Библейские смыслы - Борис Берман

«И потому (аль кен) оставит муж (иш) своего отца и свою мать и прилепится (давак) к жене своей, и станут плотью единой (лебасар эхад)» (Б.2:24)

О чем тут речь? О сыновьях, которые, женившись, отлепляются душою от родителей? Но это не имеет отношения к первым людям. После их «грехопадения» мы живем не в Саду Эдена и не исполняем того задания, для которого они созданы и на которое указывает стих 24.

Высшая степень человеческого отношения к Богу называется «двекут» – прилепленность человека к Нему. «Двека» – одно из самых высших человеческих чувств, ведущее к глубинному духовному объединению тех, кто его испытывает. И нам сказано, что, во-первых, соединение иш и иша должно происходить путем «двека», и что, во-вторых, как только соединение это осуществится, станет «давак», так они «станут плотью единой», то есть новым, ими совместно порожденным существом, обладающим единой плотью.

От иш и иша в состоянии «давак» рождается (вернее: должна родиться) «единая плоть», новое существо. Но это не «семя», а «плод», не воспроизводство по подобию, а рождение человеческого существа высшего порядка. Вот основное задание иш и иша в Эдене. Такова же главная цель и их создания, и их пребывания в Саду.

Во исполнение этой цели, этого задания некий грядущий иш оставит родителей, чтобы сделаться «давак» с женой своей и родить «бен», сына. Должно это в конце концов произойти потому («аль кен»), что иша взята от него для осуществления «давак», что она создана в качестве вынашивающей и рожающей «сына».

«И были они обнажены, (арумим), Адам и жена его, и не стыдились (йитбошашу)» (Б.2:25)

Да и чего стыдиться, когда тела их были одеждой для их первозданных душ. Слово «бошэш», стыд, произведено от корня, означающего «разочарование». Стыд – род саморазочарования, происходящий от несоответствия своего явленного образа тому высшему образцу, который есть в себе. Стыдятся всегда чего-то низшего в себе, обозреваемого с точки зрения высшего. Так что само чувство стыда предполагает наличие высшего и низшего. В смертном человеке есть и высшая Божественная душа, нешама, и низшая животная душа, нефеш. Видя свою низшую душу (или её возвещение в плоти) с точки зрения высшей души, земной человек стыдится. Не то иш и иша в Эдене.

Мы уже говорили, что изначальный духовный статус нешама и нефеш в человеке одинаков. Никакая из душ не выше и не ниже. Плоть же человека, его «басар» есть возвещение нефеш Миру. В Саду у человека не было внутренних оснований для стыда за свою обнаженную плоть. Стыд – верный признак того, что внутреннее равновесие нефеш и нешама нарушилось. Когда Адам и Ева застыдились себя, то это значило, что животная душа, нефеш человека, стала низшей душою…

В тексте 25 стиха есть на первый взгляд странная тавтология. Сказано, что наги были «они оба» и затем добавлено: «Адам и жена его». Зачем? Не для стилистических же красот. Для умеющего читать Тору тут виден намек на то, что они были как свойственно быть мужу и жене, и не стыдились. Да, иначе о каких «отце своем» и «матери своей» может идти речь? Так что «грехопадение Адама» вовсе не связано с тем, что он, выражаясь библейским языком, «познал» жену свою. Для этого они были помещены в Саду Эдена. «Эден», как мы уже говорили, есть место зачатия.

V. ГРЕХ АДАМА

1

То, что свершилось в Саду Эдена – не аллегория и не символическая драма, но и не происшествие. Дело было не на Земле, а в том пласте Бытия, которое является основой и источником земного существования. Рассказ о первом грехе – это рассказ, в котором с помощью понятии и образов раскрываются истоки ситуации, в которую поставлен человек на Земле.

Библейский «змий» – Нахаш – не извивающаяся змея, а прямоходящее демоническое существо, дракон. Но нас, разумеется, интересуют не его внешние данные, а его метафизическая сущность.

Нахаш принадлежит, по-видимому, к тем огромным существам «эт hа таниним hа гдолим» (Б.1:21), которые на Пятый День Творения сотворены (бара) Богом в качестве мистической основы и энергетического источника всего царства живых существ. Нахаш – одно из царствующих начал в животности. Собственное место обитания такого рода начал не на Земле, в мире Делания, Асия, и даже не в мире Создания, Иецира (к которому близок мир Эдена), а в мире Творения, Брия. В Эден Нахаш переместился, судя по всему, не оттуда, откуда все звери и птицы, приведенные к человеку.

