Дорога превращений. Суфийские притчи - Джалаладдин Руми

Украденный баран

Смысл притчи в том, что не преодоленный мюридомпорок, не исправленное им негативное свойство характера (в данном случае – невнимательность и излишняя доверчивость) не однажды, но раз за разом ввергает его в несчастье («колодец») – до тех пор, пока мюридне исправит свой изъян внутренним усилием...

Д. Щ.

***

«Пока хозяин плакал о пропаже» – это, можно сказать, архетипическое описание состояния человека в земной жизни. Чем же обусловлено такое состояние? Руми отвечает однозначно: «Пропажей». Чего же лишился человек еще перед приходом в наш мир, какую «пропажу» он оплакивает? Об этом говорится в Библии и Коране: в результате ослушания первых людей «змий» («вор» из притчи) «украл» у них вечную жизнь и райское блаженство. И в последующей земной жизни эта ситуация повторяющихся грехов, ведущих к потерям, постоянно воспроизводится – до тех пор, пока сам человек не возненавидит свой греховный недуг и не очистится от него. В данной притче, очевидно, неосмотрительность и жадность горожанина идут рука об руку, причем второй порок является причиной первого. Жадность, приверженность к материальным удовольствиям («в предвкушенье шашлыка барана вел») свойственна горожанину уже в начале притчи. А в конце притчи тот же грех приводит его в буквальном смысле на дно «колодца»...

М. Х.

Украденный баран

Раз некто, в предвкушенье шашлыка,Барана вел. Тут вор исподтишка

Веревку перерезал – и дал деру.Видать, в тот день шашлык достался вору.

Пока хозяин плакал о пропаже,Сел у колодца совершивший кражу

И стал кричать: «Увы, мой кошелек!» —И этим потерпевшего привлек:

«О чем твой плач?» А вор: «Да ты едва лиПоможешь мне! Сто золотых упали

В колодец. Если ты достанешь их,То дам тебе я двадцать золотых!»

А тот: «Коль деньги извлеку оттуда,Взамен барана я куплю верблюда!»

И он разделся, и в колодец – прыг!А вор унес одежду в тот же миг...

...Кто бдительность утратил, тем придетсяСидеть, пока не вытащат, в колодце!..

Поучение аскета

В то время как большинство людей страдает из-за недорода, отшельник наблюдает вокруг себя одно лишь изобилие. Внешнее служит здесь выражением внутреннего: одни ощущают себя «словно в аду», другие – «собирают большой урожай» духовных свершений. Как ропот, так и довольство обусловлены отношениями человека с Богом: мучается тот, кто «пред Богом чело... не склонил». Согласно как Библии, так и Корану, во времена Моисея «кара свершилась» над Египтом за противление Богу фараона, не желавшего отпустить на свободу израильтян. Только повиновение Божьей воле способно вернуть душе мир и довольство: пророк Моисей, который обратил воду Нила в кровь, может сотворить и противоположное чудо.

Д. Щ.

***

В данной притче «телу» уподоблено единство людей, связанных общей социокультурной жизнью (ср. христианское определение Церкви как «Тела Христова»). Не принадлежа к этому «телу», т. е. став отшельником и выйдя из круга как деяний данного социума, так и постигающих его воздаяний («народ голодал, и стенала земля»), человек обретает способность смотреть на происходящее со стороны и указывать на причины гнева Божьего («от Божьего вы отступили завета»). Таким преодолевшим обычные «рамки» человеческого существования наставником-обличителем и призван быть, по мысли Руми, суфийский шейх.

М. Х.

Поучение аскета

Нещадное солнце спалило поля,Народ голодал, и стенала земля,

А некий аскет, как ни в чем не бывало,Был весел, и сердце его ликовало.

Корили его: «В этот год мудрецуВеселье и радость совсем не к лицу:

Ведь сколько вокруг наших братьев страдает —Один разорился, другой голодает,

А кто-то и гибнет, еды не найдя:За долгое время – ни капли дождя!

Лишь глянешь вокруг – и покатятся слезы:Сухие поля, почернелые лозы!

Мы – словно в аду, вопиют наши души,Мы бьемся о землю, как рыбы на суше!

Неужто тебе одному все равно?Ведь все мусульмане – как тело одно,

А если все тело постигла напасть,Вкушает ли радость одна его часть?!»

На эти укоры ответил аскет:«А все ль голодают? Я вижу, что нет!

Гляжу я вокруг – и не лгут мне глаза,Что где-то и гроздья приносит лоза!

Смотрю, наблюдаю – и мне ведь не снится:На чьих-то полях колосится пшеница,

И льются над ними дожди в своей черед,И кто-то большой урожай соберет!

От Божьего вы отступили завета —И голод пришел в наказанье за это:

Пред Богом чело фараон не склонил —И кара свершилась, и кровью стал Нил!

Но кто Моисею покорен всегда,Для тех в том же Ниле – не кровь, а вода!»

