Немилосердная - Кэрригер Гейл

— Итак, господа, в Бюро что-нибудь известно об этой угрозе?

— В эфире тишина, — пожаловался граф.

Профессор Лайалл покачал головой.

— Небось, все дело в вампирах, — предположил лорд Маккон.

— Право, муженек, почему ты так решил?

— А разве они не всегда во всем виноваты?

— Нет. Иногда чудят ученые, — леди Маккон имела в виду распущенный клуб «Гипокрас», — иногда церковники, — теперь она намекала на тамплиеров, — а иногда оборотни.

— Ну, скажу я тебе! — лорд Маккон запихнул в рот очередную котлету. — Я и вообразить не мог, что ты станешь защищать вампиров. Они же месяцами пытались тебя прикончить.

— Ох, Коналл, вначале проглоти, а потом говори. Какой пример ты подаешь нашему ребенку? — Граф даже огляделся, словно пытаясь понять, не родился ли этот самый ребенок как-то незаметно для него. Может, он теперь не сводит с отца глаз, впитывая его модель поведения? А леди Маккон продолжала: — Из того, что вампиры постоянно пытаются меня убить, вовсе не следует, что они пытаются убить и королеву, не так ли? Даже если не брать больше ничего во внимание, эта затея потребовала бы от них слишком сильного напряжения. К тому же мне совершенно неясны их мотивы. Ее величество — сторонница прогресса, — Алексия сделала паузу, ожидая какой-либо реакции, а не дождавшись, принялась отстаивать свою точку зрения дальше: — Мне казалось, оборотням свойственна долгая память. Поправьте меня, если я ошибаюсь, профессор Лайалл, но разве последняя серьезная угроза жизни королевы исходила не от стаи Кингэйр?

— Право слово, леди Маккон, не могло бы это подождать, пока я допью первую чашку чая? — с несчастным видом поинтересовался бета. Алексия ничего не сказала. Профессор Лайалл демонстративно отставил чашку. — Где-то лет двадцать назад некий тип по фамилии Пате прогулочной тростью совершенно изуродовал любимую шляпку ее величества. Скандальное поведение. А до того нам доставил несколько неприятных минут недовольный ирландец с незаряженным пистолетом, — бета положил себе немного копченой рыбы, но пока не приступил к ней. — Вспоминается еще известный инцидент с Джоном Брауном… — профессор разглядывал рыбешек так, словно они могли дать ответы на все вопросы. — Если вдуматься, эти люди действовали в высшей степени неэффективно.

Граф фыркнул.

— Натуральные дуралеи.

Алексия надула щеки.

— Вы ведь оба понимаете, что я имею в виду. Эти случаи — действия одиночек. Я же имела в виду настоящие заговоры со сплоченными участниками и серьезными намерениями.

Появилась горничная со свежим чаем и дополнительной чашкой для лорда Маккона. Тот ухмыльнулся.

Лицо профессора Лайалла посерьезнело.

— Ничего такого, заговор стаи Кингэйр стал последним.

Конечно, это была деликатная тема, потому что лорд Маккон раньше главенствовал над упомянутой стаей, которая предала его, совершив попытку покушения. В результате лорд убил своего бету и отправился в Лондон, где бросил вызов альфе стаи Вулси и победил. Такие вещи не принято обсуждать за едой, так же как политику или личные пристрастия в одежде.

Профессор Лайалл, господин очень деликатный, видимо, счел эту тему совершенно неподходящей. В конце концов, стая Вулси только выиграла от попытки покушения, ведь ее предыдущий альфа имел репутацию мелочного человека с плохим характером, а лорд Маккон слыл одним из лучших оборотней-вожаков. Алексия полагала, что вообще самым лучшим. И охотно высказывала свое мнение. Часто.

В парадную дверь позвонили, и профессор Лайалл обрадованно поднял глаза. Флут отправился открывать, из передней донесся гул голосов. Алексия не могла определить, кому они принадлежат, но ее муж и его бета обладали волчьим слухом, и по их реакции — легкой улыбке Лайалла и гадливо сведенным бровям Коналла — с большой долей уверенности определила личность гостя.

— Первый сорт! — в столовую, окруженный облаком запахов лучшей на Бонд-стрит помады и лимонной туалетной воды, впорхнул лорд Акелдама.

