Наследие дракона - Юлия Июльская

серебристые нити. Хотэку знал эти приёмы едва ли не лучше, чем содержание обучения самураев. Когда-то он сам помогал в семейном деле, хотя и не очень это любил. Но Мика пользовалась детским обаянием Хотэку, а женщины доверяли его мужскому – пусть и незрелому – вкусу (который в основном заключался в том, чтобы рекомендовать товары подороже) и не могли устоять перед очарованием, искусно отточенным под материнским контролем.

– Чудесная работа, Мика-сан! – пожилая женщина осторожно погладила ткань, но затем, словно спохватившись, неуверенно отдёрнула руку. Мика тут же наклонилась ближе и что-то заговорщицки прошептала покупательнице. Хотэку был уверен, что она предложила отдать кимоно за полцены в благодарность за покупку сразу двух нарядов. И судя по тому, как женщина просияла и потянулась за монетами, он не ошибся.

– Хотэку, ты здесь! – воскликнула Мика, пряча монеты в рукава. – Отпустили всё ж на праздник, а?

– Здравствуй, мама, – он слегка поклонился, но Мика махнула рукой, вышла из-за прилавка и обняла сына. – Да, отряд распустили. Дали день отдыха.

– Ох, так с этим покончено? Я уж не знаю, что там во дворце случилось… Не смотри на меня так, не буду я выпытывать! Так вот, что б там ни было, я рада, что это кончилось. Не хватало нам тут ещё бед от ёкаев или кого там, спаси Ватацуми, ещё принесёт. Хорошо, что вы вернулись. Вообще не понимаю, зачем самураев куда-то отправляют. Столицу надо охранять, а не разъезжать по округе. Всё важное – оно тут, – она обвела руками рынок, кивнула сама себе и вернулась за прилавок.

– Уж ты знаешь, как надо, конечно, – засмеялся подошедший отец и сбросил с плеч два мешка. – А я иду, смотрю: макушка знакомая маячит впереди, – обратился он к Хотэку, – думаю, ты, не ты? Кричать не стал. Надолго с нами? Что стоишь? Бери, – он кивнул на принесённые мешки, – выкладывай, будешь помогать!

– Шикудо, дай ребёнку отдохнуть!

– Этот ребёнок целую страну защищает. Уж с тканями твоими справится.

– Вот именно. Он и так света Аматэрасу не видит за своей службой. Пусть во дворец идёт, что ему тут с нами болтаться. Иди, сынок. Иди. Отдыхай. Посмотри, какие новые гравюры на продажу привезли, какие стихи! Иди на приезжий рынок, там есть что купить.

Мика вздохнула, и Хотэку в который раз подумал, что можно было бы испросить места на рынке у Жемчужных ворот. Но он всё ещё считал своё положение недостаточно высоким и полагал, что сёгун не слишком к нему расположен. Боясь показаться не по статусу напористым, который год не решался на ходатайство. И хотя любой желающий вроде бы мог подать прошение с перечнем товаров и образцов, жителям столицы места на первой улице давали только в исключительных случаях, по просьбам знатных домов. Именно поэтому на рынке у Жемчужных ворот торговали редкими товарами из далёких земель, где почти никто из Иноси не бывал и вряд ли побывает хотя бы раз в жизни.

– Мама, я принесу тебе новые стихи того поэта из Западной области. Или роман с восточных островов, – пообещал Хотэку, опустошая мешок и развешивая товар. Отец уже всё принёс, работы для него здесь в самом деле не осталось, с покупателями никто лучше мамы не договорится. – Отец, а ты не завидуй, что мне можно развлекаться. Сам знаешь, Ватацуми не одобряет работу в такие дни.

– Ватацуми не надо на новые стихи с запада зарабатывать для твоей матери, – Шикудо усмехнулся и развязал второй мешок. С неба упало несколько крупных капель. – Ох и не знаю, чем его так зацепила принцесса, но каждый год в этот день под дождём торгуем, – он осмотрелся и подтащил мешки подальше под навес. – Иди уж, отдыхай. Всё равно тебе тут делать больше нечего.

Хотэку улыбнулся, поклонился и уже собрался уходить, как Мика окликнула его.

– Сынок, постой! Передай от нас скромный подарок принцессе, – она протянула ему свёрток, перевязанный лентами и жемчужными нитями. Шикудо покачал головой, но ничего не сказал. Все понимали, что у принцессы и без того нарядов не счесть, но сегодня любой мог преподнести дар императорской дочери. Так что Хотэку принял свёрток и поклонился, пообещав маме доставить его во дворец.

