Пари с герцогом - Валери Боумен

спрашивали совета, благодарили за помощь.

Ну ладно: возможно, слуг просто забавляет эта игра: не каждый день увидишь, как герцог выгребает навоз из денника, – но он вполне дружелюбен и с ней, хотя вряд ли заставит забыть о месяцах пытки, через которую она прошла, гадая, вернется ли он из деревни, и месяцах тоски, которую пережила, получив от него то ужасное письмо.

Вот о чем ей нужно вспомнить в следующий раз, когда покажется, что Уортингтон вызывает искреннюю симпатию. Может, он и бывает обаятельным, может, даже с готовностью выполняет задания в конюшне, когда приходится, но Джулиана не намерена признавать свое поражение. Кроме того, нет ничего героического в том, чтобы поработать одно утро. Просто ей придется постараться и завтра усложнить ему жизнь, причем как следует.

Глава 9

Рис со стоном повернулся на бок на тощем, набитом соломой тюфяке и попытался заснуть, но увы… Голова болела, ему было чертовски неудобно, но винить за такие условия было некого: он сам пожелал ночевать тут, с остальными работниками конюшни.

Кендалл спал на пятом этаже особняка, отведенном для прислуги. Белл тоже, но у них по крайней мере имелись кровати, а не тюфяк на полу. Но Рис ни за что не допустит, чтобы возникли какие-то сомнения по поводу выигрыша пари.

Пусть этот набитый соломой тюфяк совсем не то, что пуховые перины, к которым Рис привык, он выдержит, даже если от него по утрам будет вонять лошадиной задницей, а клочки соломы придется вытаскивать из всех мыслимых и немыслимых мест.

Но заснуть он не мог вовсе не из-за дискомфорта – во всяком случае, физического. Все это из-за нее, этой вероломной Джулианы. Она согласилась сохранить его тайну, но он мог бы сразу догадаться, что не просто так. Деньги ее не заинтересовали, а значит, как он подозревал, она решила отомстить, и вот это беспокоило. И дело даже не в пари: она почему-то вела себя так, словно была пострадавшей стороной в том, что произошло в прошлом году.

Да она не просто одержима титулом, но, похоже, еще и ненормальная, если считает, будто это он во всем виноват. Да, он, по сути, ее бросил, но у него имелись для этого веские основания. И хватает же наглости постоянно намекать, что не прав только он.

Рис повернулся на спину и с силой выдохнул. Бороться бесполезно: похоже, сегодня поспать ему так и не удастся. До рассвета, пожалуй, всего пара часов. Джулиана наверняка выбрала это время для прогулки, чтобы поиздеваться над ним. Так ему и надо: сам мимоходом признался ей, что терпеть не может рано вставать. Но ничего: одно раннее утро его не остановит, он выдержит все, что придет ей в голову, ни за что не доставит ей удовольствия сознавать, что она вынудила его отступить.

И дело не только в ней. Друзья тоже подтрунивали над ним, высказывали сомнения, что он не выдержит, не справится с тяжелой работой конюха. Его возмущало, что никто почему-то не верит, что он, черт возьми, способен на большее, чем пьянствовать, играть в карты и волочиться за женщинами. Но разве не так о нем все время пишут в газетах? Разве не доставляет ему тайного удовольствия позволять всем думать, что они правы? Так почему же вдруг это забеспокоило его сейчас?

Самым огромным разочарованием в его жизни было то, что он поверил в любовь Джулианы. Мог бы сразу догадаться, что ей от него нужно. Отцовские слова грохотали в голове, отчего та болела еще сильнее. «Женщины – всего лишь забава. Приятное развлечение. Временами. Только не принимай похоть за любовь. Это ошибка. Когда придет время жениться, выбирай девицу своего круга, с хорошей родословной, а похоть оставь для любовниц».

Рису было всего четырнадцать, когда отец впервые поделился с ним этой мудростью, а все последующие годы похожие советы он слушал изо дня в день, до последнего вдоха герцога. Рис, тогда уже двадцатишестилетний, стоически сидел у смертного одра старика, глаза его были сухи, а отец давал ему свое прощальное напутствие: «Когда наступит время выбрать невесту, сын мой, это будет самым важным делом в твоей жизни. Не соверши ошибку».

И Рис думал, что не совершил: действительно поверил лжи и кокетству Джулианы, – но оказалось, что она была готова бросить его в любую секунду. А если он и питал к чему-то отвращение, так это к охотницам за деньгами и титулами. Верность и преданность – вот что имеет первостепенное значение, и он никогда не согласится ни на что меньшее, выбирая себе жену.

Сильно повлияла на него итория Кендалла и леди Эмили. Лукас действительно любил Эмили Форсуэлл – это знали все его друзья. Чертов романтик влюбился по уши, а она за несколько дней до свадьбы сообщила ему, что ей сделали более выгодное предложение, так что помолвку она расторгает, но очень надеется, что он все поймет.

Сердце Кендалла было разбито, но когда об этом услышал Рис, его сердце, напротив, ожесточилось. Если кто из них и заслуживал лучшей доли, так это Кендалл. А теперь вот ему приходится, вырядившись в ливрею, изображать из себя слугу, чтобы найти подходящую невесту.

Может, Рису стоит попросить своего поверенного, чтобы тот подыскал для него подходящую леди? По крайней мере не придется делать вид, что влюблен, да и ей тоже. Впрочем, у него еще есть время, прежде чем решиться на этот необратимый шаг.

Еще его злило, стоило вспомнить, что и сам он оказался в двух шагах от алтаря, и все из-за Джулианы. Он действительно хотел на ней жениться, а ведь ему было всего двадцать восемь! Чистая правда: он здорово перепугался, – но, слава богу, сумел выпутаться. Теперь он был почти убежден, что самый подходящий возраст для того, чтобы родить наследника, это пятьдесят лет. Все Уортингтоны были долгожителями, и последние трое произвели на свет своих наследников значительно позже так называемого «среднего» возраста. Рис твердо намеревался пойти по их стопам, то есть до тех пор, пока не встретил леди Джулиану, сумевшую вскружить ему голову. Она хорошая актриса, а он простофиля.

Но вместо того чтобы вызвать у него раздражение и вынудить уехать отсюда, изнурительные задания, которые она заставила его выполнять, вызвали у него ощущение, что он впервые за долгое время оказался кому-то полезным.

Рис снова плюхнулся на тюфяк, сильно ударился боком и невольно громко охнул. Будь проклято это жуткое лежбище, будь проклято его пари и будь проклята