Беременность странным образом обострила обоняние Алексии до такой степени, что ей порой казалось: именно так ощущают запахи оборотни с их сверхъестественными способностями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вампир, блистательный в своем серебристом фраке и ярко-желтом жилете всего на пару тонов темнее его волос, помедлил в дверях.

— Разве тут не восхитительный уют? До чего же дивно, что я могу просто заскочить в дом по соседству и навестить вас всех а-ля табль!

— И как славно, что вы не королева роя, которая прикована к собственному гнезду, — ответила Алексия и жестом предложила вампиру занять место за столом.

Тот уселся с большой помпой, тряхнул салфеткой и расстелил ее на коленях, хотя, как всякому известно, вовсе не собирался есть. Профессор Лайалл склонил голову набок, в сторону чайника. Когда лорд Акелдама кивнул, бета налил ему чашечку и спросил:

— С молоком?

— С лимоном, будьте так добры.

Лайалл потрясенно поднял брови, но подал одной из служанок знак сбегать и выполнить столь странную просьбу.

— Я думал, большинство вампиров не выносит цитрусовых.

— Долли, голубчик мой, уверяю, я точно не отношусь к большинству вампиров.

Профессор Лайалл не стал дальше развивать эту тему, потому что на уме у него был более актуальный вопрос.

— Мне тут пришло в голову кое-что, касающееся нашего плана. Я понимаю, вопрос деликатный, но ведь прошлой зимой вы роились, не правда ли? Из-за той неприятной истории, когда Биффи застрял под Темзой.

— Да, пупсик, и что с того?

— Это самое роение не сделает вашу резиденцию более уязвимой для проникновения извне? Понимаете, я искренне беспокоюсь о безопасности ребенка, поскольку у меня нет записей, касающихся последствий роения отщепенцев. У меня нет ни малейшего намерения задеть вас.

Лорд Акелдама заулыбался.

— Долли, до чего же вы осторожный парнишечка, правда? Однако не переживайте: по сути, мой дом роем не является. Подобные инстинкты меня не ограничивают. Я могу вернуться на прежнее место жительства и не получить психической травмы. К тому же с тех пор минуло полгода — за это время мне и моим трутням удалось полностью изжить последствия тогдашних событий.

Лайалл продемонстрировал некоторое сомнение. Лорд Акелдама сменил тему.

— И что вы скажете, волчишки мои бесценные, об этой новой угрозе?

Лорд Маккон потрясенно воззрился на своего бету:

— Рэндольф, ты же не проговорился!

Тот и бровью не повел.

— Конечно, нет.

— Жена?

Алексия проглотила пудинг.

— Ему стало известно, потому что он, ну, лорд Акелдама. Тебе, мой дорогой, придется к такому привыкнуть.

— Спасибо, сливка зеленая, за вашу веру в мои скудные источники.

— Всегда пожалуйста, милорд. Итак?

— Ах, пушочек одуванчиковый, как ни жаль, у меня пока не создалось окончательного мнения о природе и источниках этих последних слухов.

Вошел лакей с лимоном, и Лайалл налил вампиру чашечку чая, которую тот деликатно пригубил. Лорд Маккон фыркнул:

— За всю вашу долгую жизнь у вас никогда не было недостатка в окончательных мнениях.

Вампир хихикнул в ответ.

— Верно, но те, которые я высказывал, как правило, касались вопросов моды, а не политики.

Появился Флут с портфелем Алексии.

— Вскоре вы должны быть во дворце, мэм.

— Ах, и правда, времени-то уже сколько! Спасибо, Флут. Мой парасоль?

— Здесь, мэм.

— И, наверное, что-нибудь перекусить?

Флут, ожидавший подобной просьбы, вручил ей сосиску в тесте, завернутую в клетчатую салфетку.

— О-о, спасибо вам, Флут.

Граф с надеждой поднял глаза, и Флут без единого слова протянул ему другую сосиску в тесте. Граф с удовлетворенным видом прикончил ее в два укуса, даром что едва-едва завершил весьма обильную трапезу. Флут и профессор Лайалл обменялись понимающими взглядами. В последнее время прокормить лорда и леди Маккон стало непростой задачей.

Леди Маккон уперлась обеими руками в стол, довольная тем обстоятельством, что в ее хозяйстве не жалуют хлипкой мебели, столь модной у знатных дам. Сделав серьезное усилие, она почти поднялась на ноги, но потом потеряла равновесие и, покачнувшись, шлепнулась обратно.