Рейтинговые книги
Читем онлайн Лидия - Элейн Каннингем

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 33

- В двадцать седьмом году женился. Жена умерла от рака. У них был один сын, который погиб в результате несчастного случая. Жутко невезучая семья, Харви. Как и многим другим евреям, ему пришлось бежать из Германии. В тридцать седьмом году он перебрался в Англию, без гроша в кармане. Целый год перебивался с хлеба на воду, затем поставил пьесу "Лимонно-желтый", которая его сразу прославила.

- Нищий продюсер?

- Да, Харви. В тридцать восьмом переехал в Америку. Поставил одиннадцать пьес. Названия нужны?

- Нет. Совершал ли какие-то сделки с Сарбайном?

- Нет. Во всяком случае, пока я ничего не откопала.

- Враги? Завистники? Недоброжелатели?

- Пока ничего. Я позвонила некоторым его знакомым. Отзываются все очень хорошо - милый, добрый, славный и все в этом роде...

- Женщины? Пороки?

- Харви, будь человеком, - взмолилась Мейзи. - Дай мне хоть чуточку времени!

- Конечно, конечно - ты и так уже прыгнула выше головы. Молодчина. Вот только у меня времени кот наплакал. Рыбка ускользает прямо из моих рук.

- Какая рыбка?

Позвонил телефон, избавив меня от необходимости вдаваться в объяснения. Звонил Джек Финней, режиссер - еще один гость с той памятной вечеринки. Он сказал, что узнал от Хелен Сарбайн о том, что расследованием похищения колье занимается наша страховая компания, и, позвонив сюда, чтобы поговорить с тем, кто ведет это дело, получил от какой-то девушки мой телефон. А звонит он потому, что располагает кое-какой полезной информацией.

Я попросил его не вешать трубку, а сам попытался угостить Мейзи поцелуем, от которого та ловко увернулась, так что я чмокнул лишь мочку уха.

- Бессовестный, - укоризненно сказала Мейзи. - Звонит, небось, какая-нибудь девица, а ты ко мне пристаешь. Тебе лечиться надо, вот что. Мне продолжать собирать сведения про Гормана?

- Да, пожалуй.

- Тогда подожди до завтра. Мне пора домой.

После ее ухода я спросил в трубку:

- Знаете, значит?

- Что именно? - недоуменно переспросил Финней.

- Где находится колье.

- Нет, - ответил он. - Хотя всякое может быть. Я хотел бы поговорить с вами.

- А почему не с полицейскими?

- Во-первых, потому что я не знаю того, что интересует их, а, во-вторых - я их на дух не выношу. Так вы готовы со мной встретиться?

- Я просто сгораю от нетерпения. Примчусь с высунутым языком. Где мы можем встретиться?

- Вам придется приехать ко мне. У меня сейчас идет репетиция. Это в студии Ромберга, на углу Девятой улицы и Второй авеню. Поднимитесь на второй этаж. В шесть у нас будет перерыв и я смогу уделить вам один час времени - мы перекусим и поговорим. Если хотите, приезжайте сразу и подождите в зале.

Десять минут спустя я уже сидел в такси, а в половине шестого был на углу Девятой улицы и Второй авеню. Поднявшись на второй этаж допотопного трехэтажного здания, я очутился в комнатке размером примерно в тридцать пять квадратных футов. Сквозь высокие окна, прорезанные в дальней стене, прорывался шум со Второй авеню, а возле противоположной стены были расставлены складные стулья. Пол был размечен мелом, а декорациями служили другие складные стулья и карточный стол. В углу разместился еще один стол, за которым со сценариями в руках сидели Джек Финней и какая-то девица с соломенными волосами. Четверо из семи актеров держали в руках бумажки с ролями, из чего я заключил, что работа над пьесой еще только начинается.

Финней оказался коренастым, крепко сбитым рыжеволосым мужчиной, примерно моих лет. Его проницательные беспокойные глаза оценили меня сразу, едва я переступил порог. Финней поднялся со стула, на цыпочках приблизился ко мне и прошептал, чтобы я посидел у стены, а он только закончит сцену, и на этом прервет репетицию. Меня это вполне устроило. Я никогда не присутствовал на театральных репетициях, поэтому в течение последующих десяти минут сидел, завороженно следя, как семеро актеров поочередно устраивают душевный стриптиз, соревнуясь друг с другом по глубине морального падения.

- Любопытная пьеса, - сказал мне Финней, возвестив перерыв. Настроение, правда, не поднимает, но зато заставляет задуматься.

- Если есть о чем задуматься.

Финней пожал плечами и промолчал. Мы спустились на первый этаж, зашли в располагавшийся там дневной еврейский ресторанчик и уединились за угловым столиком. Финней заказал картофельный суп - фирменное блюдо - и блинчики со сметаной. Я последовал его примеру. Мы еще немного поговорили о театре и о пьесе. Когда подали суп, Финней заметил, что я совершенно не похож на сыщиков, которых ему доводилось видеть и о которых он читал.

- Я не сыщик. Я - духовник мелких воришек.

- Несколько необычный взгляд на вашу профессию, - сказал Финней. - Я думаю, что вы и вправду заинтересованы в том, чтобы найти колье?

- Да!

- Откровенно говоря, я ровным счетом про него не знаю... Если не считать кое-каких мыслей.

- А я-то рассчитывал, что вы принесли его с собой, и готовы вручить мне.

