Наследники империи - Вольф Белов

Атрий убрал ногу. Жрец приподнял голову и потребовал:

– Развяжи меня.

Атрий кивнул своим воинам, те распутали кожаные ремни на запястьях и щиколотках пленника. Гишер с трудом сел на земле, разминая конечности. Тут же веревочная петля сдавила горло, а в скулу впилось острие кинжала.

– Один неверный шаг, и я отрежу тебе все, что только можно отрезать, – предупредил Атрий.

– Ты очень убедителен, – прохрипел жрец. – Дай мне встать. Я должен отойти от костра, мне нужна темнота.

Атрий натянул веревку и рывком поднял жреца на ноги. Петля едва не задушила Гишера, он снова захрипел, пытаясь негнущимися распухшими пальцами ослабить удавку.

– Я тебя предупредил, – грозно повторил Атрий. – Идем.

Он толкнул жреца в спину, направив его в степь, уже укрытую ночью.

* * *

Рваный шерстяной плащ потяжелел от впитавшейся влаги и давил на плечи. По спине то и дело струйками стекала скопившаяся вода, заставляя Кори содрогаться от озноба. Пожелтевшая трава цеплялась за ноги, стряхивая капли на штанины, босые ступни замерзли и неприятно ныли.

На пограничные степи надвигалась зима. Далеко на полночи леса заметало снегом, здесь же, между морским побережьем и полночными лесами, наступал сезон холодных нудных дождей. С утра северный ветер нагонял тучи, к вечеру небо совсем скрылось за тяжелой свинцовой пеленой, ранние сумерки заморосили дождем. Вернее, это был даже не дождь, а мелкая водяная пыль, словно повисшая в воздухе.

Тангендерг ехал в двух десятках шагов впереди. Похоже, ни он сам, ни его понурая кобыла не испытывали никаких неудобств из-за непогоды. По крайней мере, на поведении обоих это никак не отразилось. Тангендерг все так же сидел в своей привычной позе, закрыв глаза и держа во рту свое дурманящее снадобье из мелко покрошенных и высушенных грибов. Короткие светлые волосы каданга слиплись в сосульки, скопившаяся вода стекала на спину под облезлую безрукавку из шкуры степного волка, но путника это ничуть не трогало. Его кобыла, и без того представлявшая собой жалкое подобие гиппариона, теперь выглядела еще более нелепо. Грива и хвост слиплись сосульками, как и волосы ее хозяина, склонив голову к самой земле, кобыла неспешно перебирала копытами, абсолютно безучастная к своей судьбе и всему остальному миру.

На протяжении всего пути Тангендерг совсем не разговаривал с Кори, казалось, даже не замечал его присутствия. Наконец, мальчишка решился сам обратить на себя внимание спутника. Догнав кобылу, он произнес:

– Холодно.

Тангендерг не отозвался.

– Где заночуем? – спросил Кори.

Не открывая глаз, Тангендерг процедил сквозь зубы:

– Лучше тебе было оставаться в Хоруме.

– Ты сам сказал, что я не вещь и могу идти куда хочу, – напомнил Кори.

– Тогда иди молча. Я не звал тебя с собой.

Кори снова поотстал. Через некоторое время кобыла вышла на раскисшую от дождя дорогу. Наконец, она остановилась перед большим полуразвалившимся строением. Глинобитые стены частично обвалились, обнажив каркас из кривых жердей, в крытой соломой крыше кое-где чернели провалы.

Тангендерг спрыгнул в лужу, сплюнул свою жвачку, отодвинул большой створ и завел лошадь под крышу. Как и в большинстве жилищ обитателей степи, этот большой дом совмещал в себе под одним кровом все: и жилье для хозяев, и амбар, и загон для скота.

Последовав за кадангом, Кори осторожно спросил:

– А где хозяева?

– Ушли, – ответил Тангендерг.

В степях действительно встречалось много домов и целых поселений, оставленных своими жителями. Скотоводы и пахари предпочитали уходить к морю, подальше от неспокойного пограничья, или под защиту больших городов.

Задав лошади овса из своих походных запасов, Тангендерг уселся на охапку соломы и привалился спиной к столбу, подпиравшему крышу.

– Тут есть дрова, – сообщил Кори, обследовав покинутое жилище почти на ощупь в полутьме. – Можно развести огонь.

– Делай, что хочешь.

Кори сам высек огонь и раздул пламя в очаге. Он придвинулся почти вплотную к огню так, что с плеч вскоре повалил пар. Кори то и дело содрогался в ознобе.

– Разденься, так быстрее высохнешь и согреешься, – посоветовал Тангендерг.

Несмотря на проявленное участие, его голос прозвучал так же бесстрастно и равнодушно, как и всегда.

– А ты? – спросил Кори, оглянувшись через плечо.