Три рыбы

Три рыбы символизируют три различных отношения к суфийскому Пути. Мудрый человек избирает этот Путь, как только узнает о нем, и, следуя Истине, избавляется от угрозы духовной смерти. Переплыв из «заводи» (символ земного мира) в «пучину морскую» (символ мира Божественной реальности), «умная рыба» (душа суфия) находит свое спасение. Рыба «поглупей» – это душа, которая решается избрать суфийский Путь, лишь оказавшись в горниле страданий. Она тоже обретает спасение, «умерев» для мира сего («притворюсь, что мертва»; ср. с притчей «Просьба попугая», где попугай, чтобы спастись из клетки, также притворился мертвым). Третья рыба («тупица») означает душу, настолько привязанную к земным благам, что она лишь мечтает о суфийском Пути, но неспособна вступить на него даже перед лицом близкой смерти («и вот уж варилась она в котелке...»).

Д. Щ.

Три рыбы

«Калила и Димна» – есть книга у нас,И вам из нее приведу я рассказ.

Была одна заводь с травою густой,И жили три рыбы средь заводи той.

Одна была умной, одна поглупей,А третья – и вовсе тупого тупей.

Вот к заводи этой, с восходом зари,С огромною сетью пришли рыбари,

И поняли рыбы, заметив ту сеть,Что трудно им будет теперь уцелеть.

И умная рыба решила: «Уйду,И новое место для жизни найду!»

И вот, ничего не сказав остальным,Она устремилась к просторам иным —

Так мчится кабан, словно ветром несом,Почти настигаемый яростным псом,

В то время как заяц, беспечный лентяй,Заснул под кустом и во сне слышит лай...

И умная рыба туда уплыла,Где нет ни тревоги, ни страха, ни зла,

И, путь одолев, средь пучины морскойБлаженство нашла и вкусила покой.

Сестрица же спасшейся – та, что глупей, —Пыталась спастись из рыбачьих сетей:

«Ах, если бы я поумнее была,Я б сразу за старшей сестрой уплыла!

Но поздно, к чему сожаленья слова?Застыну теперь – притворюсь, что мертва!»

Задумано – сделано: пред рыбакомВсплыла она, хитрая, кверху брюшком!

Рыбак же схватил ее, еле взглянул,Решил, что мертва, – и на берег швырнул,

Но ей удалось доползти до водыИ в море уплыть от смертельной беды...

А третья, тупица, забилась в сети:Спасенья ей было никак не найти,

И вот уж варилась она в котелке!Но ей все казалось: по быстрой реке

Плывет она гордо счастливой поройК широкому морю за старшей сестрой!..

Жаба и хомяк

Сюжет этой истории известен еще с античных времен (например, он встречается в «Баснях» Эзопа). Суфийский подтекст притчи сформулирован самим Руми: «Лишь с тем дружи, с кем дружба по плечу!..» Истинная связь между душами предопределена их «добытийным» единением в Боге, а не преходящим чувством приязни. В этом, согласно суфийскому учению, наглядно проявляется духовный закон: «Подобное соединяется с подобным». При нарушении его происходит неблагоприятный «сдвиг» в судьбах, и наказание, предназначенное одному («гордый сокол»), может постичь и другого.

Д. Щ.

Жаба и хомяк

Сошлись по жизни жаба и хомяк.Хоть вместе быть им и нельзя никак:

Одна живет в воде, другой – на суше, —Но все же как-то сблизились их души.

И жаба из болота выходилаИ с другом время часто проводила,

И давняя приязнь к ней хомякаВсегда была сердечна и крепка.

Единство душ, конечно, – дар чудесный,Знак благодати, милости небесной,

И наслаждались милые вдвоем,Как роза с восхищенным соловьем.

Признался раз хомяк своей подруге:«Нередко пребываю я в испуге,

Когда, на шатком стоя берегу,Зову тебя – дозваться не могу!

Тогда немое, темное болотоМне доставляет горькую заботу:

Ведь я к тебе всегда душой стремлюсь,И словно бы весь день тебе молюсь,

Меж тем как мусульманин аккуратныйТворит молитву только пятикратно.

Мне без тебя не мил и белый свет,Мне без тебя отрады в жизни нет,

И сердце погружается в рыданья,Коль мне не назначаешь ты свиданья.

И, хоть несхожи суша и вода,С тобою быть хотел бы я всегда!

Но я уже придумал способ ловкий,Как этого достичь! Давай веревкой

С тобою свяжемся, чтоб в миг любойСумел бы я заговорить с тобой:

Я потяну – и ты в ответ потянешь,И мне доступна, как дыханье, станешь!»

Не восхитилась жаба этим планом,Но, чтобы с другом милым и желанным

Не разойтись, – позволила, чтоб нитьИх навсегда смогла соединить.

Так дружбы нить их души сопрягла,Веревка же связала их тела...

...Но как-то гордый сокол свысока,С высот небес, взглянул на хомяка,

Прицелился – и камнем рухнул вниз,Схватил – и оба к облакам взвились.

И вместе с хомяком на бечевеЗабилась жаба в светлой синеве!

Глядели люди, понимая слабо,Как сокол смог поймать веревкой жабу!

Она же, воспаряя в облака,Кляла и проклинала хомяка,

Теперь, когда ничто уж не поможет,Твердя в слезах: «С ним дружбы быть не может!..»

...И я тебе напомнить вновь хочу:Лишь с тем дружи, с кем дружба по плечу!..

Мулла и медведь