- В свое время, быть может. Нет, я и в самом деле не знаю, где находится колье, но зато располагаю сведениями о том, кто убил Дэвида Гормана... Кажется.

Я чуть призадумался, потом сказал:

- Почему - кажется? Можно ли утверждать, что вы знаете, кто убил человека, не будучи уверенным в своих словах?

- У меня нет доказательств.

- Мне по-прежнему кажется, что вам следует обратиться в полицию.

- Не пойду я в полицию, Крим. Если хотите меня выслушать - слушайте. Я понимаю - вас заботит колье, но моя история в некотором роде связана и с колье.

- Я - весь внимание, - сказал я. - Только хочу, чтобы вы знали следующее: меня интересует только колье, а не убийца Гормана. Если же вы поделитесь со мной какими-либо сведениями об этом убийстве или несчастном случае - не знаю, что это такое, - я буду вынужден сообщить о нашем разговоре в полицию.

- Это убийство.

- Тем более. Я могу прикрыть от закона вора, но не убийцу. Я не имею права скрывать от полиции какую бы то ни было информацию об убийстве.

- А если это вовсе не информация, а просто некие предположения?

Я пожал плечами.

- Посмотрим. Выкладывайте, что у вас там про Гормана.

- Хорошо. Видите ли, Дэвид приходился мне очень близким другом... Он был для меня как отец, и я его очень любил. Это он помог мне стать режиссером. Он в меня верил. Именно он обучил меня всему, что я умею. Такой был всегда добрый и внимательный. Не знаю, знакомы ли вы или хотя бы общались с какими-нибудь бродвейскими продюсерами? Среди них попадаются любые люди, но Дэвид Горман выделялся особой честностью. Я бы мог порассказать вам о пьесах, которые шли с аншлагами по два сезона, а инвесторы получали потом по двадцать центов за каждый вложенный доллар. С постановками Гормана такого не случалось ни разу. Инвесторы всегда с лихвой окупали вложенные средства и срывали крупные барыши. С актерами он обращался по-человечески и вдобавок обладал одновременно вкусом и здравым смыслом - редкостное, даже уникальное сочетание в нашей театральной жизни. Не хочу вас разочаровывать, но нью-йоркский театр это большая вонючая клоака, скопище проходимцев и бездарей. Вот почему мы так много потеряли со смертью Дэвида Гормана.

Ну да ладно, я отвлекся. Так вот, после той памятной воскресной вечеринки мы с женой и Дейвом сели в одно такси и Дейв высадил нас у нашего дома. И вот тогда он обронил какую-то фразу про это колье. Ничего особенного, я даже толком не помню его слов. Кажется, он спросил меня, не хотела бы Джин, моя жена, обзавестись таким украшением? Бриллиантовым колье. Джин посмеялась и сказала, что наверняка продала бы его, чтобы мы могли обеспечить себе безбедную старость. Дейв, по-моему, с ней не согласился - точно не помню. Я не вслушивался.

Это было в воскресенье. На следующий день, то есть позавчера, Дейв позвонил мне и сказал, что хочет поговорить со мной по поводу этого колье. Больше ничего - просто поговорить. Правда, потом добавил нечто, показавшееся мне странным - спросил, не кажется ли мне, что Марк Сарбайн немец? Имея в виду, что, будучи коренным американцем, я легче различу иностранный акцент, чем он сам. Я не говорил вам про его прошлое? Нет? Дело в том, что Дэвид Горман был евреем немецкого происхождения, и он хлебнул немало горя, спасаясь от фашистов. Я это, правда, слышал от других, а не от него. Я просто вспомнил об этом, когда он задал мне вопрос про Сарбайна. Я пытался припомнить насчет акцента, но точно сказать не мог, хотя, мне кажется, едва уловимый акцент в его речи прослушивался. Сарбайна я знал плохо - до этого мы встречались лишь однажды, - но он относится к тем людям, которые любят вращаться в театральных кругах. Нас с Джин он пригласил через Хартманов, которые финансируют мою постановку. Хартманы, если помните, тоже были на той вечеринке. Так вот, я ответил, что не знаю немец Сарбайн или нет.

- Но какой-то акцент вы все же уловили?

- Пожалуй, да, - задумчиво ответил Финней. - Хотя я не вполне уверен. Ни в понедельник, ни во вторник встретиться с Дейвом мне так и не удалось. К сожалению, черт бы меня побрал, я отношусь к тем подлецам, которые всегда слишком заняты. Во вторник я позвонил ему, чтобы перенести нашу намеченную на тот вечер встречу на следующий день, и мы уговорились, что сегодня, в среду, пообедаем вместе. И тогда, по телефону, он произнес кое-что, что я принял в то время за шутку. Он сказал, почти дословно: "Если Сарбайн меня не убьет, то завтра мы с тобой увидимся, Джеки". Я не понял, что он имеет в виду; потом же, когда я прижал его к стенке, Дейв сказал только, что навел кое-какие дурацкие справки, но, к сожалению, так и не научился держать язык за зубами. Потом добавил, что завтра все расскажет. И еще спросил, не значит ли для меня что-нибудь фамилия фон Кессельринг? Я сказал, что нет, а разве должна, мол? Дейв ответил, что нет и - слава Богу, что это просто тень из невообразимо далекого прошлого. Потом засмеялся и проехался по поводу всякой ерунды, которую несут выжившие из ума старики. И вот, выйдя сегодня утром из дома, он был убит.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 33
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Лидия - Элейн Каннингем бесплатно.

Оставить комментарий