Проклятая - Анна Скарфо

Проклятая… То есть та, которая приносит дурные вести и несчастья… Проклятая, нечистая, прокаженная… Такое вот прозвище дали Анне Марии.

И проклятия, которыми осыпают Анну, остаются с нею, становятся для нее клеймом, словно выжженным у нее на груди. И ей от них больно.

Христос при въезде, Богородица при выезде

Я не могу описать, какие у них лица. И не знаю почему: ведь у меня прекрасная память, и я всегда все запоминаю. Но вот их лица… они для меня как черные тени. Я помню, какие у них волосы. Какая у них кожа с крупными порами. Помню, какой на ней выступал пот. Помню их черные волосы. Помню их мутные взгляды. Я помню все. Все, но только не их лица.

Но кто же они – эти мои призраки, у которых нет лиц?

Это водители грузовиков, рабочие, обычные парни. И все они женаты или обручены. А если обручены, если они женихи – то они уже договорились венчаться в какой-то церкви, уже заказали себе ресторан, чтобы повеселиться на славу и устроить себе настоящий праздник. У каждого из них – своя работа, своя жизнь, своя женщина.

Вот они какие, четверо из того домика. Они добропорядочные граждане и горожане, которые по воскресеньям, под руку со своими невестами, ходят в церковь… И они же были со мной в ту пасхальную ночь.

В 1999 году тому парню, Доменико Кучинотте, было двадцать лет, он вместе со своим отцом работал в горячем цеху, на заводе у Рендо. А Доменико Кутрупи был на год старше и работал шофером, водителем грузовика. Летом он возил ящики с помидорами, а зимой – еще и всякое железо и цемент. У каждого из них – своя машина: если у Доменико Кучинотты – зеленый «Фиат Y-10», то у Кутрупи – черная «Лянча Тема». И она у него всегда чистая и блестящая. И еще у него есть жена. И Доменико Яннелло тоже женат и работает водителем грузовика. Он из всех них самый старший: ему двадцать три года. А Микеле Яннелло – самый обходительный. И у него есть невеста.

Если бы вы встретили их на улице, то вы бы не увидели в них ничего особенного. Обыкновенные отцы семейства. Трудяги. Рабочие лошади.

Но почему же они выбрали именно меня?

Почему им нужна была именно я?

Почему они затащили меня в тот дом?

Вот этого я не знаю. А вот зато им это кажется чем-то естественным, само собой разумеющимся. Я бы не сказала, что для них это развлечение. Вернее, это не только развлечение. Это для них еще и игра. Это их заговор и это их тайна в таком маленьком городке, где все знают всё.

А когда что-то запретное держат в тайне, то тогда и вырабатывается больше адреналина. Они помалкивали о том, что делали, и это молчание их объединяло. И это их только разжигало.

Я вышла из школы. Через неделю мне придется сдавать экзамены за третий класс. Прислонившись к стене у школы, я поджидаю Кучинотту и Яннелло.

Но почему я их жду?

Со времени той пасхальной ночи и того, что произошло в домике, прошел уже месяц. А вот несколько дней назад я встретила их снова. На улице. Их, то есть Доменико Кучинотту, братьев Яннелло и Кутрупи. Они ехали в машине, все вместе. Они всегда держатся вместе. Они останавливаются на площади, пристально на меня смотрят, названивают мне по телефону… Я чувствую на себе их взгляды. Вот такой вот у нас городок. Пятьдесят улиц. Сто домов. Железнодорожная станция. Площадь. Церковь. Один магазин. Один бар. Крест с распятым Христом при въезде, статуя Богородицы на другом конце, при выезде, чтобы обозначить границы города. И моя семья. И они.

Ну и куда мне, скажите на милость, деваться? Куда мне отсюда уйти? Куда?

Вот потому-то я стою и жду.

И вот я увидела, как подъехала голубая «Лянча Тема». Это машина Микеле Яннелло.

Городок

– Грязная шлюха!

Как будто змея просвистела. Под окном прошла женщина. Анна быстро закрыла ставни и снова забралась с ногами на постель, свернулась калачиком.

Как будто змея просвистела: «Ш-шш-шш…»

Мигнула своим желтым глазом. Высунула мокрое жало и снова его спрятала.

Женщина ускользнула прочь, как змея.

В свинарнике

Под этими куртками я не могу дышать: мне не хватает воздуха. И вот я попыталась подняться.

– Эй, не дури! А ну-ка на место! Лежать! Куш!

– Но мне надо дышать! – На этот раз я закричала и ударила кулаком правой руки. И снова попробовала встать на ноги.

– Хорошая Аннарелла, хорошая. Хорошая сучка. – Кто-то звонко шлепнул меня по спине, но я не могла дать сдачи.

Я поджала ноги и свернулась в клубок. Мои локти прижаты к полу, а коленки – к груди. Повернув голову в сторону, чтобы глотнуть хоть немного воздуха, я чуть-чуть приподнимаю брошенную на меня черную куртку. Чья-то рука давит на меня сверху и не дает пошевелиться. Она такая тяжелая, что я сдаюсь и прижимаюсь щекой к коврику, лежащему на полу машины. От него совсем не воняет бензином, но я чувствую щекой какие-то маленькие выпуклости, вроде крошек, и они впиваются мне в кожу.

Они не разговаривают. Машина едет. Чувствую, что дорога под колесами изменилась, стала другой. Я лежу на полу так близко к земле, что чувствую, как зернистый, крупчатый асфальт кончился и вместо него началась каменистая грунтовая дорога. Значит, мы снова за городом. Когда машина делает очередной поворот, мое тело тоже поворачивается. А когда машина резко тормозит, я не могу удержаться, и меня ударяет о сиденья, а потом отбрасывает назад.

Подойдя к школе, они мне велели завернуть за угол и дожидаться их у задней стены. А потом они подошли туда сами и велели мне влезть в машину. Но сесть в кресло они мне не дали. Они мне приказали лечь на коврик, между передними и задними сиденьями, а потом забросали меня сверху своими куртками.

В этой машине были Доменико Яннелло и его брат Микеле. А следом за нами ехала еще одна машина, с Кучиноттой и Кутрупи.

Они, они самые.

Машина остановилась. «Ага, значит, мы у того дома», – подумала я.

– Эй, Анна! А во сколько тебе нужно быть дома?

Я слышу чей-то голос, но на меня все еще навалены их куртки, и я не могу понять, кто это ко мне обращается. Наконец меня вытаскивают из машины, и я начинаю дышать. Свет бьет мне прямо в глаза. Меня тошнит: примерно такое ощущение, как при морской болезни.

– Не… не поздно. Но только вы не очень долго, а не то моя мама…

Мы уже не в машине. Но мы и не в том домике, а где-то в другом месте. Машина стоит на заасфальтированной площадке внутри какого-то большого здания из красного кирпича. Оно похоже на старый заброшенный амбар, конюшню или свинарник. Я оглянулась вокруг. Всюду разбросаны сельскохозяйственные принадлежности, корзины, кирпичи. На стенах – намалеванные красной краской толстые полоски. Они ничего не обозначают, ни на что не указывают. Просто кто-то мазюкал краской как хотел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});