Царевна - Владарг Дельсат

замечаю я, и тут в мою голову приходит мысль.

— Кровь искать будешь, — понятливо кивает Герм. — А сейчас куда?

— На урок сейчас, товарищ военный, — вздыхаю я. — Есть у меня нехорошее предчувствие, так что от меня ни на шаг.

— Есть, понял, — откликается Герм.

Мы поднимаемся, неторопливо следуя в направлении нужного кабинета, а я фиксирую окружающую среду. Все внимание окружающих отвлекают на себя рабыни мисс Лавгуд, бегающие на четвереньках по залу. Это ненормально, просто совсем, но никто не возмущается. Ничего не понимаю, бред какой-то. Просто какой-то оголтелый бред, которого просто не может быть, ведь у магов сексуальной революции не было! Да и вообще, насколько я помню, даже канон против. Что происходит?

— Стоп, «пинцет»! — командую я военному, мгновенно остановившемуся. — Что ты видел сейчас в зале?

— Девчонка в белом, — начинает рассказывать он. — Пришла с группой других девочек. Спокойно уселась за стол, в это время появился рыжий, что-то насыпал в твой кубок.

— Так… — я пытаюсь оценить информацию. — Не двигаемся, Чапай думать будет.

Когда я увидела мисс Лавгуд в таком варианте — до еды или после? По-моему, после, значит… Значит, что-то могло попасть с едой. Помню, писали о двух-трехкомпонентных зельях. Отреагирует ли на такие артефакт? Думаю, нет. Тяжело вздохнув, лезу в аптечку — искать универсальный антидот. Ну и военному на всякий случай, конечно, потому что береженого и бог бережет, а небереженого…

— Выпей, — протягиваю ему пузырек, осушая свой. Фу, ну и гадость!

— Омерзительно, — делится со мной Герм. — Что это?

— Универсальный антидот, — объясняю ему. — Мне, похоже, как-то сумели влить галлюциноген, ну а тебе за компанию.

— Разумно, — кивает он, а я разворачиваюсь обратно в сторону Большого зала, но внутрь не вхожу.

Ожидаемо — никаких голых девочек, а те, что предстали голыми, сидят рядком, опустив головы и, похоже, всхлипывают. Интересно, даже очень. Получается, действительно галлюциноген… Но кто? Снейп? Лавгуд? Кто?

Мы идем на урок, а я не могу понять, где враг и зачем нужно было мне вливать подобное. Почему мне привиделись голые девочки, я понимаю — по фанфикам и канону Луну чуть ли не догола раздевали, так что подобная месть вполне логична. Но кто же подлил? Вот что странно и непонятно, да так, что я ж и не заметила! И на зелья артефакты не среагировали! Это просто внушает ужас, честно говоря, от одной мысли мне хочется плакать, потому что, получается, я беззащитна перед тварями какими-то.

Стоп! Есть одно место, где мне могли, если не подлить, то накапать. Спальня моя девичья. Вот именно там это могло произойти, пока я спала. Но тогда точно просто подушку полили, или распылили, пока я умывалась. Мантии-невидимки у меня нет, а была? Не помню, честно говоря, но тогда это ход Дамблдора. Это, получается, просто ход старикана, но… Почему такой глупый? Можно же яду подлить, а не галлюциноге… Стоп! А если василиска не было никогда?

От этой мысли становится холодно. Если все «приключения» — это глюки, тогда все сразу объясняется. Тогда надо просто-напросто ускорить поиски крови и, как в старые времена говорили, «актировать» всех к чертовой матери! То есть сегодня после уроков активно работаем, а пока у нас павлин. Класс медленно наполняется учениками, внешний вид которых меня тревожит. Есть что-то странное в них всех, не могу понять, что.

— Не удивляйся, у нас препод так себе, как и все в этом Хогвартсе, — сообщаю я, усаживаясь за парту поближе к двери.

— Понял, — кивает Герм, в задумчивости глядя на дверь.

И вот этот самый момент выбирает Локхарт, чтобы войти в класс. Едва он только входит, подают сигнал тревоги все висящие на мне артефакты. Некоторое время я пытаюсь сообразить, что именно происходит, но затем просто активирую щит на нас обоих, чтобы затем разобраться в показаниях артефактов. При этом взгляд на девочек в классе показывает капающих слюной дам. Но такого быть не может, не в двенадцать лет! Не бывает вообще такого массового помешательства, значит… Галлюциноген был не только у меня?

— Герм, ты только посмотри на это, — тихо указываю я «пинцету». — Мужик пользуется артефактом типа «чары Сирены», по крайней мере, так говорят артефакты.

— Хочешь сказать, он выбирает себе жертву? — задумчиво интересуется Герм.

