Сказки и легенды Бенгалии - Автор неизвестен - Эпосы

— Кто ты, прекрасный юноша?

Девушка эта была царевна по имени Кешавати,[38] так назвали ее за густые длинные волосы. Чампа-дал рассказал ей о себе все без утайки.

— О несчастный, зачем ты приехал в страну ракшасов?! — воскликнула она. — В этом дворце и вблизи него обитает семьсот ракшасов. Каждое утро они отправляются за океан в поисках пищи, а вечером возвращаются. Мой отец был царем этой некогда процветавшей страны, у него были миллионы подданных.[39] А потом сюда вторглись ракшасы и растерзали моего отца, мать, братьев и сестер, всех людей и всех животных. Только я осталась в живых: меня спасла одна старая ракшаси, которая меня пожалела. Видишь вот эти два жезла? Моя покровительница каждое утро усыпляет меня серебряным жезлом, а вечером вновь пробуждает к жизни — золотым. Не знаю, что тебе и посоветовать. Если они тебя здесь застанут, тебе несдобровать.

Они стали думать, как избавиться от грозящей беды.

Время шло, и ракшасы вот-вот должны были вернуться. Тогда Кешавати посоветовала Чампе-далу спрятаться в ворохах священного трилистника, что были возложены богу Шиве[40] в дворцовом храме. Чампа-дал усыпил Кешавати серебряным жезлом и спрятался в трилистнике.

После захода солнца Чампе-далу показалось, что надвигается буря, а затем во дворце поднялся страшный шум и крик. Это вернулись ракшасы, набившие свои животы свежим мясом овец, коров, буйволов, слонов и других животных.

Старуха-ракшаси вошла в комнату Кешавати, оживила ее золотым жезлом и с шумом втянула носом воздух:

— Ох-хо-хо, ух-ух-ух!Чую, чую человечин дух!

— Что ты, бабушка, — ласково отозвалась Кешавати, — тут нет другого человека, кроме меня. Возьми и съешь меня, если хочешь.

— Зачем мне есть тебя? — отвечала ракшаси. — Лучше я съем твоих недругов.

Она легла на пол, возвышаясь, как горы Виндхья, и быстро уснула. Устав с дороги, заснули и другие ракшасы. А Чампа-дал в своем укрытии беспокойно ворочался с боку на бок.

На рассвете все семьсот любителей сырого мяса, как всегда, отправились на охоту, а с ними, усыпив Кешавати серебряным жезлом, ушла и старая ракшаси.

Убедившись, что дворец опустел, Чампа-дал выбрался из-под трилистника, коснулся Кешавати золотым жезлом и разбудил ее.

Весь день они провели вместе: гуляли по парку, радуясь прохладному ветерку, купались в пруду. За обедом молодые люди составили такой план: Кешавати выведает у старой ракшаси секрет жизни ракшасов, а там будет видно, что делать дальше.

Перед заходом солнца Чампа-дал опять усыпил Кешавати серебряным жезлом и спрятался в священном трилистнике. Потом повторилось то же, что и в первый день: с шумом возвратились сытые ракшасы, старуха вошла в комнату Кешавати, разбудила ее и заворчала:

— Ох-хо-хо, ух-ух-ух!Чую, чую человечий дух!

— Что ты, бабушка, — сказала Кешавати, — тут нет другого человека, кроме меня. Возьми и съешь меня, если хочешь.

— Зачем мне есть тебя? — отвечала старая ракшаси. — Лучше я съем твоих недругов!

Она опять улеглась на пол, возвышаясь, как отроги Гималайских гор. Кешавати наполнила пиалу теплым горчичным маслом,[41] подошла к ней и сказала:

— Матушка, у тебя, верно, устали ноги? Дозволь я разотру их тебе!

Стала Кешавати растирать ей ноги и вдруг заплакала. Ракшаси слизнула упавшие ей на руку капли и почувствовала, что они соленые.

— Почему ты плачешь, дочка? Кто тебя обидел? — спросила она.

— Я плачу потому, матушка, — отвечала Кешавати, — что ты уже старая. И когда ты умрешь, меня съедят твои родичи.

— Когда я умру! Так знай, глупенькая, что ракшасы не умирают так, как люди. Их жизнь зависит от тайны, которую не знает ни один смертный. Ладно, так и быть, я открою ее тебе, все равно ты отсюда не выберешься. Слушай: на дне вон того пруда стоит хрустальный столб, на нем сидят две пчелы. Если кто-нибудь из смертных нырнет в пруд, достанет этих пчел и убьет их так, чтобы ни одна капля крови не пролилась на землю, то все ракшасы погибнут. Но если хоть одна капля крови упадет на землю, то из нее появится еще тысяча ракшасов. Поняла? Где тот смельчак, что отважится на такой поступок? И как он узнает тайну нашей жизни? Не печалься, дочка, теперь ты видишь, что я бессмертна.

Кешавати хорошенько все запомнила и пошла спать.

