Жена на миллион - Айрин Лакс

— Ты сказал, что будешь единственным, кто станет меня касаться! — говорю, покраснев. — К чему тогда разговоры о других женщинах?

— Все верно. Я буду единственным твоим мужчиной, но… — выдерживает паузу. — Неужели я обещал, что ты станешь моей единственной?

Багратов отходит, я больше не могу стоять и просто сажусь на мягкий стул, будучи разбитой. Растеряна, дезориентирована, уничтожена морально. Не хочу, чтобы Багратов других женщин лапал! Не хочу — и все тут. А он, похоже, только и добивается, чтобы я открыто признала свои чувства. Дала ему еще один повод укоротить поводок.

Причем, сам никаких гарантий не дает. Лишь призрачные намеки, мол, будешь со мной ласковой — не пожалеешь! Но этого мало… Как же клятвы в любви и верности?! Уффф… О чем ты, Серафима? Он бандюк, только своей пушке предан, в любви ей поклялся…

— Приятного аппетита. Не забывай, у тебя режим!

Уходит. Мягко прикрывает за собой дверь. Ооо, как я его ненавижу! Сквозь слезы смотрю на тарелки с завтраком. Ненавижу. Ненавижу. Зачем было создавать ощущение сказки? Эти трепетные жесты, завлекающие объятия, страстные, но нежные поцелуи, проникающие глубоко в кровь?

Зачем… Чтобы потом было легче ударить. Ему удалось. Не в силах совладать с эмоциями, смахиваю тарелки на пол!

Звон битой посуды ничуть не облегчает. Напротив, становится только хуже! Глухие рыдания вырываются из груди.

— Кстати, я забыл сказать, что сегодня прислуга, отвечающая за уборку, взяла выходной. Если что-то разобьется, придется тебе приняться за уборку… — прилетает в спину голос Багратова. — О, надо же. Уже разбилось. Какая, должно быть, скользкая скатерть! Все с нее летит на пол. Да, Серафима?

— Да. Скатерть скользкая! — отвечаю сквозь слезы.

— К вечеру будь готова блистать.

— Я не…

— Я так хочу! — добавляет стали в голос. — Не хочешь есть, значит, не сиди без дела! Ты знаешь, что делать, и как обращаться с совком. Ликвидируй бардак. Я больше не намерен терпеть твои детские выходки! Жена — значит, жена. Взрослей, Сима. Мне нужна стрессоустойчивая жена. И ты это можешь. Соберись!

* * *

После завтрака пришлось заняться уборкой, пылая от негодования. Но в этом я уже никак не могла винить Багратова. Сама разбила посуду, самой и убирать пришлось.

Уборка заняла некоторое время, за этот период я немного успела остыть и собраться с мыслями. Пыл немного угас, от злости остались лишь тлеющие угли. Немного ныло в груди, под самым сердцем. Я не хотела признавать очевидного: мужлан Багратов меня зацепил так, как ни один мужчина.

Справедливости ради следует заметить, что я и с мужчинами толком не общалась! Из чистого упрямства подумала: у меня просто ограниченный круг общения. Вдруг бы мне попался кто-то другой, в которого я влюблюсь по-настоящему. Кто-то, кто станет меня ценить и любить в ответ…

С этими мыслями я спустилась на цокольный этаж, думая, что окончательно избавлюсь от мыслей о Багратове за привычными занятиями, составляя букеты. Понятия не имею, куда мне их девать, если Багратов продавать их не разрешает!

Наверное, просто буду дарить их… Может быть, удастся выбраться куда-нибудь на ярмарку рукоделия или просто в город, я готова просто отдать эти букетики, чтобы другие порадовались! Хоть что-то… Из того, чего хочется мне самой! Но подойдя к двери, за которой была оборудована моя комната, я обнаружила, что дверь закрыта, не просто закрыта. Но заколочена досками крест-накрест!

К стене и двери приварены огромные скобы, в них вдета толстенная цепь, а на ней — амбарный замок! Тоже тяжеленный. О черт, моя комната опечатана, словно дверь какого-то особо опасного маньяка!

Я дернула цепь, слишком толстой она мне показалась. Не бутафория ли? Отнюдь… Цепь громыхнула, замок — тоже настоящий.

Я едва не разревелась! Дернула цепь еще раз. Через секунду на громкий звук из коридора появился охранник. Родион.

— Привет, Родион. Почему моя комната закрыта?

Мужчина поздоровался вежливо, впрочем, без прежней улыбки. Почему ко мне начали относиться так холодно? Я же неплохо общалась с этим амбалом в фирменном костюме. С Родионом я тесно не общалась, как с Саней или с Мироном, но он всегда был приветлив. Однако сейчас даже тени улыбки не проскользнуло.

— Приказ хозяина.

Родион буркнул ответ, словно робот, и подошел проверить цепь с замком. Я едва не съехидничала, что еще не отрастила такие зубы, чтобы перегрызть ими цепи толщиной с два моих пальца, но передумала, поблагодарила за ответ и отправилась искать Мирона.

Я нашла его в служебном крыле. Туда меня тоже пускать перестали. Просто остановили у порога и просили подождать! Я едва не закрутилась юлой на месте от негодования. Злость на Багратова отпустила немного с появлением Мирона. Но он тоже выглядел сосредоточенным.

— Привет, Мирон. Позволь задать несколько вопросов?

Мужчина сверился с часами.

— Хорошо, только мне нужно собаку выгулять. Марго. Если желаете, можете побыть рядом.

Опять эта собака. Но мне могло больше не представиться возможности поговорить с Мироном, поэтому я согласилась. Пришлось гулять по территории и наблюдать за здоровенной, смертоносной тушей клыкастой Марго. Собака в точности переняла поведение своего хозяина и высокомерно задрала свой нос, игнорируя меня.

— Почему моя комната заколочена? Запаяна намертво!

— Сами подумайте. Что там находится?

— Мои цветы.

— Цветы, стебельки, травы. В которых вы понимаете, а другие — ни черта. Любая из них может оказаться ядовитой. Скажите спасибо, что Багратов не приказал спалить там все дотла.

— А он хотел?

— Костер развести и сжечь в нем все, до последней травинки.

Я поежилась, буркнула себе под нос, что Багратов зверюга! Мирон услышал.

— Не играйте с ядами, Серафима. Это не забава, а серьезная угроза для жизни.

— Я не играла, я просто…

— У вас есть специальность, которая позволила бы вам с точностью определить дозу? — охладил мой пыл Мирон.

— Нет, но я…

— Нет. И точка. Другого человека Багратов бы стер в порошок за попытку убийства.

— Но я не хотела его убивать!

— Но могли. Еще бросили в бессознательном