Тангендерг ничего не ответил. Всыпав под язык очередную щепотку измельченных грибов, он закрыл глаза. Мальчишка скинул с себя плащ, повесил его на жердину, отыскав место, где не капало с крыши, свою шапку повесил рядом на сучок. Его соломенные волосы, несмотря на то, что намокли, клочками растопорщились в разные стороны. Затем он снова подсел к очагу. Опять оглянувшись на спутника, мальчишка нерешительно стянул с себя тунику, оставшись лишь в коротких штанах и, держа ее в руках, принялся сушить над очагом.

– Что ты все время запихиваешь в рот? – поинтересовался Кори. – Грибы?

Тангендерг не отозвался. Судя по всему, сознанием он сейчас находился очень далеко.

– Говорят, эта дрянь сжигает мозги, – заметил Кори. – Многие впадают в безумие и умирают в муках.

– Я не собираюсь жить вечно, – произнес каданг.

Кори в очередной раз оглянулся через плечо, но теперь надолго задержал взгляд на своем спутнике.

– Спрашивай, – разрешил каданг, не открывая глаз. – Все равно не успокоишься.

Хотя это было довольно странно, что Тангендерг чувствует любое движение вокруг, не размыкая век, но мальчишка уже начал привыкать к необычным способностям попутчика. Чуть помедлив, он спросил:

– Ты не видишь в своей жизни совсем никакого смысла?

Вопрос не заставил Тангендерга задуматься ни на мгновение. Все с тем же непробиваемым равнодушием он ответил:

– Как и в любой другой.

– Тот воин в Хоруме назвал тебя кадангом. Ты с заката? Там твоя родина?

– У меня нет родины.

Пальцы Тангендерга чуть дрогнули на рукояти меча. Тут же со стороны выхода послышался шорох. Раздался старческий голос:

– Мир вашему дому.

Кори испуганно вздрогнул и поспешно натянул еще не просохшую полностью тунику. Тангендерг по-прежнему даже не пошевелился, ладонь он все так же держал на рукояти меча, лежавшего под правой рукой как обычно. Даже под влиянием своего дурманящего снадобья, а может быть, и благодаря ему, он наверняка расслышал шаги незнакомца задолго до того, как тот ступил на порог.

– Что за тобой? – спросил Тангендерг.

– А что ты видишь? – вопросом отозвался незнакомец.

– Ничего. Это и настораживает.

Пальцы каданга вновь дрогнули на рукояти меча. Может быть, он и не счел появление старца угрожающим, но явно был готов отразить любое нападение.

Кори озадаченно потеребил кончик носа, силясь уловить смысл услышанного. Похоже, ночной прохожий в своих странностях нисколько не уступал его спутнику. Между тем старик поинтересовался:

– Можно ли переступить порог вашего дома?

– Это не наш дом, – сказал Кори. – У нас нет дома.

– Тогда возблагодарим судьбу за то, что послала усталым путникам приют в непогоду. Позволите ли погреться с вами у очага?

– Конечно, садись, дедушка, – Кори пригласил старика к огню.

Тангендерг промолчал. Старик, с головой укутанный в видавший виды дорожный плащ, подсел к очагу, протянул ладони к теплу.

– Далеко ли идешь? – поинтересовался Кори.

– Куда глаза глядят. Я простой путник, странствую по свету. Сожалею, что ничем не могу поделиться с вами, разбойники в степи отобрали все припасы.

Кори повернулся к Тангендергу:

– Между прочим, я тоже есть хочу.

– И что с того? – отозвался каданг. – Я не звал тебя. Его тоже.

Кори перевел взгляд на старика и виновато пожал плечами:

– Извини.

– Нечего пускаться в дорогу, если не в состоянии позаботиться о себе, – процедил Тангендерг.

Кори снова придвинулся к очагу, пошевелил щепкой угли. Из живота послышалось предательское урчание.

– Посмотри в суме у коновязи, – произнес Тангендерг. – Там есть лепешки, возьми одну.

Кори сразу оживился.

– А ты не такой уж бесчувственный, – заметил он, вернувшись к очагу с пшеничной лепешкой в руках.

– Просто не хочу слышать, как урчит твое брюхо.

Кори разделил лепешку на три части. Одну часть он протянул Тангендергу.

– Ешь сам, – отказался каданг.

Тогда Кори протянул третий кусок лепешки старцу, но тот также отказался:

– Твой друг прав, тебе нужно набираться сил.

– Мы не друзья, – произнес Тангендерг.

Кори снова пожал плечами, молчаливо посоветовав старцу не обращать внимания на нелюдимость спутника. Старец поднес хлеб к губам, не снимая капюшона. Тень почти полностью скрывала его лицо, как ни старался Кори, он не мог разглядеть ничего, кроме безбородого морщинистого подбородка, ни один отсвет огня не проникал глубже под капюшон старого странника.

– Кто напал на тебя? – полюбопытствовал мальчишка. – Хишимерцы?