Детский психоанализ - Мелани Кляйн

Вне всякого сомнения, весьма желательно и полезно, чтобы родители поддерживали нашу работу, как в то время, пока она продолжается, так и по завершению анализа. Я должна признать, что в действительности подобные примеры встречаются существенно реже и представляют собой идеальный случай, на который мы не можем полагаться, как на основу нашей методики. Однако, Анна Фрейд настаивает: «Не только в случае явного заболевания мы решаем провести анализ ребенка. Место детского психоанализа — это, прежде всего, околоаналитические круги. В настоящее время мы обязаны ограничить его применение только к детям, чьи родители сами проводят психоанализ, были проанализированы или явно демонстрируют доверие и уважение к психоанализу». Я бы возразила, что наша задача — установить как можно более четкое различие между сознательным и бессознательным отношением родителей. Я много раз заявляла и не устаю повторять, что условия, обозначенные Анной Фрейд, не обеспечивают нам поддержку их бессознательного. Родители могут быть теоретически совершенно убеждены в необходимости нашего вмешательства и сознательно всеми силами стремятся нам помочь, но вместе с тем по неосознаваемым причинам мешают нашей работе в течение всего анализа. С другой стороны, я, зачастую, убеждалась, что те, кто внешне демонстрируют полное равнодушие к психоанализу — например, это были иногда обыкновенные гувернантки, которые проникались ко мне глубочайшим доверием, — оказывают нам огромную поддержку благодаря подсознательно благожелательному отношению. Тем не менее, если опираться на собственный опыт, приходится признать, что детский психоаналитик нередко сталкивается с известной долей враждебности и ревности со стороны нянечек, гувернанток и даже матерей, и что нужно стараться продолжать анализ несмотря на и даже вопреки этим чувствам. На первый взгляд это кажется невозможным и сопряженным с очевидными трудностями, весьма специфичными именно для детского психоанализа. Однако, в большинстве случаев я обнаруживала, что непреодолимым препятствием они не становятся. Я абсолютно уверена, что мы совсем не обязаны «разделять вместе с родителями любовь или ненависть ребенка», напротив, мы должны использовать позитивный или негативный трансфер таким образом, чтобы обеспечить возможность установить подлинно аналитическую ситуацию и опираться на нее. Мы будем изумлены возможностью наблюдать, что даже самые маленькие дети могут прекрасно понять нас и даже помогать нам, настойчиво запрашивая нашу помощь. Также, нельзя не отметить, что мы можем включить в сферу анализа сопротивление, оказываемое их окружением.

Чем дальше, тем больше мой опыт раскрепощал меня, позволяя чувствовать себя в работе все более свободной от окружения ребенка, насколько то вообще было возможно. Конечно, в отдельных случаях бывало, что ценность сведений, почерпнутых из этого источника об изменениях, произошедших с ребенком, или по поводу реальной ситуации, в которой он находится, заставляет нас в обязательном порядке прибегнуть к этой помощи. Не стану утверждать, что анализ ни разу не был провален из-за помех, вызванных окружением маленького пациента, выскажу только следующую мысль: поскольку именно родители направляют детей на психоанализ, я не вижу, как их плохое понимание и неблагоприятное отношение могло бы помешать нам довести этот анализ до благополучного завершения.

Все вышесказанное совершенно наглядно показывает, что моя позиция по поводу сопротивления анализу в каком бы то ни было случае кардинально отличается от той, что придерживается Анна Фрейд. Я рассматриваю анализ как полезный не только в любом случае явных психических расстройств или нарушенного развития, но и как средство уменьшить трудности нормальных детей. Этот путь, возможно, не такой прямой, но я уверена, что он не является ни излишне сложным, ни слишком дорогостоящим, ни чрезмерно утомительным.

В следующей части моей статьи я бы хотела доказать, что невозможно совмещать психоаналитическую и воспитательную работу. Мне бы хотелось помимо прочего обосновать причины этой невозможности. Анна Фрейд сама описывает две эти функции (на стр. 82) как «трудно совместимые и противоречащие друг другу задачи». Она добавляет также: «Анализировать и воспитывать — это означает, иначе говоря, дозволять и запрещать в одно и то же время, разделять и связывать вновь». Подводя итог моим аргументам, выскажу мысль о том, что одно из этих действий подчистую аннулирует эффект другой. Если аналитик лишь по временам прибегает к ним, становясь представителем воспитательной инстанции и принимая на себя роль Супер-Эго, то он перегораживает дорогу к осознаванию импульсивных тенденций, то есть становится представителем склонности к вытеснению. Пойду еще дальше, утверждая, что, по моему опыту, как в анализе детей, так и в анализе взрослых, недостаточно просто установить и поддерживать аналитическую ситуацию с помощью аналитических средств, другими словами, воздерживаться от любого прямого воспитательного вмешательства. Детский психоаналитик, если он стремиться достичь успеха в своей работе, обязан быть бессознательно настроен точно так же, как психоаналитик взрослых. Его отношение должно дать ему свободу отрешиться от желания руководствоваться чем-либо, кроме аналитических принципов, то есть избавиться от склонности формировать и направлять мышление своих пациентов. Если тревога не мешает ему, он сможет благополучно прийти к спокойному ожиданию, пока верное решения не созреет само. Таков единственный поход, который позволят этому решению всплыть на поверхность.