Приезжий рынок – особенный и потому самый многолюдный в городе. Очереди из прислуги в разгар дня могли доходить не то что до жилых районов, а даже пересекать всю первую линию, доходя до второй, а иногда и до третьей улицы. Каждый старался раньше других отыскать редкий экземпляр для своих господ. Хотэку заприметил край толпы на середине первой линии, благополучно прошёл мимо, свернул на перекрёстке и пошёл по первой улице на запад – в тихую и безлюдную часть города. Там, дойдя до угла, он спокойно миновал стену, окружающую дворец, через ворота Победы, перебросившись парой слов со стражей, и побрёл мимо домов прислуги обратно на восток, туда, откуда уже доносился шум гостей.

Стало совсем темно, тучи плотно затянули небо, и солнце едва пробивалось сквозь них, но Хотэку хорошо чувствовал время и понимал, что стоит поторопиться. Принцесса должна вот-вот появиться и начать приём. Если он поспешит, то успеет преподнести свой дар одним из первых, ещё до того, как она устанет и перепоручит слугам принимать подарки.

– Хотэку-сан, как хорошо, что вы здесь! – к нему подбежал совсем юный ученик. Видимо, его сегодня подрядили разносить новости между стражниками, чтобы никто не уходил со своего поста. – У нас тут совсем растерялись. Сёгуна нет, никого из старших тоже. Принцесса не появляется, хотя по распорядку должна была уже принять две дюжины гостей.

– А император?

– Император тоже не выходил. Никто не знает, что делать.

– За ними посылали?

– Только что служанок отправили. Но я увидел вас и решил сказать. Вы тут единственный из самураев сёгуна. Может, что-то знаете? Ничего не отменялось, не переносилось?

– Насколько мне известно, нет.

Хотэку задумался. Он был не вправе отдавать распоряжения.

– Иоши-сана тоже нет?

– Не видел.

– Похоже, боги сегодня не в духе. Младшие военачальники сегодня на службе, отыщи кого-нибудь из них. И найди сикибукё, уж глава ведомства церемоний наверняка сегодня на службе. Ему и стоит заняться этим вопросом.

– Да, Хотэку-сан.

Мальчишка поклонился и убежал к северной части сада, а Хотэку отправился туда, где располагался дворец Лазурных покоев. Хотя за императором и принцессой уже послали слуг, беспокойство не позволяло Хотэку пойти веселиться. А ведь он знал, что нельзя оставлять дворец без присмотра, нельзя на праздники, когда здесь собираются гости со всех уголков страны, отпускать лучших воинов. Он только надеялся, что, случись что-нибудь действительно серьёзное, вокруг, скорее всего, стоял бы шум, а не тишина и полное непонимание происходящего.

Хотэку тысячу раз проклял себя за то, что оставил свои клинки. Кому пришло в голову, что их нужно носить только во время службы? Разве долг самурая не предполагает, что он несет службу всегда?

Он подошёл ко входу, торопливо кивнул стражникам, и те впустили его внутрь. Там, не в пример уличному веселью, царил полный беспорядок. Не такой, как при новости об исчезновении Кусанаги, но исполненный той же растерянности и отчаяния. Хотэку сделал несколько шагов вперёд, вглядываясь в лица пробегающих служанок, и заметил наверху Каю. Она спешила по галерее с миской в руках, её вид был обеспокоенным, но сосредоточенным. Хотэку взлетел по лестнице, забыв про манеры, и возник перед девушкой, да так, что та от неожиданности чуть не опрокинула на него миску.

– Хотэку-сан, – она поклонилась, но не сумела скрыть раздражение в голосе. – Прошу меня простить, я тороплюсь.

– Кая, что здесь происходит?

– Киоко-химэ нехорошо. Прошу меня извинить, я ей нужна, – она ещё раз поклонилась и быстро зашагала прочь, не дав Хотэку задать новые вопросы.

* * *

Она стояла на островке посреди Кокоро и вдыхала аромат свободы. Дом. Здесь, где заканчивались стены дворца и открывалась ровная безмятежная гладь озера, она чувствовала настоящую жизнь. Место, где можно выдохнуть и побыть собой, не опасаясь чужих глаз и суждений.

С поверхности воды на неё смотрела черноволосая девушка, чьи глаза сверкали лазурью, отражая цвет священного озера. Она стояла