Инкарцерон - Кэтрин Фишер

Не сейчас.

Звенело и переливалось золото. Кольца, кубки, блюда, изысканные подсвечники. Из перевёрнутого вверх дном мешка каскадом посыпались серебряные монеты, скорее всего, выплавленные из контрабандной руды. Затем хлынули потоком хрупкие детали, собранные в тёмных необитаемых уголках Крыла – сломанные «жуки», линзы из Очей, «подметальщик» с искорёженным радаром.

Стрелка начала движение. Наблюдая за ней, цивилы прибавили два мешка кетта и пару кусочков драгоценного эбенового дерева, что растет где-то в чахлом лесу, о котором даже Гильдас знал только по слухам.

Кейро улыбнулся Финну.

Когда красная стрелка дошла до середины шкалы, к куче добавился моток медной проволоки и кусок пластигласа, связка кристаллических нитей, шлем с заплатами, три ржавых рапиры, которые, конечно же, сломаются при первом настоящем ударе.

Мужчины торопились, но было ясно, что они исчерпали свои запасы. С ножом Кейро у самого уха, Маэстра оцепенело наблюдала за происходящим.

Финн дышал прерывисто. От боли перед глазами мелькали искры. Он сглотнул и попытался шепнуть Кейро, но ему не хватило дыхания. Его брат по обету наблюдал, как цивилы кладут в общую кучу последний куль, полный бесполезного скобяного хлама.

Стрелка качнулась. И замерла.

– Ещё! – спокойно велел Кейро.

– Больше ничего нет.

Кейро засмеялся.

– Ваши одежды вам дороже, чем она?

Сим сорвал с себя плащ и кинул в кучу. Затем, взглянув на Маэстру, добавил туда свои меч и ружьё. Двое других сделали то же самое. Теперь они стояли с пустыми руками, и каждый наблюдал за стрелкой.

Та всё ещё не достигала нужной отметки.

– Ещё, – повторил Кейро.

– Ради всего святого! – хрипло взмолился Сим. – Отпустите её!

Кейро посмотрел на Финна.

– Тот кристалл. Он здесь?

Едва удерживаясь на краю припадка, Финн мотнул головой.

Кейро холодно улыбнулся мужчинам. Надавил на лезвие ножа; блестящая капля тёмной крови повисла на кончике.

– Ну-ка, леди, попросите как следует!

Она спокойно сказала:

– Им нужен кристалл, Сим. Тот, что мы нашли в затерянном зале.

– Маэстра…

– Отдай.

Сим замешкался. Всего на секунду. Но даже сквозь тошноту Финн разглядел, как это больно поразило Маэстру, словно удар под дых. Затем Сим сунул руку под рубаху и достал оттуда предмет, сверкнувший в тусклом свете, и засиявший, словно переливающаяся радуга, в его пальцах.

– Мы узнали кое-что, – сказал он. – Кое-что о его назначении.

Она остановила его взглядом. Мужчина медленно положил кристалл на кучу.

Стрелка достигла отметки.

Тут же Кейро толкнул женщину прочь от себя. Сим схватил ее за руку и потянул на второй мост.

– Бежим! – крикнул он.

Финна скрутило, рот наполнился слюной. Он поднял кристалл. Внутри орёл расправлял крылья. Такой же, как на его запястье.

– Финн.

Он поднял глаза.

Маэстра остановилась и обратила к нему мертвенно-белое лицо.

– Надеюсь, он уничтожит тебя.

– Маэстра! – Сим поймал ее руку, но она вырвалась. Вцепившись в перила второго моста, она выплюнула в лицо Финну:

– Я проклинаю кристалл, я проклинаю тебя!

– Нет времени! – прохрипел Финн. – Уходи!

– Ты уничтожил во мне остатки веры, милосердия. Я думала, что могу отличить ложь от правды. Больше никогда не смогу доверять незнакомцу. Никогда не прощу тебя за это!

Её ненависть обожгла Финна. А потом, Маэстра отвернулась и пошла. И мост пошатнулся.

Пропасть под ногами безумно закачалась. Секунда леденящего ужаса – Маэстра закричала.

– Нет! – выдохнул Финн.

Покачиваясь, он шагнул к Маэстре, но Кейро задержал его и заорал. Что-то затрещало, и, словно в болезненной заторможенности, Финн увидел, как лопнули державшие мост цепи и заклёпки, услышал адский хохот Джорманрика и понял, что всё это было ловушкой.

Маэстра поняла тоже. Она замерла. В последний раз взглянула на Финна, их глаза встретились. А потом всё кончилось, её не стало – она, Сим и их спутники исчезли в пропасти, а предательский мост разлетелся на две половинки, покорёженный метал с грохотом и звоном ударился о скалы.

Эхо воплей стихло.

Потрясённый Финн упал на колени. Накатила волна тошноты. Он сжал кристалл, и сквозь рёв в ушах расслышал тихий голос Кейро:

– Я должен был догадаться, что старая сволочь выкинет какую-нибудь пакость. А нам достался кусок стекла. Слишком маленькая плата за всю мороку. Что это вообще такое?