По происхождению у Нахаша высокий духовный статус, вполне односторонний, но конкурентный человеку.

В корне слова «нахаш» (змея) есть смысл, который предполагает обладание особыми и мощными знаниями, умениями, интуицией. Специализированная духовная функция Нахаша видна из того, что он «арум», хитер, «хитрее всех зверей, которых сделал Господь Бог» (Б.3:1). Нахаш – метафизическое начало и высшее выражение животного ума («арма») как такового. Основное качество Нахаша – ворожба умом.

Всякое животное (и животность в человеке) «хитро» от Нахаша и силою Нахаша [8]. В Нахаше самом по себе зла нет. Чувство жизни всякого животного основано на диспозиции «тов – ло тов», хорошо для себя – не хорошо для себя. Таков закон жизнедеятельности животного. По-видимому, эта основополагающая диспозиция чувства жизни выражена в Нахаше в крайних ступенях самоутверждения и самовластности, доведена до голого «себе», только себе, себе абсолютно. Потому-то в чувстве жизни Нахаша нет места Богу. Как символ Нахаш находится в одной связке с символом Левиафана («Крокодила»).

Нахаш – крайне односторонняя сущность животного мира. Эта односторонность его – как в его жизнестремлении: исключительно во благо себе, так и в средствах исполнения этого стремления: исключительно «хитростью», ворожбой ума. Поэтому Нахаша можно осознать как символ Самости, пользующейся всей мощью изощренного ума.

Зачем, однако, потребовалось Нахашу провоцировать женщину на ослушание Богу? Надо все время помнить о глубине, сокровенности и прочности тогдашней связи между человеком и духовными основами животного мира, об интимном сродстве разного рода животных душ. Нахаш желает адамову жену себе и вся техника его ума направлена на то, чтобы погубить Адама и овладеть женщиной.

До человека все «гдолим таниним», в том числе и Нахаш, были самыми высшими существами в Творении, им принадлежал Мир. Теперь Мир принадлежит человеку. Ему дана власть над живущим на Земле, он призван плодиться и множиться, он – предмет постоянной заботы и работы Бога. Нахашем движет ревность и стремление к власти. Он не понял смысл слов Бога к человеку и решил, что люди умрут, съев от запретного Древа. Тогда Нахаш опять высший в Мире.

Грамматика первой из приведенных в Торе фраз диалога Нахаша и женщины такова, что ясно: это не начало их разговора, а завершение его.

«… аф ки омар Элоким…» - говорит Нахаш. Тут крайне важно уловить интонацию. «Амар» – сказал; «аф» – усилительная частичка; «ки» – ставит некоторое условие. В целом можно перевести: «… а хоть бы и сказал Бог…», или: «неужто сказал Бог…». Нахаш прежде уже вызвал женщину на нужный ему разговор о запрете Бога и теперь прикидывается, поражаясь, что людям запрещено есть от всех деревьев Сада:

«… неужели сказал Бог: не ешьте от всех деревьев Сада» (Б.3:1).

Теперь женщина станет, конечно, объяснять Нахашу, что запрещены не все, а одно дерево; и тогда Нахаш найдет аргументы для провокации. При этом он передергивает кое-что вольно, а кое-что и невольно. Поймем его исходную позицию.

`Гашем Элоким, Господь Бог – Тот, Кто направляет и ведет человека – велел человеку есть от «всякого дерева» и не есть от Древа познания. Это – заповедь Бога свободноволящему человеку. Нахаш не в состоянии осознать, что такое свобода, что такое заповедь, да и не знает о существовании Господа. Ему известен только Творец, Элоким, дающий законы, действующие с природной необходимостью. Словосочетание «амар Элоким», которое употребляет Нахаш, указывает не на веление Господа Бога, а на заложенный Творцом незыблемый закон, не предусматривающий свободную волю исполнителя.

Нахаш живет в мире закона. Вот его логика: если бы Бог сказал («амар»): «не ешьте» – то вы и не сможете есть! Но в вас, объясняет Нахаш, заложен совсем другой закон: вам хочется есть. Так ешьте! Нахаш обладает изощренным интеллектом, но не несет в себе высшую душу от Бога, нешама, и потому не в состоянии различать благо душевной жизни и приятность плотско-эмоционального существования.

И странное дело – женщина отчасти принимает позицию Нахаша и, отвечая ему, говорит не о «йецав `Гашем Элоким», не о повелении Господа Бога, а об «амар Элоким», о законе Творца.

«ми при эц hа ган нохэль…» - от плодов дерева Сада будем есть.