Бастард 2 - Евгений Владимирович Щепетнов

к выводу, что мое проживание в Академии предпочтительнее всех других вариантов. Если только не считать вариант, при котором я вообще покидаю этот континент и отправляюсь на юг, туда, откуда к нам прибывают редкие корабли, везущие экзотические товары.

Надо отдать должное Содие — никаких истерик, никаких бабских выпадов типа: «Ты меня не любишь!». Все четко, по-мужски, с аргументами, и контраргументами. Я даю ей расклад, она проставляет плюсы и минусы. Соответственно — она выдвигает свое предложение, я расставляю над ним нужные знаки.

С ней вообще приятно иметь дело — при всей своей прожженности и циничности, Содия имеет понятие о порядочности, о дружбе, о том, как должен поступать друг в моменты опасности, и чего не надо ожидать от друзей, чтобы не быть вконец разочарованным. Не надо надевать розовые очки, как не надо и замазывать глаза черной краской. Жизнь, она разнообразна в своих проявлениях, нет ничего абсолютно белого, или абсолютно черного.

Только лишь зашел в свою комнату — стук в дверь. Открываю. Содия!

— Рассказывай! — требует она, пытливо глядя мне в глаза — Вызвал?

Шагнул к столу, поднял бумагу с пасквилем мерзавца, подаю подруге. Она жадно хватает бумажку, впивается в нее глазами… лицо краснеет…

— …тварь! … поганый! — она матерится еще секунд десять, ни разу не повторившись, потом смотрит на меня и серьезно говорит — Не слушай, забудь! Тебе рано знать такие ругательства!

Я не выдерживаю, прыскаю со смеху, Содия неуверенно смотрит на меня, хохочущего, и тоже начинает смеяться. Ну да, правда смешно — мы с ней в постели вытворяли такие штуки, что… в общем — ничего запретного в сексе. А тут — как юному нежному отпрыску богатого семейства, который из поместья выбирался только на балы. Смешно.

Отсмеявшись, рассказываю о том, что произошло на улице у КПП. Содия слушает, глаза ее широко раскрываются от удивления, а потом… она вдруг хватает меня за голову и крепко целует в губы:

— Молодец! Умница! Теперь этот тупой козел у нас в руках! Береги эту бумагу пуще всего! Теперь он не опасен! Ну надо же было ТАК подставиться?! Это каким надо быть идиотом?!

— А ты еще с ним… того. Не противно было… с идиотом-то? — не выдержал я.

— Хмм… — Содия озадаченно посмотрела на меня — Да всего пару раз! И кстати — в постели он был очень хорош. Нет, ты лучше, конечно! Гораздо лучше! Многократно лучше! Но тогда-то тебя не было. А для секса мозги не очень-то и нужны. Там совсем другое нужно… И вообще — какого демона ты это ляпнул?! Зачем вспоминать то, чего уже нет?! Тьфу на тебя! Даже настроение испортил.

И тут же переключилась на другое:

— Вечером пойдем с тобой в трактир. Сегодня, говорят, туда новенькие какие-то придут играть, хочу посмотреть. Ну и посидеть, выпить. Ты не будешь против, если Кирия тоже придет?

— Да пусть будет — пожал я плечами — Забавная девчонка.

— Девчонка! — фыркнула Содия — Они девушкой была… не скажу, сколько лет назад! Девчонка! Надо будет ей сказать, как ты ее назвал. Вот будет хохотать!

— Она слишком много хохочет — я повернулся и пошел к креслу — Даже там, где смеяться не надо.

— Ну-ну… она просто боится щекотки! — хихикнула Содия — Не сердись на нее! Она не над тобой смеялась, ты ей очень, очень понравился! У нее кожа очень чувствительная. Везде…

— Хватит! — скривился я — Никогда больше с вами двумя не лягу. Вы какие-то… ненормальные. Друг перед другом стараетесь, что ли? Показать, какие вы замечательные любовницы, лучше подружки? Соревнование?

— Не без этого — снова улыбнулась Содия — Но разве тебе не понравилось? Мне казалось, ты был в восторге. Ладно, ладно! Хватит, так хватит! Давай о деле.

— Еще и это — вы слишком много говорите о сексе — я укоризненно помотал головой — ощущение, что вы не опытные женщины, познавшие сотню любовников, а девчонки лет шестнадцати от роду, и хвастаетесь своим первым сексом. Даже странно это видеть.

— А нам всегда шестнадцать лет — лучезарно улыбнулась женщина — Всегда! И пользуйся, пока с нами. А что касается сотни… смешно! Сотня! Ха ха ха… сотня! Наивный мальчик…

— Давай к делу! — прервал я ее, чувствуя легкую досаду, и злясь сам на себя. А еще подумал: а сколько же лет Содие? И ее подруге? Сдается, сплю с такими древними старушками, что и подумать страшно. Лучше об этом не думать…

— С завтрашнего дня тобой займутся научники — серьезным голосом профессора сообщила Содия, в момент ставшей строгой бизнесвуман, не допускающей фамильярного обращения — Полное исследование, вплоть до «соковыжималки». Попробуем искусственным образом восстановить твои каналы для перепуска магической энергии, нагнетая ее в тело под давлением. Впрочем, это тебе должно быть не интересно. Наши проблемы.

— Ректор очень зол?

— А ты как думаешь? — хмыкает Содия, вернувшись к образу малолетней раздолбайки — Он булыжниками откладывал, бегая по кабинету. Его чуть удар не хватил от злости. Так что… хорошего от него не жди. Впрочем — и плохого тоже. Он слишком для этого осторожен. Зачем ему портить отношения, даже…

— Даже с бастардом — закончил я.

— Даже с бастардом — кивнула Содия, и облизнула губы — Послушай… у меня есть час до лекции, может…

Глава 5

Ничего не изменилось. Тот же угодливый метрдотель, те же обои с рисунком зеленого сада, те же тяжелые полированные столы. И сцена, с которой я некогда услышал странную песню черт знает от кого.

Нам забронировали места прямо напротив сцены, на втором этаже, куда вход простым посетителям воспрещен. Только по предварительной записи, только тем, кому положено. То есть — «чистому» люду. Внизу сидят все, кому не жаль потратить лишние деньги. «Лишние» потому, что здешние цены можно сказать кусаются. То же самое что и здесь можно спокойно купить в других, гораздо менее пафосных заведениях. Ну… почти то же самое. Все-таки кухня тут выше всяких похвал, и гигиеной, как я заметил, здешний персонал не пренебрегает. Официантки в кипельно-белых передниках, на головах что-то вроде колпаков, по типу таких, какие я видел на старой Земле у поваров, кружева, обтянутые хорошей светлой тканью стройные бедра — каждая из девчонок-официанток мила настолько, что ее можно принять за горничную в каком-нибудь дорогом поместье. Отбор идет по высшей мерке.

То же самое касается и официантов — молодых и моложавых мужчин, каждый из которых холеностью лица и рук может посоперничать