— Влюбленная девица согласится на что угодно, — отвечаю я ему. — И я не о раздвигании ног.

— Да понял я, — вздыхает «пинцет». — Что делать будем?

— Пока ничего, — качаю я головой, — кроме как убить, других способов нет.

Действительно, нет других способов, но мужик точно не сирен, не совпадает внешность — кожа не смуглая, клыков не видно, так что нет, потому логично предположить артефакт. Надо будет подумать, что с этим делать, особенно если он подкатит ко мне — потому что я ему оторву тестикулы.

Ну, по крайней мере, автор галлюциногена вычислен…

Глава десятая

Тщательно инструктирую «пинцета» рассказывать обо всем увиденном, даже если не актуально, а сама думаю о Персивале. Я о нем активно думаю, поэтому, увидев, просто сокращаю расстояние до него и окликаю.

— Персик! — издевательский тон получается сам собой. Персиваль разворачивается на месте, и…

— Н-на! — выдаю я ногой, отчего его скрючивает.

Дальше — дело техники. Вдвоем затаскиваем баюкающего основной орган мышления старосту в заброшенный класс, где быстро избавляем его от мантии и штанов. Ой, фу-у-у-у-у! Он что, вообще не моется? Ну значит, вместе со вшами поджарим. Стоп, у меня же аптечка есть. Нахожу нужный препарат, ввожу…

— Теперь пять минут, и будет откровенен, — усмехаюсь я.

— Контрразведка — страшная сила, — хмыкает спокойно смотрящий на все действо «пинцет». — Поджарить хотела?

— Ну да, — пожимаю я плечами, после чего обращаюсь уже к пациенту: — Почему ты хотел убить меня?

— Ты во всем виновата! — кричит Персиваль. — Из-за тебя братья погибли!

— А что их в Лондон понесло? — интересуюсь я.

— Дамблдор приказал привезти тебя к нам, — он замолкает, но я слышу недосказанность.

— Привезти и…? — помогаю я ему.

— То, что с девочками делают… — признается он, но я хочу услышать подробно, что именно ему приказали сделать.

Что же, теперь я знаю, что именно. После такого избитая девчонка превратилась бы в дрожащее создание, боящееся всего. Потому что насилие в таком возрасте… Старящее зелье психику не взрослит, а мне бы влили старящее, чтобы по букве закона все было в порядке, а потом — всем семейством. Хорошо, что подохли, плохо, что Перси жив, но это мы исправим.

Вкалываю последовательно препараты, после чего приказываю встать и идти за нами. Нам в Больничное Крыло надо, чтобы постепенно ставить точку на этой истории, потому что я буду просто убивать. Герм, что характерно, держит себя в руках с трудом, но командам подчиняется, поэтому Персика он пока не убил.

— Старящее взрослит тело, но не психику, — объясняю я «пинцету». — Групповое насилие в этом возрасте…

— И все это Дамблдор? — интересуется в ответ офицер.

— И все это Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, — отвечаю я ему, с трудом вспомнив все имена этого гада. — Мой личный враг.

— Интересное кино, — соглашается Герм, пока мы идем в Больничное Крыло. — Что делать думаешь?

— Ну как что… — ухмыляюсь я. — В составе аптечки ребята и оборотное положили. На час всего, но им хватит, понимаешь?

— Коварно, — хмыкает «пинцет». — А не сдадут нас?

— Даже и не вспомнят, — отвечаю я ему.

Он мне верит, да и как тут не верить, когда я так «упакована», поэтому мы тихо входим в школьный медпункт. Мадам Помфри обнаруживается у себя в кабинете. Она пьет, по-моему, спирт, становясь все веселее. В углу на кушетке я вижу какую-то девочку, лежащую без движения. Не поняла…

— Держи ее, — приказываю я Перси, осторожно подходя к ребенку.

За время своей работы я видела множество трупов. И женских, и мужских, можно сказать, привыкла даже. Вот только к детским я не привыкну никогда. На кушетке в углу кабинета медиведьмы в луже крови лежит мертвая девочка первого-второго курса навскидку. Тут даже не надо спрашивать, кто виновен, и так все ясно.

Нашарив аптечку, ввожу один препарат за другим, хотя хочется, конечно, просто растерзать. Какие же твари, Господи… Останавливаю Герма, а то здесь будет просто море кишок и крови, у него башня и так неизвестно на чем держится. Жду положенное время, пытаясь успокоиться.

— Кто лежит на кушетке? — интересуюсь я.

— Турпин, грязнокровка, — брезгливо морщится медиведьма. — Так и не нашла у нее ядро, но оно должно быть!

— Еще и медиведьма сумасшедшая, — констатирую я. — Где кровь детская?

— У Дамблдора, он все забрал, даже на опыты не оставил! — всхлипывает мадам