Свободный - AllianceSpecter

с огнём играть опасно. Теперь огненная бестия поймёт это на своей шкуре через более радикальную подготовку.

Ада сидела на навесной конструкции, под которой стояли соединённые между собой свечи. Они были расположены кругами, как только догорал внешний, зажигался следующий. Увеличивался и размер свечей. Последние свечи находились уже прямо под рабыней.

Заставить свечку сгореть в собственном пламени с помощью эмоций так легко, особенно когда у тебя предрасположенность, когда наставник даёт советы и направляет каждый неуверенный шаг в нужную сторону… когда этот же наставник сам делает зелья, помогая распутать глубок собственного отражения. Так легко… в результате эта лёгкость и обернулась теперь боком.

Но теперь Ада всё поймёт. Она уже поняла, но вынесет урок полностью чуть позже. Ведь потушить горячие свечи уже куда сложнее. Здесь эмоции, наоборот, мешают, из-за них дикий огонь выходит из-под контроля. Жар же становиться всё ближе, начинает обжигать, боль вызывает гнев, гнев делает пламя выше и сильнее.

Огонь опасен, как и любая магия. Многим волшебникам, особенно юным, порой сносит крышу от их силы. Они жаждут большего, возможности кружат их юные и зачастую пустые головы. В результате они берут от Кихариса слишком много, они теряют контроль над ситуацией. Особенно хорошо это видно на примерах магов огня, которые сгорают заживо в адских муках создаваемых собственной стихией, но и другие маги, даже целители Ароса подтверждены пагубному влиянию пьянящей силы.

Лансемалион Бальмуар не был садистом, но эту дурь из своей рабыни он выбьет здесь и сейчас. Кроме того, теперь будут внесены и некоторые коррективы в план тренировок. От Ады уже ожидают большего, а ожиданиям необходимо соответствовать.

Девушка продемонстрировала умение влиять на огонь, так что Дхинарел уже составил некоторые сценарии для своих боёв. На арене разместят специальные декорации, например те же жаровни. Источники уже готового огня, который нужно лишь направить.

Только вот Лансемалион Бальмуар не собирался позволять своей рабыне и дальше позорить его дилетантскими умениями. Так что теперь Аде придётся учиться делать то же самое, только уже без помощи своих эмоций. До конца текущего месяца оставалось уже не так уж много времени, но ничего страшного. Когда огонь обжигает пятки, прогресс идёт на удивление быстро.

— О, ты вспомнила о важности дыхания, молодец! — произнёс аристократ, тон которого был вовсе недоброжелателен и содержал в себе в том числе саркастические нотки.

Как уже много раз говорилось, Кихарис и Ахикрис прочно связаны между собой. Как и нематериальное тело связано с физическим. В контроле и понимании физиологических процессов кроется познание собственного отражения.

Концентрируясь на биении сердца, можно повлиять и на сокращения ардии, заставив впитываться хар из Кихариса быстрее. Концентрируясь на дыхании, можно как обрести слияние с собственным телом, так и укрепить связь с внешним миром. Маг воды у моря синхронизирует своё дыхание с прибоем, маг земли сокрушает горы на выдохе, маг тьмы высасывает жизнь на вдохе. Перед глубоким пониманием всегда следует понимание инстинктивное, когда маг ещё не осознаёт всех тонкостей, а лишь проводит параллели и строит аналогии. Поэтому некоторые помогают себе жестами, другие — словами. Вершиной мастерства становиться подчинение Кихариса лишь волей, силой мысли и ничем более.

Сейчас Ада сконцентрировалась на дыхании: она не нашла решения, но смогла найти способ немного отсрочить неизбежное. С глубоким вздохом она наполняла своё тело жизнью, вместе с тем становился сильнее и огонь. С выдохом шло спокойствие и пламя затухало. В этом процессе рабыня становилась подобно огню и получала временный контроль над пламенем без эмоций.

В момент пика пламя действительно поднималось выше, но не обжигало кожу, а лишь слегка касалось, стараясь уйти в сторону, окутывая девушку. Таким образом удавалось избежать сильной боли, а в момент выдоха пламя становилось слабее и уже не могло обжечь. Но это сейчас, когда горит внешний круг. Скоро начнут гореть свечи, находящиеся ближе к центру.

