Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - Федор Синицын

Общие выводы советской пропаганды о результатах раздела Польши гласили, что произошло «освобождение угнетенных народов от ига империализма, и добровольное объединение их на базе социализма, в качестве равноправных членов СССР»{356}. Такое обоснование вполне выписывалось в концепцию «советского патриотизма», духом которого, как утверждала пропаганда, «проникнут был поход… Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию»{357}. Советская пресса рассказывала о том, как улучшилось положение всех национальностей на вновь присоединенных территориях — например, «уничтожена процентная норма, ограничивающая прием в высшее учебное заведение украинцев, русских, евреев»{358}. Идеологическое обоснование продвижения Советского Союза на запад как освобождение единокровных украинцев и белорусов оказалось удачным для восприятия общественным сознанием в СССР{359}, хотя встречалось и восприятие этой внешнеполитической акции как «агрессии»{360}.

С точки зрения национальной политики, вопрос о воссоединении разделенных народов, каковыми к 1939 г. являлись украинцы и белорусы, действительно стоял очень остро. Польское правительство осуществляло в Западной Украине и Западной Белоруссии систему национального гнета. Проводилась ликвидация учреждений культуры, общественных организаций и образовательных учреждений. Так, в 1919 г. на Западной Украине было 3600 украинских школ, к 1934–1935 гг. — осталось 457 школ, к 1939 г. — 200{361}. В Западной Белоруссии к 1934–1935 учебному году осталось всего 16 белорусских школ, а к 1937–1938 гг. — ни одной{362}. Польские власти преследовали православную церковь, 1300 храмов которой насильственным образом были преобразованы в католические, а часть храмов — разрушена. На белорусские и украинские земли заселялись польские колонисты — «осадники», которые были наделены полицейскими полномочиями{363}. Польские власти боролись с недовольными украинцами и белорусами — так, в 1930 г. была проведена военно-полицейская акция на Западной Украине («пацификация»). Таким образом, воссоединение украинского и белорусского народов в одном государстве с точки зрения решения национального вопроса можно расценивать положительно. Эта акция встретила понимание в массах западноукраинского и западнобелорусского населения.

Особенностью этнической ситуации в Западной Украине и Западной Белоруссии было присутствие довольно многочисленного польского населения, в основном, дисперсно расселенного. Согласно переписи 1931 г., на территории восточных воеводств Польши проживали 5,6 млн. поляков (43%), 4,3 млн. украинцев, 1,7 млн. белорусов, 1,1 млн. евреев, 126 тыс. русских, 87 тыс. немцев и 136 тыс. представителей других национальностей. Наличие польского населения создавало трудности для советских властей. На территории Западной Украины и Западной Белоруссии уже с 1939 г. развернуло свою деятельность польское подполье, в котором приняли участие «осадники», бывшие военнослужащие польской армии, государственные служащие Второй Речи Посполитой и др.{364} В свою очередь, некоторые украинцы и белорусы стремились отомстить полякам за предыдущие унижения. В частности, новые органы власти Львова не оказывали помощь польским беженцам, боролись с употреблением польского языка, не принимали поляков на работу. В июле 1940 г. И.В. Сталин потребовал от Львовского обкома КП(б)У «незамедлительно ликвидировать эти и подобные им перегибы и принять меры к установлению братских отношений между украинскими и польскими трудящимися»{365}.

В то же время с целью урегулировать национальный вопрос на вновь присоединенных территориях советские власти осуществили «деполонизацию» руководящих кадров{366} и прибегли к репрессивным акциям. В феврале и апреле 1940 г. была осуществлена депортация «осадников» и «лесников» (работники Польской лесоохраны) в отдаленные регионы СССР — всего было выселено около 201 тыс. чел. В мае 1940 г. были депортированы беженцы, прибывшие из Польши, в количестве 75 тыс. чел. В мае 1941 г. была проведена депортация членов семей участников украинских и польских националистических организаций из Западной Украины в количестве 11 тыс.

чел., в июне 1941 г. — «контрреволюционеров и националистов» из Западной Белоруссии в количестве 21 тыс. чел.{367} Еще раньше в результате «добровольно-принудительной» репатриации в Германию из Западной Украины выехали 86 тыс. немцев{368}.

