Та самая ночь - Хейди Беттс

— Да нет, мне ничего не надо, — мягко отозвался он. — Я просто беспокоился за тебя.

Бесс не знала, как ей реагировать на его слова, и испугалась, что сейчас опять разревется.

Поэтому она просто прикрыла глаза, кивнула головой и поспешила прикрыть за собой дверь в ванную комнату.

Приблизительно через десять минут с бутылкой вина в одной руке и с пустым бокалом в другой она спустилась вниз и пошла на кухню. На ней была коротенькая атласная ночная рубашка, а поверх нее — желтый, в подсолнухах халат.

Бесс достала с полки второй бокал и направилась в гостиную. Коннор лежал на диване и смотрел телевизор.

После сцены в ванной что-то мешало Бесс просто подняться к себе в комнату и запереться. Она чувствовала, что должна поговорить с Коннором. Впервые за все эти годы она не обвиняла его во всем, что с ней случилось, и даже подумала о том, что, возможно, в ее бедах есть доля и ее собственной вины.

Да, она забеременела от Коннора. Да, он не позвонил ей, хотя должен был позвонить. Но ведь она тоже могла позвонить ему и сообщить, что у них будет ребенок.

Прищурив глаза, Коннор следил за действиями Бесс. Она подошла к дивану и присела на край, поставив бокалы на стоящий рядом кофейный столик. Коннор тут же сел, откашлялся и чуть севшим голосом спросил:

— Как ты относишься к пицце на обед? Я как раз собирался позвонить и заказать.

Она кивнула в ответ, продолжая наливать вино.

— Отличная идея! Мне нравится.

Коннор отставил пиво в сторону, поднялся с софы и направился к телефону.

Пребывавшая в благодушном настроении Бесс невольно залюбовалась его фигурой. Он был отлично сложен, и джинсы сидели на нем как влитые.

Он позвонил в ближайшую пиццерию, сделал заказ, после чего вернулся и внимательно посмотрел на Бесс.

— И по какому случаю? — спросил Коннор, отпивая маленький глоток.

Бесс откинулась на спинку дивана и положила ноги с накрашенными ногтями на край стола, подражая тем самым расслабленной позе Коннора.

— Ничего особенного. Просто мне было очень приятно, что ты волновался обо мне, когда я застряла в ванной. Спасибо тебе за это!

— Я просто не хотел, чтобы мой друг, вернувшись из свадебного путешествия, получил в подарок утопленницу.

Она хихикнула.

— Надеюсь, что этого не произойдет. Хотя я бы не удивилась, если бы ты, в конце концов придушил меня за мое поведение.

Его рот чуть искривился в улыбке.

— Я обдумывал такой вариант, но пришел к выводу, что мне не нужна лишняя судимость.

Бесс рассмеялась.

Они молча потягивали вино, наслаждаясь тихим вечером. По телевизору шел какой-то незатейливый сериал.

Бесс почувствовала, что она находится в состоянии полного покоя. Она давно не испытывала ничего подобного. В Лос-Анджелесе она всегда была собрана, натянута как струна и практически никогда не могла расслабиться.

Если вдруг случайно и выпадала свободная минута, то она проводила ее одна, а не в компании молодого, красивого человека, который не считает себя центром вселенной, предпочитает пить пиво вместо мартини и любит пиццу, а не устрицы.

Бесс было комфортно с ним. Она знала, что для Коннора не имеет значения, как она одета, хорошо ли накрашена и причесана.

Несмотря на то, что в последние годы они практически не общались, Бесс была уверена, что с ним она может быть сама собой. Он видел ее и с разбитыми коленками, и со жвачкой в волосах. Коннор вытирал ей слезы, когда она рыдала над котенком, которого сбила машина. Не обращая внимания, на ее красные, опухшие глаза, и сопливый нос, он помог ей закопать котенка в саду. Он даже видел, как ее рвало макаронами с сыром в школьной столовой, когда ей было девять лет. И он, а не ее брат, был единственным, кто в этот момент не смеялся над ней и не строил страшные рожи, а обнял за плечи и отвел в кабинет медсестры. Он сидел вместе с ней и ждал до тех пор, пока не пришла мама и не забрала ее домой.

Мысль о том, что, вероятно, его можно простить, неожиданно пришла ей в голову. Бесс только не могла решить, готова ли она быть столь снисходительной. Достаточно и того, что она допускает подобную возможность. Разве горечь и обида, накопившиеся за семь лет, исчезнут в одно мгновение?

— Я всегда считал тебя своей сестрой, Бесс, — вновь заговорил Коннор. — Ты была сестрой Ника по крови, но мы росли вместе, твои родители практически усыновили меня, и я считал тебя, чуть ли не родственницей. — Его карие глаза потемнели, но в них зажглись яркие искорки. — Мы оба с тобой знаем, что в ту ночь, после футбольного матча, я вел себя не как твой брат. Все эти годы мне хотелось извиниться перед тобой.

Ее сердце на секунду сжалось, но ей удалось справиться с собой.

— Почему ты хотел извиниться? Насколько я помню, тогда в машине ты был не один.

— Я виноват перед тобой, поскольку воспользовался моментом. Ты была молодая, неопытная и… девственница. Я был взрослее тебя, лучше понимал ситуацию и не должен был терять контроль над собой.

Она расхохоталась.

— Можешь успокоиться, Коннор. Никто не будет судить тебя за то, что ты лишил меня девственности. Я бы не оказалась в твоей машине и не занималась бы с тобой любовью, если бы сама не хотела этого.

Уголками глаз она видела, как его пальцы судорожно сжимают бокал вина.

— Это не оправдывает меня, — продолжал настаивать Коннор. — Твои родители всегда относились ко мне, как к родному сыну. Они доверяли мне, считали, что я буду всегда защищать тебя, а я повел себя как последний подлец и воспользовался твоей неопытностью.

Бесс было трудно видеть, как Коннор совершенно незаслуженно мучает себя. Да, он виноват перед ней, и ей хотелось, чтобы он страдал от угрызений совести, но совсем по другому поводу. Она обвиняла его в том, что он ни разу не позвонил ей, не поддержал во время беременности и после выкидыша, а вовсе не в том, что он якобы воспользовался ее неопытностью!

— Я не знаю, как ты мог не заметить этого, — со смехом воскликнула она. — Я, как хвостик, повсюду таскалась за тобой. И была готова на что угодно, лишь бы привлечь к себе твое внимание. Я сама захотела быть с тобой в ту ночь. И просто привела свой план в исполнение.

Коннор в полном недоумении, смотрел на Бесс, не в силах поверить ее словам. От столь откровенного признания ему стало не по себе. Но и Бесс чувствовала себя не намного лучше.

Постепенно взгляд Коннора сделался более осмысленным. Он с нежностью посмотрел ей в глаза и тихо произнес:

— Я ничего не знал. — Глубоко вздохнув, он обеими руками взъерошил свои пшеничного цвета волосы. — Черт, я ведь чувствовал то же самое по отношению к тебе.