Цезарь в тесте - Иван Дубинин

Я выбралась из своей постели и побрела на кухню смочить пересохший рот. Там горел свет, и были люди. Данька всё в той же шапке-ушанке пытался дремать за столом. То же самое делала и Тоня, закрывшись подушкой. Шурочка сидела, поджав под себя ноги и закутавшись в одеяло. А Влад расхаживал по комнате.

Моему появлению они обрадовались.

— О, Столя, и тебе не спится? Одна мать у нас боевая, дрыхнет при любых условиях! — сказал Влад.

— Столик, напишешь мне записку в школу, что я был зверски замучен приехавшими гостями и не смог пойти на уроки? — жалобно обозвался мальчишка.

— И мне тоже, — попросила сонная девочка.

— А который час? — спросила я.

— Три часа ночи! — радостно сообщил Ладик.

— Надо что-то предпринять, не будем же мы всё время торчать, — наконец, подала свой голос Шурочка.

— Я же говорю, давайте ей на храпелку мой носок положим. Мы в лагере так делали — здорово помогает! — оживился Данька.

— Только без смертоубийства с особой жестокостью, — воспротивился старший брат.

— А, может, её надо просто разбудить? — предложила я.

— Пробовали, — махнул рукой Влад, — в дверь стучали, она только сильней начинает храпеть, будто огрызается. А мать спит! — Снова восхитился сын. — Ей хоть бы хны!

— Я где-то читала, — сказала Шурупчик, — что уставшие мамы могут спать мертвым сном даже при грохоте канонады, но стоит пискнуть её ребёнку, как она сразу же проснётся!

— У бабы Серафимы «ребёнок» лежит рядом и, по-моему, боится не то, чтобы пискнуть, но и пошевельнуться! — Ладик явно намекал на Спиридона Афанасьевича.

— А я думаю, — вставила Антонина, — что для неё важнее не он, а козочка Моня.

— Точно! — обрадовался Влад. — Это идея. Молодец, Тоник! Надо притащить под двери козу, и пусть она ей помэкает!

— А зачем животину тревожить? — возразил Данька, явно ущемлённый тем, что эта идея пришла в голову не ему. — Я и сам могу по-козьи покричать.

Сказано — сделано. Мы подошли к двери, из-за которой волной накатывались хрипящие, булькающие, рычащие звуки, и закивали Даньке:

— Давай, давай!

Тот, преисполненный важностью порученного дела, скорчил жалобную рожицу и заплакал:

— Ме-е-е! Ме-е-е!

Вы не поверите, но свершилось чудо. Храп прекратился! Мы в восторге стали обниматься! Но наша радость была преждевременной. Вскоре храп возобновился с прежней силой. Молодой козлик завопил что есть мочи:

— Ме-е-е! Ме-е-е! Ме-е-е!

Вдруг с балкона обозвалась Моня:

— Мэ-э-э! Мэ-э-э!

Мы замерли. Храп прекратился, и скрипнула кровать. По-видимому, баба приподнялась.

— Спиридон! Спиридон! — послышался её голос. — По-моему, коза отвязалась, ходит по квартире.

Все кинулись врассыпную. Дед прошаркал на балкон, успокоил свою любимицу и вернулся. Баба поворочалась в постели и, наверное, легла на бок, потому что пока не храпела. Мы осторожно выползли из своих укрытий на совещание.

— В общем, так, Данька, — постановил старший мужчина, — будешь охранять наш сон, а днём отоспишься. Хорошо?

Младший брат согласно кивнул. Мы, счастливые, пошли досыпать.

Утро для меня началось рано. Баба поднялась около шести и затарахтела на кухне. Потом стала возиться с козой. Сна всё равно уже не было, так что я поднялась.

— Долго спишь, — упрекнула меня выспавшаяся Серафима Гавриловна. — Так ничего не успеешь.

Я промолчала.

— А мальчонка-то, видать, целую ночь с ушами промаялся. Под утро задремал под моей дверью, — посочувствовала сердобольная бабулька.

— Странно, до Вашего приезда он не жаловался, — намекнула я, но баба пропустила это мимо ушей и затеялась печь блины на завтрак.

Я сразу ей всё простила. Кто торчит каждое утро у плиты — поймёт меня.

Вскоре поднялись домашние. Сонные, мрачные, но обречённые на бодрствование. Однако, вид блинчиков, жирных, поджаренных, сразу радостно их оживил.

Едва закрылась за ними дверь, как снизу раздался голос Влада:

— Столя! Сбрось, пожалуйста, курточку, на вешалке забыл!

Ох, эти мужчины! О чём только они думают? Они думают, а решать-то нам.

На вешалке курточки не было. Она, видимо, упала и теперь лежала под ней тёмной кучей. Я сгребла в охапку тяжёлую вещицу (наверное, в карманы понапихивал запчасти для машины!) и выбросила ее в окно.