На следующее утро, когда ракшасы отправились на охоту, Чампа-дал разбудил Кешавати, и она рассказала ему все, что узнала от ракшаси. Чампа-дал взял нож, насыпал на край пруда слой золы, разделся, залил в уши по капле горчичного масла и нырнул в воду. В один миг он доплыл до хрустального столба, снял пчел и вынырнул. Потом схватил нож и отсек пчелам головы. Появилось всего две или три капельки крови, и упали они на золу, а не на землю.

Как только Чампа-дал забрал пчел, вдали раздался страшный вой и рев: это бросились на выручку пчелам разъяренные ракшасы. Но они опоздали. Как только Чампа-дал уничтожил пчел, все ракшасы попадали замертво в том месте, где они были в тот момент. Чампа-дал и царевна видели потом несколько гигантских туш у самого входа во дворец.

Так были уничтожены все семьсот ракшасов. А Чампа-дал и Кешавати решили теперь пожениться и обменялись гирляндами цветов.[42] Царевна до этого не выходила за пределы дворца, и ей, понятно, хотелось посмотреть, что творится в мире. Каждое утро и каждый вечер они отправлялись на прогулку по берегу реки, где Кешавати купалась. Как-то во время купания у нее выпал один волосок, и она привязала его к плывущей по реке створке ракушки. Они пошли домой, а ракушка поплыла вниз по течению и приплыла к каменным ступенькам у спуска к реке, где Сахасра-дал со своими друзьями совершал омовение.

Увидел Сахасра-дал ракушку и пообещал сто рупий тому, кто ее достанет. Все бросились в воду, но Сахасра-дал плавал быстрее всех и схватил ее первым. Он стал ее разглядывать и увидел привязанный к ней волосок, да какой! Такого он никогда еще не видывал — семь локтей в длину.

«Женщина, которой принадлежал этот волос, наверное, очень красива. Как бы мне ее увидеть?» — подумал Сахасра-дал.

Он вернулся домой печальный и, вместо того чтобы пойти завтракать в зенану, ушел в другой конец дворца,

— В чем дело, сынок, почему ты такой грустный? — спросила зятя царица.

Сахасра-дал показал ей волос и заявил, что должен найти красавицу.

— Не печалься, твоему горю можно помочь, — сказала царица.

Она позвала свою любимую служанку, ту самую ракшаси, и велела ей как можно скорее разыскать девушку, у которой волосы семь локтей в длину.

— Ну что ж, это сделать нетрудно, — ответила служанка и велела построить из дерева-хаджал легкую лодку с прочными веслами. Она взяла с собой отравленных сладостей и несколько красивых плетеных корзинок, села в лодку, щелкнула три раза пальцами и пробормотала заклинание:

Лодка, лодка ты не стой!Лодка, лодка, мчись стрелой!К Кешавати поспешай,Ветер, лодку подгоняй!

И помчалась лодка, словно молния. Много городов и стран миновала она, пока не достигла того места, где любила купаться Кешавати.

Служанка сошла на берег, взяла с собой отравленные сладости и пошла к воротам дворца.

— Эй, Кешавати, это я, сестра твоей матери! — закричала она. — Я соскучилась и приехала поглядеть на тебя. Ты дома?

Царевна выбежала из ворот и бросилась гостье на шею, нисколько не сомневаясь, что она действительно сестра матери. А мнимая тетка плакала слезами радости и все вспоминала, какая Кешавати была в детстве. Чампа-дал тоже поверил, что приехала родная тетка жены. После завтрака Чампа-дал отправился отдохнуть, и женщины остались одни.

— Давай пойдем на реку и искупаемся, а то очень жарко, — предложила мнимая тетка.

— Как же мы пойдем, если муж отдыхает? — засомневалась Кешавати.

— Ну и пусть спит! — сказала гостья. — Оставим ему возле кровати вот эти сладости, он встанет и будет их есть, а мы тем временем вернемся.

Они положили горку сладостей у постели Чампы-дала и пошли на реку, как раз туда, где стояла лодка.

— Ой, какие красивые корзинки! — воскликнула Кешавати. — Тетушка, можно мне взять одну?

— Пойдем, пойдем, детка, бери сколько хочешь. Как только они вошли в лодку, гостья щелкнула три раза пальцами и произнесла:

Лодка, лодка, ты не стой!Лодка, лодка, мчись стрелой!Ты к Сахасре поспешай,Ветер, лодку подгоняй!

Лодка помчалась как стрела. И сколько ни умоляла испуганная девушка остановить лодку, сколько ни проливала слез, лодка мчалась все дальше и дальше, пока не прибыла к тому месту, где обычно купался Сахасра-дал. Служанка привела Кешавати во дворец.

Увидев Кешавати, Сахасра-дал залюбовался ее красотой и длинными, в семь локтей, волосами. Женщины в зенане изо всех сил старались ее утешить, но она плакала и требовала, чтобы ее отправили назад к мужу. Наконец она поняла, что стала пленницей, и сказала женщинам из зенаны: