Искусство творения - Александр Поповский

Прежде чем венчать родительскую пару, приходит он, наконец, к убеждению, надо выяснить стадийность растений, как протекают у них эти процессы. Нельзя работать вслепую. Всегда нужно знать, кому и зачем отдаешь свое время.

Итак, один из сортов позднеспелой пшеницы слишком затягивает процесс яровизации, а другой медлит завершить световой этап. В остальном сорта хороши. Спрашивается, как эти недостатки устранить?

Он задает этот вопрос положительно всем, неумолимо повторяет его по нескольку раз:

— Подумайте хорошенько и скажите, — не жалеет он наставлений, — отвечайте так, чтобы после вас нечего было добавить.

— Надо скрестить… — несмело начинает помощник.

— В селекции есть счастливое правило, — перебивает его Лысенко, — не смешивать сегодня то, что можно смешать завтра… Куда вы торопитесь, — недоволен он ответом, — сообразите получше.

Сам он сообразил уже, что позднеспелость означает неблагополучие, плохую приспособленность пшеницы в этой стадии развития. Так же понимает он слишком растянутую световую стадию. Что и говорить, и тот и другой сорт неудачны, оба с пороком, но скрестить их полезно, неожиданно соглашается Лысенко, от них можно ждать раннеспелых гибридов.

Трудно сказать, как он пришел к такому заключению. В жизни руководствуются убеждением, что скверное со скверным даст худшее. Немногие наблюдали, чтобы слабые родители давали миру богатырей.

Лысенко видит другое. У потомков этих позднеспелых родителей наследственно сольются отцовские и материнские свойства — две более или менее приспособленные стадии. Все сводится к тому, какие из них возьмут верх? Станет ли гибридная пшеница еще более позднеспелой или положительные свойства одного и другого родителя дадут совершенных потомков?

На этот вопрос мог ответить лишь опыт. Именно он подсказал, что у гибридов возьмут верх те наследственные задатки, которые в данной среде найдут для своего развития лучшие условия. Если почва, климат и другие условия среды будут благоприятствовать быстрому вызреванию пшеницы, верх возьмут короткие стадии. В другой обстановке результаты будут иные.

«Наследственность — судьба», — утверждают некоторые ученые. Свойства, принесенные организмом, тяготеют над ним, как рок, ничто уже не смягчит их и не изменит. Благодарность человечества заслужил Лысенко своей теорией подбора родительских пар. Наследственность — не рок, возражает он, а сила, покорная условиям жизни и влиянию среды. Наследственность закрепляется после рождения не в лоне матери, а на земле.

Лысенко продолжал свои работы в Одессе, совершенствуясь в методе выводить сорт пшеницы в три года, не подозревая, что вокруг него собирается гроза. Внешне все обстояло благополучно. Время от времени на страницах журнала «Яровизация» появлялись его статьи, написанные с едкой иронией, уснащенные народными оборотами речи. Ответы не заставляли себя долго ждать. Они печатались в других изданиях, были так же нелюбезны и неизменно уснащены латинской и греческой лексикой.

Так длилось до тех пор, пока в свет не явилась теория подбора родительских пар. Гнев и возмущение загремели на страницах печати. Нет, до чего этот провинциал договорился: проявление и развитие наследственных признаков в конечном счете решается внешней средой. Попросту, зависит от погоды… «Лысенко вводит в заблуждение современного читателя, который не прослушал курса генетики, — сердились последователи Менделя и Моргана. — Ему надо познакомиться с элементарными знаниями и не рассуждать так, словно генетическая наука не существует…» В публичных выступлениях, в газетных и журнальных статьях прославленные академики, известные миру знаменитости, со ссылками на живых и почивших, приводили доказательства незыблемости наследственных свойств и необоснованности утверждений экспериментатора из Одессы. Его обзывали ламаркистом, идеалистом и обвиняли в намерении отбросить науку на сто лет назад.

Лысенко слишком много узнал и слишком глубоко заглянул в тайны природы, чтобы отступить. Он мог привести своим знаменитым противникам разительные факты в подтверждение новой теории.

История знает немало примеров, когда слава и известность плохо ограждали великих мира сего от ошибок. Давно ли Гегель объявил учение Ньютона иллюзией, а рассуждения и теории бессмертного математика — бредом. «Неподвижные звезды, — авторитетно утверждал он, — абстрактные световые точки, световая сыпь, столь же мало стоящая удивления, как накожная сыпь у больного человека…» Если верить другому мыслителю, Лейбницу, — бог в первые дни творения мира уложил в яичник праматери Евы зародыш человечества с особенностями характера всех грядущих поколений.

Нет, Лысенко не из тех, которых окрик авторитета бросает в дрожь. Его любимая поговорка: «Человек сам выбирает себе авторитетов». У него своя точка зрения на критику.

— Здоровая критика направляет работу, — говорит он, — не дает сбиваться исследователю с верной дороги, она направляет на путь истины. И это особенно необходимо нашей сельскохозяйственной науке, которая, к сожалению, еще сильно запутана, засорена ложными положениями.

Имя Лысенко, его научные идеи вдохновляют многочисленных агрономов и колхозников-опытников, работающих в хатах-лабораториях.

— Вырос актив, — говорит ученый о них, — который может плечо к плечу со специалистами, научными работниками поднимать и разрешать сложные научные вопросы. Надо смело выдвигать из хат-лабораторий новых людей в наши научно-исследовательские институты и станции. Сила советской науки именно и заключается в ее связи с массами.

Работы Лысенко получили признание не только в стране, но и далеко за пределами ее. Так, известный английский исследователь Белл считает, что теория стадийного развития растения — это первое открытие в биологической науке, давшее возможность целеустремленно управлять растениями в больших производственных масштабах.

Другой английский ученый, Дж. Файф, пишет:

«Теория стадийного развития растений приобретает популярность как полезный способ анализа процессов развития растений, особенно применимый в селекции растения. Если бы Лысенко даже не пошел дальше этого, его имя стало бы известным среди селекционеров и физиологов всех стран благодаря этому важному вкладу в науку».

ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ С ТОПОЛЯМИ

— Как вам угодно, я покидаю институт. Я ухожу из него потому, что мне скучно.

Аспирант Колесник никого не пугал. Он просто не хотел больше обманывать себя. Ему надоели ученые, — которые бесконечно теоретизируют. Он — в прошлом крестьянин, сын потомственного труженика, и терпеть не может многословия. Два года, проведенные в исследовательском институте, разочаровали его. Довольно с него, пусть спорят и хвастают другие, пусть носят, как щит, свою «точку зрения», отличную от точек зрений других. Он вернется на Полтавщину и будет там агрономом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});