Рефлексия чувств - Анастасия Александровна Рогозина

судима за мошенничество, а после удочерения квартира твоих родителей может стать ее собственностью. Думаю, ты уже догадалась, что будет дальше.

– Господи, какая разница?! У меня нет выхода, поэтому я либо живу с ней и восстанавливаю память, либо еду к бабке, которая ненавидит меня еще с моего рождения! Если бы ты оказался на моем месте, чтобы ты выбрал? – я не смогла взять контроль над эмоциями. Не думаю, что мое поведение было хорошим, но спокойный тон Артура и дурацкие убеждения в моей ошибке вывели меня из себя. Это был первый серьезный разговор в моей жизни; за исключением того, когда я разбила папин рабочий ноутбук. Я заметила, что сейчас странное ощущение в животе улетучилось, а лицо моего друга стало мрачнее. Артур вздохнул и агрессивно протараторил:

– Ты хоть что-нибудь помнишь? Если нет, то я напомню: она угрожала твоим родителям, хотела пожечь дверь и вела себя, как сумасшедшая! И ты сейчас – хороший повод расположится в новой квартире, о которой она долго мечтала.

– Тебе откуда знать, о чем она мечтала, – успокоившись, ответила я. Хотя вопрос про память меня задел: я ведь действительно почти ничего не помню. Хотя Галя и Вика многое мне рассказывали. А дневники? Я столько всего узнала из них – больше, чем ожидала. А как же Регина и татуировка? Я ведь даже не подозревала, что поход в любимую кофейню раскроет тайну татуировки.

– У меня есть проверенный источник – с усмешкой сказал Артур.

Я сначала не поняла, о чем он говорит. Похоже, что я снова улетела в молчание и свои мысли. Но я быстро вернулась к теме разговора и сразу стало понятно, что Артур говорит о своей матери. Интересно, насколько хорошие отношения у них с матерью? Вика жаловалась, что ее сын разочаровал ее в учебе; что Артур никак не развивается и ничем ей не помогает. Я задала волнующий меня вопрос:

– Как ты общаешься с мамой? Она мне, конечно, рассказывала, но узнать твое мнение мне бы хотелось больше, – я сделала акцент на слове «твое». Артур замешкался, немного поправил растрепанные волосы и сказал:

– Мама не хочет воспринимать меня. Не желает стать современнее, перестать мыслить шаблонно и сравнивать всех со всеми. Стоит мне что-либо сказать или сделать, мама сравнивает мои поступки с поступками друзей. Мне надоело каждый раз выслушивать ужасные, многочасовые лекции о том, как мне стоит жить – рассказал Артур. Я понимающе кивнула. Странно, что Виктория думает совсем иначе; она больше думает о прекрасном будущем, хочет воспитать сына, а он кажется ей бездельником. Но это уже совсем другая история; не хочу сейчас мучать Артура своими рассказами и допросами. По нему видно, что он очень устал. Да и я тоже, очень сильно устала. Хотелось сомкнуть глаза и вздремнуть, прям здесь, на крыше. Веки становились все тяжелее, а чувства (даже странное ощущение в животе) смешались в густой кисель. Я тряхнула головой, прогоняя сон, медленно вступающий в мою голову. Мой друг все время наблюдал за моими эмоциями; впрочем, он пару раз зевал и потягивался. Не хватало только подушки и одеяла.

Я снова смущенно улыбнулась одной, закравшейся в голову мысли. Но я тут же отогнала ее, помотав головой в разные стороны. Молчание длилось вторую вечность! Я как-то задумалась и так захотела спать, что не заметила, как около двух минут молчала.

Артур принял мое молчание на свой счет и решил сменить тему разговора:

– Ты пыталась восстановить память? Если тебе можно помочь, я буду только рад.

– Спасибо, но я сама справлюсь, – отрезала я.

– Я нашла коробку с дневниками и рисунками – продолжила я, стараясь игнорировать чувство неловкости и теплоты в душе. Ведь не смотря на мое ужасное поведение, Артур все равно был готов помочь, хотя по нему не скажешь, что у самого нет проблем.

– А, вот твои блокнотики, которые ты вечно таскала с собой, пригодились – улыбнулся мой рыжий друг, но в серых глазах явно отражалась грусть. Или это была просто усталость?

– Обидно, однако – я не заметила, как сказала это вслух.

– Почему?

– Я вернулась домой, нашла дневники, общаюсь с людьми, но это все такое…

– Новое?

– Ага. Словно я долгое время проходила компьютерную игру, и после аварии пришлось проходить все сначала.

– Надо было сохраниться, – усмехнулся Артур.

– Надо было…

Начинало темнеть. Диск солнца давно закатился за горизонт, зажглись фонари. Санкт-Петербург не потерял прежнюю красоту, даже наоборот. Но Галя наверняка уже ищет меня, пора вернуться домой. Я представила, как вернусь домой, и какую огромнейшую и возмутительную лекцию услышу. Насчет Гали я не сомневалась: она точно выскажет мне все, что обо мне думает. Я взглянула на экран телефона; время и вправду было позднее. Экран смартфона показывал «21:16». Я глубоко вздохнула и накинула рюкзак.

– Проводить тебя до дома? – послышался голос моего друга.

Пожалуй, читать мысли – самый лучший дар Артура. И как он только догадался?

– Угу, мы ведь живем рядом. Даже если не вместе пойдем, все равно встретимся, – насмешливо протянула я, пытаясь пошутить. Но шутка не зашла, да и мне самой не очень понравилась. Сморозила же глупость! Неужели нельзя было просто и спокойно сказать «да»?

Мы аккуратно спустились с крыши, пошли по Невскому проспекту, который только что наблюдали сверху. Мимо проносились автомобили, их фары мелькали, словно новогодняя гирлянда. Но откуда мне знать? Я не помню имена своих одноклассников, о какой гирлянде может идти речь? Впрочем, уже все равно. Пройдет время, я почитаю больше дневников, и восстановлю картинки из пазлов. Некоторые из них уже сошлись, значит и остальные сойдутся, правда? Наверное, главное, что я иду не одна. Точнее, не одна, а с Артуром. Так, Диля, успокойся. Всего лишь друг детства; и только! Главное, что я иду по этим темным улицам не одна. Иначе мои мысли съели бы меня еще на крыше.

14

Мы дошли до дома. Артур развернулся и собрался уходить, как вдруг развернулся обратно и произнес:

– Будь осторожна. Я люблю тебя.

После этих слов он оставил меня одну, в недоумении, стоящую у подъезда. Спокойно пошел своей дорожкой. А я что? А я в шоке. В животе снова появилось это ужасное чувство, а я вспомнила разговор с девочкой из дневника. Я тогда призналась ей в любви, а она засмеялась и убежала. В голове появилась внезапная картинка: я пообещала себе никогда не влюбляться. Фактически, это невозможно. А что, если все это время я была влюблена? Не в девушку, не в жизнь, не в себя, а в человека, который всегда был рядом. Всегда поддерживал и защищал. Звучит, как в очередной сказке, когда дружба превращается в любовь. Может, это уже не сказка.

Казалось,