Снизу донёсся вопль:

— Ты что, с ума сошла, Столпудель?! Зачем Тамика сбросила? А если б мы его не уловили? Что, трудно вывести во двор собаку? И курточку не забудь!

Короче, обычная утренняя суета. Я, наконец-то, смогла добраться до телефона и позвонила нужной мне девушке. Приезд гостей, попросту говоря, выбил меня из колеи, и мне было не до звонков. Трубку долго не снимали, затем в ней послышался сонный недовольный голос:

— Да.

— Сотрудник ФСБ Ламанова, — представилась я.

— Нет, — сказала девушка.

— Что — нет? — растерялась я.

— Сотрудник КСВ Куликулина.

— Какого ещё КСВ?

— Кафе «Сладкий вздох».

— Вы — Юля Куликулина?

— Да.

— А я из службы безопасности!

— Спасибо, но я — в безопасности.

— Юля, мне надо с Вами встретиться.

— А кто это?

— Я же говорю, сотрудник федеральной службы безопасности Ламанова Евстолья Анатольевна.

— Ой, а я болею.

— Это очень важно. По поводу смерти Полины Грибовой.

На том конце провода возникла пауза, затем притихший голос сказал:

— Если хотите, приезжайте ко мне домой.

— А куда?

— Улица Сырокопчёная, дом 8, корпус 3, подъезд 6, этаж 9, квартира 315.

— Найду, — заверила я, но пришлось долго поплутать, прежде чем отыскался замысловатый адрес.

Лифт, естественно, не работал, его обычно отключают временно. К моему приходу. На такие мелкие пакости судьбы я уже не обращаю внимания. И потому решительно направилась вверх по лестнице. На седьмом этаже пришлось всё-таки передохнуть перед окончательным подъёмом. Нет, с блинчиками и им подобными надо кончать. Хоть и вкусно, и особо приятно, что кто-то сделал за тебя приевшуюся работу на кухне, но… сыщик должен быть лёгким на подъём. А то дыхалку перекрывает конкретно, как выражается наш Данька.

Наконец, я была у цели и… застыла в нерешительности. Честно говоря, я уже боюсь дверей. Вечно за ними меня ожидают неприятности. Я позвонила раз и два, и три. Тишина. Меня обдало ознобом от неприятного предчувствия. Я постучала в дверь, и… она сама с противным скрипом отворилась. Ну вот, всё повторяется, как с Петром Грибовым. Опять опоздала! И первым делом в квартире, куда я, конечно же, вошла, поискала глазами туалет. Потому что я уже опытная, знаю, что мне сейчас будет необходимо. Как ни странно, на кухне был порядок. А, может, убийца ещё здесь? Я открыла свою сумочку, пошарила там рукой, но ни пистолета, ни ножа не обнаружила. Просто, потому что у меня их и не было. Лишь скомканный носовой платочек, связка ключей, набор различных удостоверений и тюбик губной помады. Я вытащила его и наугад подкрасила губы. Это меня немного успокоило. Если что, скажу, мол, проходила мимо и зашла спросить, который час, решила я, медленно продвигаясь по квартире. В спальне, спиной ко мне, закутанный в одеяло лежал человек. Слева, на уровне лопатки, краснело пятно. Я прикрыла ладошкой безмолвно открывшийся рот и уже развернула плечи, чтобы бежать по назначению, но всё же решила действовать до конца.

— Юля! — позвала я, хотя понимала напрасность моей попытки.

И, отчаянно подойдя к трупу, потянула за плечо.

— А-а!!! — заорал вдруг «труп» и подскочил на постели.

— А-а!!! — в ответ заверещала я, и в туалет уже можно было не спешить.

Когда первый шок нашего знакомства прошёл, выяснилось, что Юля, поджидая меня, оставила дверь открытой, потому что звонок у них не работает. А сама от слабости задремала.

— А пятно на одеяле? — спросила я.

— Чай с малиной пью, — виновато пояснила девушка. — Болею.

Юля Куликулина оказалась полненькой круглолицей брюнеткой с короткой причёской типа «нестриженный пацан». Её воспалённые глаза и натёртый в связи с насморком остренький носик в совокупности с охрипшим голосом придавали ей сейчас вид милой беспомощности.

После официальных представлений, мы перешли на кухню пить чай, где Юля рассказала мне следующее.

— С Полинкой мы познакомились в училище. И как-то сразу потянулись друг к дружке. Так бывает, когда чувствуешь родственную душу. Поля мне понравилась, она была такая заводная и вечно что-то придумывала, экспериментировала. Вот, к примеру, рассказывает преподаватель, что в торт надо вбить два яйца, а она тут же вслух размышляет:

— А что будет, если вбить четыре или пять яиц? И — надо просто вбить или ещё и взбить? Либо, вообще, лучше без яиц? А если вместо орехов положить туда желуди? А, может, тесто замешивать не на молоке, а на ананасовом сиропе?