Но такой расклад Лансемалиона не устраивал. Так урок продлиться до ночи. Одно усилие воли аристократа, загорелся кровавый перстень и вспыхнули другие свечи. Одна за другой они загорались по очереди, снова выводя рабыню из душевного равновесия.

К удивлению и гордости аристократа его рабыня даже не вздрогнула, а на лице не появились гримасы боли. Ада всё также продолжала спокойно сидеть в позе лотоса, пока её кожа краснела, покрываясь болезненными ожогами.

Девушка сохраняла ритм дыхания, концентрируясь лишь на очередном вдохе и следующим за ним выдохе. Боль рвала сознание, но к ней рабыня привыкла уже давно. Ещё во время первых уроков, в трущобах, господин Бальмуар начал учить воспринимать боль как ещё одного своего наставника. Сначала тело болело после растяжек, потом вовремя роста мышц, затем от ударов тренировочным инвентарём. Боль сопровождала развитие, становясь сигналом достижения грани собственных возможностей, за которой скрывался результат. Боль лишь сигнал нервных окончаний. Такая же эмоция, как и страх. Боли не избежать, от неё не избавиться, её не нужно бояться, лишь подчинить и направить, взять под контроль.

Когда очередной удар врага достигнет цели, колени подогнуться. Страх возьмёт верх, но не отразится в глазах, а повысит скорость отчаянной контратаки. От гнева вскипит кровь, но он не заставит впасть в безумство, лишь сделает новый удар сильнее. Так и боль не вынудит упасть на землю и зарыдать, она прочистит разум от жажды крови и не даст промахнуться. От эмоций не нужно избавляться, их нужно контролировать. Для этого и был дан разум смертным, чтобы контролировать, а не потворствовать.

Тем временем загорелись уже все свечи. Мерзкий запах ударил в нос. Ада же лишь сделала очередной вдох, но в этот раз особенно глубокий. Огонь становился всё выше и выше, обжигая согнутые в позе лотоса ноги и достигая даже спины и рук. Ноздри продолжили шумно втягивать воздух, заставляя пламя становится ещё мощнее и выше. Но после этого последовал и такой же продолжительный выдох, под конец которого потухли все свечи.

— Молодец, — скупо произнёс аристократ, после чего бросил своей рабыне банку с алхимическим бальзамом. — Обработай ожоги и перейдём к следующему уроку.

Глава 9

— Веди себя хорошо и не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость, — довольно серьёзно и даже сурово произнёс Лансемалион Бальмуар.

В ответ Нека лишь слабо кивнула и поспешила за своим хозяином.

Новая рабыня уже постепенно начала привыкать к обстановке. Она убиралась в апартаментах, помогала с готовкой, но на что-то больше всё же готова ещё не была. Хвостатую рабыню даже банально за продуктами нельзя отправить, а то увидит что-то и впадёт в ступор. И под что-то подразумевались любые вещи от пролетающей мимо птицы, до самого ужасного варианта с выводом новой порции рабов для публичного пользования.

Но в целом отсутствие насилия, как и куда более лучшие условия жизни сказывались на ментальном состоянии хорошо. Также оказывало серьёзное влияние и общение с Адой, которая служила примером для подражания. Правда Нека всё равно продолжала видеть в своём владельце скорее демона. Особенно после лицезрения жёстких тренировок, из-за которых рыжеволосая рабыня оказывалась покрыта то синяками, то ожогами.

Держать хвостатую девушку взаперти до полного психического выздоровления тоже нельзя. Весь вероятно, что затворничество лишь усугубит её заскоки, в лучшем случае просто создаст новые. Так что аристократ взял с собой свою новую вещь с кошачьими ушками на арену, попутно выдав успокоительного. Прятаться от проблем за креслом вечно не получится, как бы этого ни хотелось.

— О, господин Бальмуар, присаживайтесь! — не поворачивая головы, владелец арены и жестом, и словом подозвал к себе ещё одного этириданоса.

Лансу полагалось место на верхней трибуне нового амфитеатра прямо рядом с самим Дхинарелом Нар’Авидом потомка Дкал’Алинтар. Впрочем, стоит заметить, что как такого деления по статусу тёмный эльф на трибунах не делал. Так что здесь все этириданосы сидели вместе, несмотря на отличные положения в обществе. Тоже касалось Дхинарела, который не считал постыдным находиться рядом с кателием. Особенно с кателием, который бил все рекорды по срокам подготовки своего этиамария.

— Какая у вас милая рабыня, —