Если небо молчит - Дмитрий Герасимов

Вся мебель состояла из тяжелого, двухтумбового стола на коротких ножках, четырех стульев, стеклянного секретера для документов и серого несгораемого шкафа для хранения лекарственных препаратов. На стене, прямо над головой старшей медсестры, висел портрет Пирогова, а чуть ниже, в дорогих рамках темного дерева, – сертификат Всероссийского общества медицинских работников и диплом об участии в конференции «Врачи – за мир», проходившей двадцать лет назад в Иркутске.

На столе, заваленном бумагами и папками скоросшивателей, стоял старомодный телефон без диска и селектор громкой связи, а между ними ютилась цветная фотография. На ней Тамара Игнатьевна стояла в обнимку с грубоватой на вид, мужеподобной женщиной с короткими темными волосами.

– Доигралась, девонька! – без обиняков начала старшая медсестра, когда Маргарита прикрыла за собой дверь. – Скандал на всю больницу! Завотделением в девять часов идет на ковер к главному, а тот, если захочет выносить сор из избы, доложит по инстанции. История попадет в газеты, и нашими мордами будут пугать людей! Сырой Яр – большая деревня!

– Позвольте объяснить, Тамара Игнатьевна…

– Да уж, сделай милость, объясни, как могло получиться, что система оповещения ПИТа сработала в девятнадцать тридцать две, а врач реанимации был вызван лишь спустя полчаса? Где ты была все это время? – Старшая медсестра поджала губы и вопросительно уставилась на Маргариту.

– Меня кто-то запер в процедурной, – развела руками та. – Пока я сверялась со списком лекарств, ключ оставался в замке. А потом…

– Кто-то запер? – Тамара Игнатьевна брезгливо поморщилась. – Ты хочешь убедить меня в том, что в нашем медицинском учреждении завелись клоуны и шутники? Хочешь, чтобы я поверила в нелепые совпадения?

– Я говорю правду. – Маргарита растерянно пожала плечами. – У меня была мысль, что замок заклинило…

– У нее была мысль! – насмешливо воскликнула старшая медсестра, и ее голос эхом ударился в потолок. – Как мило! Ты толкуешь мне о замке, зная, что я с утра распорядилась поставить новый! Забавно, да? Поди, мол, теперь проверь! Еще одно чудесное совпадение!

– Дверь не открывалась! Я кричала, звала на помощь…

– И тут по странному стечению обстоятельств, – подхватила Тамара Игнатьевна, – сработал сигнал тревоги ПИТа. Пока ты неусыпно следила за компьютером, он молчал, а стоило тебе отлучиться на секу-у-ундочку… – она театрально закатила глаза, – …так сразу сработал! Чудеса, да и только!

– В этой истории действительно много странного, – согласилась Маргарита. – Я просидела взаперти минут двадцать, не больше, а в это время…

– У меня другая версия, – холодно оборвала ее старшая медсестра. – Полагаю, она близка к истине. Тебе, девонька, придется прекратить наводить тень на плетень и честно во всем признаться.

– Признаться? В чем?

– В том, что все это время кувыркалась в постели с врачом Журналовым! – выпалила Тамара Игнатьевна.

Маргарита вспыхнула.

– Как вам не стыдно?! Повторяю: я оказалось запертой в процедурном кабинете и просидела бы в нем неизвестно сколько времени, если бы один из больных случайно не проходил мимо и не услышал моих криков о помощи.

– Еще лучше! – покачала головой старшая медсестра. – Значит, ты развлекалась не с врачом, а с кем-то из больных?

– Перестаньте, пожалуйста! Ваш тон оскорбителен.

– И кто же твой великодушный спаситель? – поинтересовалась Тамара Игнатьевна.

– Меня освободил старичок из восьмой палаты. Его фамилия…

– Старичок? – фыркнула старшая медсестра. – Совсем девка совесть потеряла!

Маргарита замолчала и отвернулась.

Было слышно, как капает вода из крана в рукомойнике. Жирная муха, описав два круга по комнате, спикировала на портрет Пирогова.

– Ладно, – смягчилась Тамара Игнатьевна. – Допустим, ты ни с кем не тискалась, а просто заел замок… Но жмурику из ПИТа от этого не легче, понимаешь? – Она подошла к девушке вплотную и провела рукой по ее груди. Маргарита вздрогнула.

– И главврачу от этого не легче, – спокойно продолжала «вобла». – И мне… Мне тоже не легче… Догоняешь, Ритуля?

– Тамара Игнатьевна! – воскликнула та, отстраняясь. – Кто-то умышленно отключил аппарат искусственной вентиляции легких!

– Чего-чего? – Старшая медсестра мгновенно убрала руки, словно обжегшись. – Повтори, что ты сказала!

– Я сказала, что аппарат искусственного дыхания был кем-то отсоединен от сети. Вилка электропровода валялась на полу.

– Ты, верно, спятила, девонька! Белены объелась? Насмотрелась фильмов про эвтаназию и теперь в каждом враче видишь убийцу?

– Я не утверждаю, что провод выдернул врач, – возразила Маргарита. – И совсем не уверена, что это была эвтаназия.

– Не уверена? – ехидно переспросила старшая медсестра. – А что же это было? Помутнение в твоей милой, но пустой головке?

– Это было убийство.

Тамара Игнатьевна посмотрела на Маргариту так, словно та только что на ее глазах выпила флакон денатурата.

– Что ты хочешь ска…

На столе затрещал селектор, и обе женщины вздрогнули, одновременно повернув головы.

– Томочка! – послышался надтреснутый голос заведующей отделением. – Ты на месте? Слышишь меня?

Старшая медсестра подскочила к столу и щелкнула кнопкой:

– Слышу, Светлана Андреевна!

– Наше ЧП – не просто халатность медперсонала, – продолжала та. – Компьютер ПИТа показал, что причиной остановки сердца этого… как его… Струковского… явился сбой в функционировании аппарата искусственного дыхания.

– Сбой? – хрипло переспросила Тамара Игнатьевна, таращась на Маргариту.

– Или его отключение, – подытожила заведующая.

– Это… значит…

– Это значит, – перебил голос из селектора, – что ты должна взять с этой твоей… как ее… Байкаловой… подробное письменное объяснение всех событий вчерашнего вечера, понимаешь?

– Понимаю, – едва слышно откликнулась «вобла».

– Патологоанатомы констатируют «острую сердечную», тут к бабке не ходи… А мы должны разобраться! Обязаны, слышишь? Нам еще криминала не хватало!..

Тамара Игнатьевна отпустила кнопку селектора и медленно выпрямилась. Муха отлепилась от портрета и сделала круг по комнате.

– Слышала? – «Вобла» кивнула на аппарат громкой связи. – Бери ручку, бумагу, девонька, и пиши. Все пиши. Как было. Без вранья и домыслов. – Она поиграла пальцами по столу. – Я-то думала, что ты просто прозевала смерть больного, а ты…

– Что – я? – с вызовом спросила Маргарита.

– Садись и пиши! – прошипела Тамара Игнатьевна. – И постарайся вспомнить, кто, кроме тебя, заходил вечером в ПИТ! Выбор не так уж велик, девонька. Точнее, его вовсе нет, потому что у нашего душки Журналова – железное алиби. – Она криво усмехнулась. – Оказывается, пьянство на работе бывает полезным и даже спасительным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});