Трактат об удаче (воспоминания и размышления) - Евгений Сапиро

По давней традиции, участие в этой процедуре принимал и начальник ВТМ.

С Б. Илюковичем мы были в разных весовых категориях. Не только в производственной, но и в личной сфере. Он был старше меня лет на пять, женат, имел сына, а я еще ходил в холостяках. На работе солидная разница в «весе» осталась до конца нашей совместной деятельности, хотя я полегоньку набирал производственный «жирок». Но и он на месте не стоял. А по жизни грань довольно быстро исчезала. На этот процесс не повлияло и то, что вскоре я стал непосредственным его подчиненным (калибровщиком). Я (снизу) неукоснительно выполнял принцип «дружба дружбой, а служба службой» и старался не ставить своего шефа в неловкое положение. Не могу сказать, что мы стали друзьями. Но – более чем приятелями, более чем коллегами.

Еще при мне Б. Илюкович «без отрыва от производства» стал первым в истории завода кандидатом наук. Позднее, оставаясь главным калибровщиком, защитил докторскую. Много и продуктивно занимался изобретательством и рационализацией (за это кое-что перепадало и материально), писал статьи, книги.

Последние десятилетия он плодотворно работает на Днепропетровщине. Когда я послал ему экземпляр «Стриптиза…» с дарственной надписью, он не остался в долгу: через пару недель мне пришла бандероль с его «свеженькой» монографией по калибровке.

Влияние Б. Илюковича на меня укладывается в две народные мудрости. В первую: «С кем поведешься, от того и наберешься» – один к одному; во вторую: «Дурной пример заразителен» – с существенной поправкой, потому как заразительным бывает и добрый пример. Глядя на него, я стал систематизировать проходящий через меня материал, появилась тяга к обобщению, классификациям, отжатию «сухого остатка», потребность сказать или сделать что-то свое. Как результат – первое рационализаторское предложение, внедренное через два месяца.

Туманно, на уровне фантастики, изредка стали появляться мысли о диссертации. Б. Илюкович переводил эти мысли из категории «платонической» в гастрономическую. «Кандидатская степень, – говорил он, – это кусочек хлебушка с маслицем. А докторская – это уже цыпленок табака».

В 1961 году, глядя на него, я отважился не только написать небольшую статью, но и отправить ее в самый авторитетный металлургический журнал «Сталь». Вскоре, без какой-либо протекции, она была опубликована и очень пригодилась. Среди поступавших в аспирантуру пермского политеха в 1962 году я был единственным, имеющим публикацию в центральной печати.

Объединяло нас с Илюковичем и то, что, по чусовским масштабам и возможностям (с учетом отпусков и командировок), мы были гурманами. Когда советская торговля и СЭВ осчастливили нас нетрадиционными продолговатыми бутылками венгерского вина (мы их называли фаустпатронами), «усидеть» в выходной две-три бутылки, в период моего спортивного межсезонья, было приятной нормой.

Легкой руке Б. Илюковича чусовской городской фольклор обязан несколькими, на мой взгляд, шедеврами.

Защитив кандидатскую, он получил приглашение в челябинское НИИ. Уезжать не хотелось: на заводе почти все было «на уровне», уже наклевывалась докторская. Этим «почти», или «ложкой дегтя», была тесная однокомнатная квартира. Из осведомленных источников стало известно, что освободилась трехкомнатная. Свежеиспеченный кандидат наук направился к директору – Г. Забалуеву. Изложил суть вопроса: зовут, родной завод дороже, но НИИ соблазняет большим городом и просторной квартирой. Соблазны могут быть уничтожены предоставлением трехкомнатной, которая в наличии имеется. Григорий Прокопьевич, вышедший из парторгов ЦК ВКП (б), произнес примерно следующее:

– Будимир Михайлович, мы в твои годы жили в бараках и были довольны. Вот ты руководил агитколлективом на выборах, ходил по домам, видел, как люди живут. Признайся, дам я тебе на троих трехкомнатную, ведь стыдно будет!

– Правда ваша, Григорий Прокопьевич!.. Стыдно! Но как удобно! Детская, спальня и кабинет!

Отцом Будимира («будущего мира») был расстрелянный в 1937 году дивизионный комиссар, профессор расформированной тогда же Ленинградской военно-политической академии. Сын «врага народа», чудом получивший высшее образование и распределенный в Чусовой как в ссылку, Б. Илюкович ненавидел «усатого» (вождя всех времен и народов). Мы познакомились после ХХ съезда, когда эту ненависть можно было не скрывать. Уже в ту пору он на многое открыл мне глаза. И в моих демократических убеждениях – немалое от него.

Весной 2007 года меня пригласили принять участие в церемонии вручения Голицынских премий, учрежденных нынешним собственником Чусовского металлургического – Объединенной металлургической компанией (ОМК) – для лучших работников завода. До торжественного вечера оставалось время, и я попросил, чтобы меня провели по местам давней «боевой славы». На стане «550» на стенде, где хранится действующая (!) привалковая арматура, я обнаружил экземпляры, изготовленные по чертежам того самого моего рацпредложения 1959 года. Положительных эмоций от этого я получил сполна и даже похвастался на эту тему, вручая премию. Эта радость была омрачена, когда более 400 участников церемонии перешли в банкетный зал и теперь их можно было разглядеть поближе.

Знакомых было не мало, но среди них я не нашел ни одного, с кем работал в 1956–1961 годах.

Не зря за «горячий стаж» пенсия положена с пятидесяти лет…

Провода вы мои, проводочки

В конце 1950-х – начале 1960-х шло интенсивное создание новой структуры управления экономикой страны – Советов народного хозяйства (совнархозов). В 1961 году мой отец был переведен из Чусового в Пермь и назначен заместителем начальника технического управления совнархоза. Я был единственным сыном. Естественно, на семейном совете прозвучали тогда еще безобидные слова «о воссоединении семьи»[11]. Отец навел справки в управлении кадров совнархоза. Оказалось, что инженеры-прокатчики требуются для работы на стане для прокатки медной катанки (так называется заготовка, из которой изготавливают медные провода), который строился на заводе «Камкабель».

Заводу требовался бывалый специалист, с опытом. Формально – на должность старшего мастера. Неформально (ближе к сдаче стана в эксплуатацию) – на должность заместителя начальника цеха.

Минимальный опыт у меня был – уже полтора года как я лишился профессиональной «девственности»: вышел из категории молодых специалистов. Так что мог претендовать на искомую должность.

Размышления были недолгими. Мне вариант показался практически беспроигрышным. Стан был новейшей конструкции. Плюс к тому появлялась возможность самому принять участие в монтаже оборудования, на котором будешь потом работать. А это мечта эксплуатационника. Да и перебраться в областной центр (университетский, театральный город!) для молодого да неженатого тоже кое-что значило.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});