Паутина дорог (СИ) - Дана Канра

ли он Леону или другому человеку? Дейна не знала, не могла понять. Ее мысли все еще встревоженно кружились в сознании, когда в допросную вошел молодой кузнец, неся в руках легкие ручные кандалы.

Она бессильно смотрела на оковы, чувствуя, что блеск вот-вот ослепит ее. Сердце стучало так неистово, будто хотело остановиться. А хан мерзко улыбался, глядя ей прямо в глаза, и что-то передавал Изао.

— Антимагические кандалы, — изрек тот с печалью. — Если вы не согласны подписать документ, мы должны обезопасить себя от ваших чар.

Дейна хотела вскочить на ноги, но ее схватили за плечи и прижали к стулу.

Пока кузнец равнодушно делал свою работу, это казалось Дейне жестокой экзекуцией. Вся магия внутри нее угасла, съежилась, заснула — до лучших, если они когда-нибудь наступят, времен.

Миловидную молодую женщину, вошедшую в пыточную вслед за Дейной и стражниками, звали Кайолин. Так к ней обращался дознаватель, а фамилию красавицы не называли. Но это последнее, что интересовало Дейну. Если ее привели сюда, то едва ли выпустят обратно, а значит, обличить всех этих рантеранских мерзавцев не получится. Сейчас наступил именно тот момент, когда главное — не острая память, а умение управлять сознанием.

И Дейна Морлан горько жалела, что не умеет падать в обморок по желанию.

Притвориться, конечно, можно. Но что в этом толку, если боль от пыток никуда не денется?

— Здравствуйте, Кайолин, — вежливо поздоровалась пленница, мило улыбнувшись той. — Вы и есть палач?

— Доброго дня и вам, — белокурая, темноглазая женщина в черном платье говорила на чистом норденийском, но с легким акцентом. — Все верно, я палач. Мне можно приступать?

Последний вопрос она задала угрюмому дознавателю, который стоял возле закрытой двери, скрестив на груди руки, и мрачно смотрел на упрямую арестантку. Ее держали два часа в допросной, пытаясь добиться хоть каких-нибудь сведений — о короле Бреоне, королевской академии, планах герцога Виенто. Потом еще час провели в пыточной, показывая Дейне разные страшные приспособления для издевательств. Но она оставалась непреклонной.

Опустив голову, Дейна стояла возле холодной каменной стены, где ее приковали за кандалы цепью, свисающей сверху. Пока ее запястья будет скреплять тонкая цепь, она останется беззащитной и бессильной перед врагами. Это внушало ужас. Но недаром Дейна росла на книгах, в которых описывались подвиги храбрых норденийских героев прошлых лет.

Многие из героев и героинь, замученных и убитых врагами, были младше Дейны на несколько лет. Не все они владели магией, многие родились в крестьянских или городских семьях простых людей. И она исступленно думала, глядя в пол под ногами, что станет не хуже них. Что вытерпит все и доживет до казни или умрет, захлебнувшись собственной кровью.

Дознаватель ответил хрипло, коротко и резко. Изао услужливо перевел, выводя Дейну из слабого, но все-таки равновесия:

— Пока рано. Я дам арестантке последний шанс.

Кайолин равнодушно пожала плечами. Повисла гробовая тишина. Все ждали рантеранских и норденийских слов. И вот, наконец, дознаватель прокаркал несколько грубых фраз. Переводчик несколько замешкался, прежде чем доносить их до ушей Дейны. Видно, совсем бранная речь.

— Дейна Морлан, признаете ли вы за собой вину в шпионаже? Какие преступления вам поручили совершить норденийские дворяне? На что способна ваша магия? Какое задание было у вашего спутника?

Все эти вопросы она уже слышала по много раз. Они звучали иначе, но суть была одинакова. Не стоит даже пытаться внимать им теперь.

— Нет, — сказала она устало, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Я — простая заложница. Моя магия — только мое дело. А про договоры Леона с кем-либо я ничего не знаю.

Выслушав перевод, дознаватель ухмыльнулся и задал еще один вопрос.

— Вы близки с Леоном Лоренцо?

— Что? — потрясенно переспросила Дейна. — Нет! Я чиста и невинна, как белый цветок лотоса!

Кажется, ответ не устроил дознавателя. Поджав губы, он кивнул Кайолин, а затем поспешно вышел из камеры. За ним последовали секретарь и переводчик. Палач осталась наедине с узницей, не считая стражников, пришедших ей помогать.

Дверь за ними захлопнулась громко, гулко и страшно.

Сглотнув, Дейна медленно подняла голову. Она хотела увидеть свой неизбежный конец в безжалостных черных глазах Кайолин. Но та не спешила приступать к пытке. Склонившись над маленькой, небрежно брошенной на пол сумкой, палач что-то искала в ней. Дейна затаила дыхание, слушая тихий лязг невидимого металла.

Она знала многое, но не о пыточных инструментах. Жаль.

Наконец Кайолин выпрямилась и в упор взглянула на будущую жертву. Пересекла маленьким неторопливыми шагами то короткое расстояние, что их разделяло, неспешно подняла руку. Под рыжим огнем факела сверкнуло лезвие маленького ножа.

Кайолин оттянула широкий рукав Дейны и умелыми взмахами острия разрезала его ровно на две половины. Затем проделала то же самое со вторым рукавом. Зачем все это? Дейна не хотела ломать голову, строить догадки и бояться. Она натерпелась этих чувств в камере, она слишком устала ждать!

— Мы, женщины, слабы, — голос Кайолин звучал тягуче, бархатно, чуть ядовито. — Но у рантеранцев профессия палача передается по наследству. Все мои братья отправились в бездну. Отец отдал мне свой колпак, когда состарился. И тут пришлось придумывать достойные пытки. Это тяжело, когда не умеешь ломать кости и вздергивать людей на дыбу.

— Силенок не хватает? — мрачно спросила Дейна.

— Да, дорогуша. Видишь ли, от бесполезных палачей тоже избавляются.

— Кто бы мог подумать! — Дейна ощерилась и послала ей яростный, полный ненависти взгляд. — Какая потрясающая ирония!

— Не умничай и не трать попусту свой чудный голос. Сегодня он тебе пригодится для крика.

На этот раз Кайолин говорила ласково, растягивая слова, но от ее интонаций Дейне стало почти жутко. Она вспомнила, что находится одна, в чужой стране, в темнице, и что ее некому спасти. То, что должно было свершиться после нападения разбойников в придорожной гостинице, происходило сейчас.

Но страх давно прошел. И Дейна даже не вздрогнула, когда Кайолин нанесла первый поперечный порез на тонком белом запястье. Боль наступила позже, но сразу же за ним последовало второе движение лезвием. И еще несколько. Кайолин делала короткие перерывы сразу после трех-четырех порезов, а потом промакивала влажной чистой тканью небольшие стрйки крови и продолжала.

Скрипя зубами, Дейна висела в своих оковах, пытаясь не застонать и не заплакать. Трудная затея. Раны жгло и саднило, не реагировать на них совсем казалось невозможным. Когда Кайолин поняла, что пленница стерпит многое, то разрезала ее рукава выше. Пытка продолжалась.

— Я ничего не знаю! — пробормотала Дейна, стараясь смотреть прямо в глаза Кайолин. — Мне нечего рассказать вам!

— Все так говорят, дорогуша, — мучительница