И тут, в момент горького просветления, Финн осознал, что был прав. Что он рождён Снаружи. Он знал это, потому что держал в руках вещь, которую никто в Инкарцероне не видел несколько поколений и даже не догадывался, зачем она нужна. А ему, Финну, вещь была знакома. Он знал, как она называется, в чём её предназначение.

Это был ключ.

Темнота и боль с рёвом поглотили Финна, и он рухнул в надёжные объятия Кейро.

В ПОДЗЕМЕЛЬЕ ЗВЁЗДЫ СТАНОВЯТСЯ ЛЕГЕНДАМИ

8

Годы Гнева закончились, и ничто уже не может оставаться прежним. Война искалечила луну и уничтожила приливы. Мы должны отыскать более простой способ существования. Мы должны найти прибежище в прошлом, определить всему и вся его место, навести порядок. Свобода – небольшая плата за выживание.

Декрет короля Эндора

***

Финну казалось, что он летит в пропасть глубиною в тысячи миль, пока удар о скалу едва не вышиб из него дух. Он поднял голову и огляделся в ревущей темноте. Рядом с ним, облокотившись о камень, сидел некто.

– Ключ… – торопливо бросил Финн.

– Около тебя.

Он нащупал драгоценный предмет среди булыжников, ощутив его успокаивающую тяжесть.

Затем повернулся к незнакомцу – молодому человеку с длинными тёмными волосами, одетому в мантию с высоким воротником, вроде тех, что носили сапиенты, но оборванную и залатанную. Он указал на поверхность скалы и промолвил:

– Смотри, Финн.

Сначала Финн увидел замочную скважину, из которой пробивался свет. Потом маленькую чёрную дверь, словно бы прозрачную – сквозь неё светились звёзды и галактики.

– Это Время. Это то, что ты должен отпереть, – сказал Сапфик.

Ключ оказался очень тяжёлым. Собравшись с силами, Финн поднял его обеими руками.

– Помоги, – выдохнул Финн.

Но отверстие быстро затягивалось, и к тому моменту, когда Финн с трудом поднёс к нему Ключ, не осталось ничего, кроме крохотной светящейся точки.

– Многие пытались, – прошептал Сапфик ему на ухо. – И умерли.

***

На секунду Клодия замерла в полном отчаянии.

Потом пришла в себя, спрятала в карман ключ-кристалл, с помощью диска Джареда создала его точную голографическую копию в выемке чёрного бархата и задвинула ящик. Скользкими от пота пальцами достала специально заготовленную коробочку и высыпала из неё божьих коровок. Они разлетелись во все стороны, приземлились на панель управления и на пол. Затем перевела индикатор диска с синего на красный, развернулась и нацелила его на дверь.

Три лазерных луча с шипением погасли. Она проскользнула в образовавшийся проход, приседая на всякий случай – вдруг выстрелит какое-нибудь скрытое оружие.  Труднее всего было справиться с решёткой – диск негодующе ворчал и потрескивал, и Клодия даже взвыла от отчаяния. Сейчас он точно сломается или разрядится! Но наконец металл, распадаясь на атомы, полыхнул белым жаром, и в решётке образовалось отверстие.

Ещё мгновение – и, пройдя сквозь дыру, открыв дверь, Клодия выбралась в коридор.

Тишина.

Взломщица потрясённо прислушалась. За спиной захлопнулась дверь, отрезав панические вопли сирен, словно спрятав их в другом мире.

В доме царило спокойствие. Ворковали голуби, снизу доносились голоса.

Клодия побежала. Вверх по лестнице, на чердак, потом по проходу над помещениями для слуг до маленькой кладовки в конце, где воняло полынью и чесноком. Наклонившись, стала торопливо нащупывать механизм, отпиравший старинную келью священника[3]. На пальцы липла сажа и паутина, но вот – наконец! Узкая, толщиной с её большой палец, щеколда.

Клодия ударила по щеколде и панель заскрипела. Навалившись на неё всем телом, бормоча проклятия, Клодия отодвинула доску и вывалилась наружу.

И лишь когда дверь захлопнулась за её спиной, Клодия позволила себе перевести дыхание.

Перед ней открывался тёмный тоннель, ведущий в башню Джареда.

***

Финн лежал поперёк кровати.

Лежал очень долго, постепенно узнавая шум Берлоги за стеной: кто-то бегал, кричал, громыхал посудой. В конце концов, пошевелив рукой, Финн обнаружил, что заботливо укрыт одеялом. Болели шея и плечи, тело зябло от холодного пота.

Он перевернулся и уставился в грязный потолок. В ушах звенело эхо долгого, протяжного стона, верещали сирены. Перед глазами мелькали послеобразы – паническое мельтешение аварийных огней. На мгновение возникло тошнотворное чувство, что его зрение вытянулось в длинный тёмный тоннель, уводящий вдаль, что он может ступить туда и ощупью пробраться к свету.