Действуя подобным образом, можно без труда доказать справедливость очередного моего постулата, противостоящего идеям Анны Фрейд. Я имею в виду необходимость проводить полный анализ без усечений, включая исследование отношения ребенка к родителям и Эдипова комплекса.

Постскриптум, Май 1947 года.

В предисловии и в третьей части своей книги Анна Фрейд описывает изменения, которым она подвергла собственную технику. Некоторые из них касаются уже рассмотренных выше проблем.

Один из пунктов, по которому наши мнения абсолютно противоположны, относится к применению воспитательного воздействия в детском психоанализе. Анна Фрейд объясняет необходимость использования подобной техники сохранением слабости и недостатком зрелости инфантильного Супер-Эго до самого латентного периода (который прежде она считала самым ранним возрастом, когда психоанализ ребенка становится возможным). Теперь она заявляет, что воспитательный аспект работы психоаналитика не столь обязателен (находя, что родители и те, кто наделен воспитательными функциями, в настоящее время, безусловно, стали гораздо более просвещенными), и что «сегодня психоаналитик может, за редким исключением, целиком сконцентрировать свои усилия на чисто аналитическом аспекте своей задачи» (в предисловии, на стр. 11).

В своей книге, опубликованной в 1926 году Анна Фрейд критиковала игровую технику, которую я определяю основной для анализа маленьких детей, и опровергала принципиальную возможность анализа детей, не достигших возраста, когда вступает в силу латентный период. На сегодняшний день она снизила возрастную планку с латентного периода до возраста двух лет, как я и предлагала это ранее […]». Сейчас она также приемлет игровую технику в довольно значительной степени, как необходимое средство для анализа детей. Более того, она расширила круг своих пациентов не только с точки зрения нижней возрастной планки для тех, кто подлежит психоанализу, но и включила в него некоторые новые показания и типы заболеваний. Теперь она рассматривает как подлежащих анализу детей, чьи «отклонения относятся к шизоидному типу» (на стр. 10).

Следующая проблема носит скорее комплексный характер: хотя в наших способах рассматривать отдельные моменты проявилось определенное сходство, тем не менее, нас продолжают разделять весьма серьезные разногласия. По поводу «вводной фазы» к аналитическому процессу Анна Фрейд говорит, что изучение защитных механизмов Эго ребенка позволило ей обнаружить средства «для разоблачения и проникновения за первичные сопротивления, возникающие в анализе детей, таким образом, вводная фаза аналитического лечения существенно сокращается, а в некоторых случаях становится бесполезной» (в предисловии, на стр. 11 — 12). Содержание моего выступления на коллоквиуме показывает, что главное в моей аргументации против «предварительной фазы», на которой Анна Фрейд сосредотачивала так много внимания, заключается в том, что ситуация трансфера не замедлит установиться, если аналитик с самого начала прорабатывает тревогу ребенка и его сопротивление при помощи аналитических средств. При этом, она не только не требует никаких иных средств, кроме аналитических, но эти же средства остаются самыми благоприятными и наилучшим образом способствуют возникновению самой ситуации. Наши взгляды на данную проблему расходятся не только по поводу бесполезности подготовительной фазы (хотя сейчас Анна Фрейд, похоже, склонна рекомендовать ее только в очень ограниченном числе случаев), но также и в том, какие аналитические средства мы используем, чтобы преодолеть первичное сопротивление. По ходу своего выступления на коллоквиуме я особенно подробно рассматривала эту проблему с точки зрения непроизвольной тревоги, зарождающейся у маленьких детей. Наряду с этим в моей книге «Детский психоанализ» приводятся многочисленные примеры, показывающие, что в тех случаях, когда тревога проявляется не столь сильно, особенную значимость я придаю тому, чтобы защитные механизмы были проанализированы в первую очередь. Действительно, невозможно анализировать сопротивление, игнорируя анализ защит. Хотя Анна Фрейд не поддерживает анализ спонтанной тревоги и, казалось бы, подчеркивает ее защитный характер, тем не менее, по поводу возможности изначально провести психоанализ при помощи аналитических средств наши мнения совпали.