Письмовник, или Страсть к каллиграфии - Александр Иванович Плитченко

конце городка — небольшой мясокомбинат, с совсем маленьким колбасным цехом. Колбаса местного производства бывает здесь в магазине потребительской кооперации. Одно время она почему-то называлась «Польская», потом «Донская», потом еще как-то, а теперь называется просто и правдиво «Кооперативная».

Цеха промкомбината расположены в разных местах города: катают валенки, шьют телогрейки, — в одном месте; отливают чугунки, сковородки, сковородники, дверки и колосники для печей — в другом. Это здание когда-то было местной церковью, потом в него вселилась в двадцатые годы литейная артель «Свободный труд», которая со временем и стала одним из цехов местного промкомбината. К. — далеко до славы Касли, но К-ское литье, особенно печное, известно по всей области.

Что еще?

Пищекомбинат, это — пряники, в том числе и овсяные, печенье «Золотой улей», «Целинное», «Шахматное», лимонад, конфеты «Петушок на палочке».

Пекарня — ее состояние просто удручающее, помещение заваливается, протекает, горит периодически, но у властей как-то все руки не доходят, чтобы наконец-то отдать должное условиям, в которых работают люди, снабжающие городок и прилегающие деревни хлебом насущным.

Инерция — многое от нее зависит.

Кто-то где-то и когда-то ограничил продажу муки в сельской местности. Так это и закрепилось, так это и тянется. А правильно ли это?

Где же жителям К. и К-ского района смолоть, скажем, зерно на муку? Негде! Хороший ли хлеб выпекает местная пекарня в условиях прямо-таки диких — конечно, плохой! Сколько до сих пор скупается хлеба для выкармливания скота! Много! Очень много!

Так вот и надо бы — во-первых, разгрузить пекарню и часть муки продавать людям, которые бы не стали выпекать из нее хлеб для своих свиней, а себе бы пекли хлеб, благо, что такие условия теперь есть — везде электричество, газовые печи.

И опять же к тому разговору о сыре. Почему в городке, который собирает хлеб трех районов, который сам весь и живет только на производстве зерна, — не продают того, что район производит — хлебной муки? Мне это совсем непонятно. Кому же и где же хлеб нужен больше, сильнее, чем тут. Почему горожанину мука нужнее, чем сельчанину? Или спросим так — жителю миллионного Н-ска нужнее, чем жителю пятнадцатитысячного К.?

Еще здесь есть нефтебаза, автохозяйство, автошкола ДОСААФ, краеведческий музей (он организован три года назад), лесхоз — вырастивший за городом в лесостепи небывалые для Барабы сосновые полосы (их тут называют «посадки»), где теперь в добрые годы обилие маслят и даже белые грибы встречаются.

Есть городская (она же — районная) газета с названием широким и громким до трогательности — «ГОЛОС БАРАБЫ», в ней теперь небольшими кусочками публикуется повесть М. Черненка «Завещание ведьмы». Есть большая и расположенная в прекрасном современном помещении библиотека. Правда, фонды ее в те годы, когда книга еще была «валютой», сильно пострадали, будучи неоднократно прореженными «книжными жуками». Они приезжали из Н-ска (и не только в К.!), всяческими способами охмуряли библиотекарш (ах, обмануть меня не трудно, а я сам(а) обманываться рад(а), иные даже временно устраивались на разгрузку вагонов, записывались в библиотеку и, пользуясь свободным доступом, быстро и точно прибирали к рукам все ценные редкие, а порою и раритетные издания. — Потом платили за них, а чаще заменяли сакраментальной книгой «Блюда узбекской кухни», купленной тут же, в здешней «Коопкниге».

Способов у «жуков» было много; думаю, что в погоне за приварком они способны были даже жениться на пожилых библиотекаршах, а молоденьких удочерять.

Что-то К-ская библиотека утратила и за счет плановых списаний. Книги списывались как устаревшие, как двадцать и более лет ни разу не востребованные. Я как-то испросил разрешения покопаться в ворохе инвентаря, предназначенного к списанию, и обогатился такими изданиями, которых либо вообще нет на территории нашей области, либо они существуют в одном-двух экземплярах.

Назову два: «Когутэй» под редакцией В. Зазубрина и «Материалы по шаманству у алтайцев» А. В. Анохина (1924 г.)

Есть Дом пионеров, стадион спортобщества «Урожай», Дом культуры им. М. Горького с памятником пролетарскому писателю у фасада, кинотеатр «Космос» на 200 мест, кооперативный универмаг и большой магазин «Современное домашнее хозяйство» — вариант старой деревенской лавки, где продавали и хомуты, и керосин, и гармошки. В этом же супермаркете — ковры, мотоциклы, телевизоры, электрогитары, запчасти, холодильники, утюги, посуда, хрусталь, мебель. Тут я полюбовался разнокалиберными сундуками и сундучками, раскрашенными пестро и оббитыми по уголкам листовым железом. Есть там в продаже и мелочь всякая — шурупы, вешалки, пластинки с записями Аллы Пугачевой.

Купил я себе в этом магазине необычное изделие за рубль двадцать. Доска букового дерева с ложбинкой и деревянным воротком на конце. Вороток этот похож на колодезный. Изделие называется — «доска для разделки рыбы». Учитывая, что самая большая рыба, когда-либо выловленная в местной речке, не превышала и двадцати сантиметров, а ложбинка на доске — полуметровой длины (я промерил) — доски эти сделаны с запасом, на вырост или с учетом последствий мутационного всплеска в мире местных чебаков.

Вокзал в К. старый, одноэтажный, деревянный, он все оседает и оседает в землю. Внутри — автоматика: камеры хранения, информационные автоматы, табло и пр., а снаружи — сарай сараем.

Чуть поодаль от него высится прекрасное произведение промышленной архитектуры — водонапорная башня еще времен строительства Великого Сибирского пути.

Ты наверняка видел такие сооружения на разных станциях и своего края. Многие из них со времени полного перехода на тепловозы и электрическую тягу стоят в полном запустении, какие-то используются как резервуары для водопровода или пожарных нужд. Но по-хорошему все должны охраняться как памятники архитектуры, памятники истории, свидетельствующие о качественно новом этапе освоения Сибири, который начался с прокладкой Транссиба. Пока же — деревянная резьба узорных наличников и карнизов облетает, крошится сыреющий камень, башни произвольно перестраиваются, а уж что там внутри, а уж какие слова выгрызены на стенах…

Кстати, о вокзалах.

Каждый раз, когда я отправляюсь осенью, зимой или весной из Н-ска на пригородном поезде, я недобрым словом вспоминаю тех, кто придумал поставить на нашей станции этот крайне несуразный пригородный вокзал, это пренеприятнейшее сооружение.

Представь — кассы практически на улице, то есть открыты всем холодным ветрам сибирского города. Более того, помещенные на уровне верха переходных мостов, они отгорожены от мира с двух сторон, и в этот коридор, в эту трубу, даже и при небольшом ветерке зябко заходить. Аэродинамика такова, что и небольшой ветер преображается в режущий сквозня-чище.

Крыша над этим сооружением, над этой бетонной трубой (даже патрубком!) сделана с огромной фасонной дырой. Для чего — непонятно. Наверное — для красоты. Через дыру летит дождь и снег, залетают,