Советская пропаганда представляла раздел Польши как доказательство вновь установленной «дружбы» между СССР и Германией{369}. О том же говорили заключенный между СССР и Германией «Договор о дружбе и границе» и секретный протокол к нему. Нацистское руководство давало аналогичные посылы. 19 сентября 1939 г. в Данциге Гитлер произнес речь: «Польша больше никогда не возродится… Это гарантирует не только Германия, но это гарантирует и Россия»{370}.

Однако на самом деле освободительный характер действий советских войск на Западной Украине и в Западной Белоруссии, да еще перед лицом германской опасности, не устраивал нацистское руководство{371}, так как такая идеологическая установка дискредитировала Германию в глазах украинского и белорусского населения, тем более что Рейх имел собственные планы на эти территории. Еще в декабре 1938 г. в оккупированной Праге под контролем германских властей было создано «Украинское ведомство» под руководством Н. Сушко. Когда в сентябре 1938 г. Закарпатье, входившее в состав Чехословакии, получило автономию, во Внешнеполитическом управлении НСДАП решили использовать этот факт для игры на «украинском вопросе»{372}, создав в этом регионе плацдарм для влияния на украинские области Польши и СССР. Эти планы отпали после того, как в марте 1939 г. Закарпатье было аннексировано Венгрией, и украинская автономия была упразднена.

В 1939 г. германское руководство стало вынашивать планы создания из восточных провинций Польши зависимых от Германии государств, которые стали бы плацдармом для нападения на СССР. Эти планы в определенной мере согласовывались с программой «Организации украинских националистов» (ОУН), созданной в 1929 г.[17], которая ставила своей целью создание самостоятельного и единого украинского государства, включающего в себя все украинские этнические территории. Программа ОУН была построена на синтезе интегрального национализма, фашизма и национал-социализма{373}. Хотя ОУН боролась с польским владычеством на Западной Украине, ее антисоветской направленности ОУН способствовало реализованное в 1920-х и 1930-х гг. заигрывание властей Польши с украинскими националистами с целью направить их активность против СССР. Так, в сентябре 1937 г. гестапо сообщало, что «заинтересованность Польши в дирижировании украинским вопросом в своем духе очевидна… Варшава ежемесячно платит не менее 6 тыс. марок парижской группе украинцев, чтобы влиять на них в дружественном полякам духе»{374}. На Западной Украине во времена польского владычества распространялись националистические издания, направленные против СССР{375}.

Весной 1939 г. были установлены контакты между германскими властями и лидером ОУН-М А. Мельником{376}. В июне 1939 г. сотрудник Внешнеполитического управления НСДАП А. Шикеданц направил в Рейхсканцелярию меморандум под названием «Восточноевропейские вопросы», в котором представил Западную Украину и Западную Белоруссию как ядро будущих марионеточных образований, с помощью которых Германия могла бы приступить к расчленению СССР{377}. После начала Германо-польской войны германская агентура на Западной Украине развила кипучую деятельность по подготовке провозглашения «независимого государства» при подходе германских войск. Руководитель абвера адмирал В. Канарис получил приказ поднять с помощью ОУН-М восстание в украинских районах, «провоцируя восставших на уничтожение евреев и поляков». Этот приказ был отменен лишь после вступления на польскую территорию Красной Армии{378}.

Таким образом, нацистские планы захвата восточных территорий Польши были разрушены вхождением Западной Украины и Западной Белоруссии в состав СССР. Планировавшийся с весны 1939 г. официальный переход всех украинских эмигрантских организаций под крыло ведомства А. Розенберга был отменен, чтобы предотвратить ухудшение отношений с Советским Союзом{379}.

Тем не менее в 1939–1941 гг. власти Третьего рейха развили тайное сотрудничество с украинскими и белорусскими националистами{380}. Германский консул в венгерском Закарпатье открыто содействовал деятельности «мельниковского крыла» украинских националистов (ОУН-М){381}. Хотя в сентябре 1940 г. гестапо отмечало «радикальное антигерманское направление» у украинских националистов в Генерал-губернаторстве, в том числе у С. Бандеры{382}, к началу 1941 г. были налажены отношения и с ОУН-Б, которая получила от Германии финансирование{383}. В феврале 1941 г. абвер провел переговоры с референтом разведки и связи ОУН-Б Р. Ярым, в результате которых было достигнуто соглашение о военном обучении членов ОУН. Из числа обученных 800 оуновцев в составе абвера были созданы диверсионные отряды «Нахтигаль» и «Роланд»{384}, которые в июне 1941 г. приняли участие в германском вторжении в СССР.