Все еще люди - Белая лиса

спустя мгновение уселась обратно, продолжая злобно смотреть в глаза сержанту. Сержант долгое время молча наблюдал за ней, пытаясь найти решение, подходящее для нее и для него. — Рядовой Мерсер, это будет полностью твоя ответственность. Еще хоть один такой эпизод и я, не раздумывая, подпишу приказ о твоей негодности. Тебе ясно?

— Я… справлюсь, — голос Элис дрожал, а взгляд возвращался в норму. Она не верила в это. Она давно не ощущала такого, и вот с ней это опять случилось.

— Рядовой Мерсер, приступить к сборке и разборке автомата! — Мясников передал АК-314К девушке. Он внимательно наблюдал за ее выражением лица, действиями, взглядом, выискивая любое малейшее изменение.

— Да, сэр! — Элис взяла автомат в руки и тут же ощутила новый прилив страха возникающий в ее разуме. Она боролась с этим изо всех своих сил, но он становился с каждой минутой все сильнее. Девушка схватила АК двумя руками и бросила его со всей силы на пол. — Я не боюсь тебя! Не боюсь! Ты! Просто кусок металла! Тебе не убить меня! Не сломать! Я не позволю тебе сделать этого! Не по-зво-лю! — Элис кричала, кричала, что есть мощи и со всей злостью, что она испытывала самой к себе за этот неостановимый страх, растущий в ней.

— Рядовой Мерсер, вы услышали мой приказ? — спокойным тоном произнес Мясников, убирая окурок в пепельницу.

Элис не ответила, лишь уселась на пол возле своего автомата и приступила к разборке. Злость, что она источала, можно было ощутить чуть ли не рукой, только прикоснись к воздуху возле нее. Элис давила в себе страх, давила злостью и гордостью, она не собиралась покидать это место и стать работницей в сфере услуг. Только не из-за автомата, куска железа и пластика. Ее выворачивало наизнанку, разум просто пылал от переизбытка эмоций. А в мыслях звучал лишь один душераздирающий крик, — “Не позволю!”

Ее руки действовали словно отдельно, полностью повторяя движения, которые она тренировала на том уроке, пока в душе кипела настоящая война. Иногда ей казалось, что она победила, но страх с новыми силами возвращался к ней, искажая реальность видениями и звуками, но она продолжала бороться. Бороться, ради одной лишь цели, чтобы ее не продали в самое гнусное, по ее мнению рабство. Только щелчки и дыхание двух людей звучали в этой комнате. Сержант все это время внимательно наблюдал за Элис, в глубине души надеясь, что ему не придется сообщать об этом начальству.

Последний щелчок прозвучал и перед девушкой снова лежал полностью собранный автомат. Она недолго смотрела на него, после чего взяла в руки и, выпрямившись в полный рост, встала перед сержантом.

— Это, мой автомат, сэр. Я пройду с ним до самой своей смерти. И никогда больше, он не будет меня пугать. Приказ выполнен, сэр! — Элис говорила четко и уверенно, а в внутри все еще продолжалась борьба.

— Вольно. Можешь вернуться, но запомни, это полностью лежит на тебе.

— Да, сэр! — с этими словами, девушка медленно вышла из кабинета сержанта, держа перед собой АК.

Элис вернулась к своей постели, где все еще продолжала сидеть Эмили, а по соседству Генри и Итан. Они молчаливо смотрели, как их маленькая подруга медленно берет подсумки с принадлежностями для душа и не выпуская из рук автомат, отправляется в умывальную. Эмили попыталась встать и двинуться за Элис, но рука Генри остановила ее. В этот раз она решила довериться ему, ведь уже совершила ошибку.

Элис, одна из последних зашла в умывальную, там она поставила автомат возле раковины и смотрела на себя в зеркало. Выглядела она паршиво, немного перекошенное лицо, сжатые зубы и злой, пугающий взгляд. Она смотрела на себя до тех пор, пока в этом помещение больше не осталось никого кроме нее. После чего взяв автомат, направилась в душ. Под громко льющийся водой, Элис плакала. Плакала навзрыд, пытаясь хоть как-то выплеснуть скопившиеся эмоции.

Вернулась она уже после прозвучавшего отбоя. Элис забралась в свою постель вместе с автоматом и обняв его, постаралась заснуть. Ей снился ее город, в котором она провела всю свою жизнь. Снились военные действия, что была свидетельницей, как стрекочет пулемет где-то вдалеке. Видела взрывы снарядов на горизонте. Сводки новостей и звуковые сигналы о том, что всем гражданским необходимо найти укрытие. Все это было ее обыденной жизнью. Хоть это и случалось редко, но они были, раз в месяц, два. Редко, но на протяжении всей ее жизни. Вскоре — яркие картинки воспоминаний, медленно затухли, исчезая в беспросветной темноте.

Часть 1. Глава 4

Наступило пятнадцатое июня. Эмили проснулась от крика сержанта, а также от света ламп, что перешли в дневное освещение. Впервые за эти дни она видела, как Элис уже встала со своей постели, оделась и, держа автомат, шла к линии построения. На мгновение Эмили показалось, что видела дрожащие руки девочки и капли пота на ее шее. Не придав этому особого значения, так как нужно было собираться, Эмили начала готовиться к утренней поверке. Все прошло спокойно, даже чересчур спокойно. Сержант мало кричал, ни к кому особо не докапывался насчет униформы и вообще выглядел, словно не спал всю ночь. Вскоре он вообще ушел, оставляя новобранцев на солдат. К утру их прибавилось. Теперь десять вооруженных человек, следили за порядком и расписанием.

Времени на разговоры утром просто не было, поэтому Эмили решила заняться этим за завтраком. Стоя у раздатчика пищи, она внимательно следила за своей подругой. Та, вела себя, как обычно, но ее мышцы лица, рук и шеи порой кратковременно напрягались, а взгляд иногда бегал из стороны в сторону. Эмили хотела подойти к ней и окликнуть, но в этот момент позади раздался голос Генри, стоявшего недалеко.

— Эмили, нужно поговорить.

Генри отвел ее за другой стол, подальше от Элис, после того как они наложили себе еды в поднос. Парень сидел рядом со спокойным лицом, но очень серьезным взглядом. Недалеко послышался тихий разговор новобранцев. Небольшой группы парней, что за последние дни почти постоянно находились вместе. Они обсуждали Элис. Эмили это сразу поняла, когда один из них произнес, — “Почему она до сих пор тут? Она же больная!” Эмили резко встала, хотела выкрикнуть парочку хороших слов в их сторону, но рука Генри с силой схватила ее запястье. Теперь ее гнев был направлен уже на