Я убью тебя, менеджер - Евгений Зубарев

До меня вдруг дошло, что еще девять сюжетов в рубрику «Отдых» для «Интершума» мне, скорее всего, сегодня не доведется написать.

Вова посмотрел на меня строго и не менее строго спросил:

– Когда начинаем?

Тут отворилась дверь в кабинет, и зашла культурная Аня Шумилова. Она всплеснула ручками, глядя на сумку на моем столе, и, озабоченно глядя на часы, спросила у меня:

– Когда начинаем?

Тут я, конечно, встал и сказал то, что следовало:

– Значит, так, граждане алкоголики! Пить некогда! У меня, в отличие от вас, бездельников, работы еще невпроворот, – все присутствующие, даже Марта, уставились на меня с такими лицами, что я немедленно уточнил: – Ну ладно, на два часа у меня работы есть точно. Все остальное – потом. Понятно?

Народ понимающе заулыбался, а Анечка, как самая непосредственная, уточнила:

– Через два часа будет семнадцать ноль-нуль. Значит, тогда и начнем!

Они с Вовой быстро вышли, а потом Марта наконец выключила свой телефон и спросила:

– Ты для Миши, что ли, стараешься?

Я кивнул и с гордостью показал Марте на экран, где красовался текст про Джипа. Марта подошла, присела на краешек моего кресла и стала читать с экрана.

Я почувствовал волнующий запах ее духов неведомой мне марки, а потом стал смотреть на ее грудь, для которой, разумеется, не нашлось достойного лифчика, а потому она была просто небрежно прикрыта красным бархатным топиком. Еще один кусок красного бархата обнимал восхитительные бедра Марты, и некоторое время я смотрел только на них.

– Неплохо, – наконец сказала она, повернувшись ко мне всем телом. – Эх, Ваня-Ваня, – посетовала она неожиданно, мягко упершись мне в плечо руками.

Я замер, глядя уже куда-то в пол, в тревожном ожидании развязки. Но Марта больше не двигалась, и тогда я поднял голову и стал неотрывно смотреть прямо ей в глаза.

Она еще раз взглянула на экран, улыбнулась, а потом провела рукой по моим черным курчавым волосам.

– Хорошо ты пишешь, Ваня, – сказала мне Марта снова. – Просто, бляха-муха, Пушкин нашего времени. И экстерьер у тебя соответствующий, – обрадовала она меня, успокаивающе поглаживая мою кучерявую голову уже двумя руками одновременно.

Тут я не выдержал и тихонько зарычал, попытавшись ненавязчиво расстегнуть Марте юбку. Хотя было бы чего там расстегивать – плавали, знаем. Из-под таких юбок достаточно выудить трусики, а дальше эти юбки уже ничуть не мешают процессу, даже напротив, только способствуют ему – как достойное оформление истинной страсти.

Марта совсем не противилась мне, и я наконец сделал с ней то, что давно собирался, – задрал на ней юбку, а потом стянул с ее восхитительных бедер поразительно тонкие, даже какие-то бумажные кружевные трусики. Потом я встал с кресла и, мягко направляя ее тело руками, положил на свой рабочий стол, прямо на ее чудесный плоский голый животик.

Марта послушно легла и даже сама немного раздвинула свои замечательные ноги навстречу мне, но вот дальше у нас ничего не вышло. Марта не принимала меня, не принимала категорически, а делать ей больно я не хотел.

Минут через десять безуспешной возни я поцеловал ее в столь желанные упругие бедра и грубо сказал:

– Одевайся уже, сколько можно тебя ждать. Мне, вообще-то, работать надо.

Марта быстро и молча оделась, а потом уселась за свой стол. Там она включила ноутбук и тихонько ушла в Интернет, так тихо, что уже через полчаса я вообще забыл о ее существовании.

Некоторое время я таращился в экран, не понимая, что я там должен увидеть, и думая черт знает о чем. Потом я собрался и начал думать о деньгах – о том, что, если я не заработаю эти вшивые две сотни за рубрику развлечений, мне придется очень непросто, а обоим спиногрызам как минимум на месяц придется забыть о целой куче привычных удовольствий.

Это подействовало – мысли разбрелись по разным закоулкам, но одна потом вернулась и принесла мне классную идею. Я мельком глянул на пол, полюбовался на осколки кружки и тут же принялся строчить текст:

...

«На Большой Дорогомиловской улице в городе Москве имеется один симпатичный многоквартирный дом. На четвертом этаже этого дома располагается скромное представительство одной известной южно-корейской фирмы – производителя бытовой техники и электроники. А на пятом этаже того же дома имеется представительство китайской фирмы того же профиля. Но и там, и там работают наши, некогда советские, люди.

Возможно, именно поэтому у непримиримых конкурентов родилась идея, которую воплощают в ежемесячных шоу русскоязычные дилеры обеих фирм.

Остограммившись, господа дилеры собираются на пятом этаже и учиняют спор, чья техника хороша, а чья, напротив, дешевое фуфло.

Затем распахивается окно, и в него вылетает по одному образцу китайской и корейской продукции.

Проигрывает тот, у кого техника оказывается в нерабочем состоянии раньше, чем у конкурента.

Как правило, первый бросок ничего не дает: под окнами английский газон, а техника обеих компаний и впрямь хорошая. Местные жители говорят, что видали до десятка бросков какой-нибудь пары кофеварок, пока у одной из них что-нибудь не отказывало. Еще летают утюги, торшеры, музыкальные центры, электробритвы и даже ноутбуки – в общем, все, что обычно может только падать, на Большой Дорогомиловской летает.

Когда однажды полетели телевизоры, соседи вызвали милицию. Патруль, явившийся на место происшествия, через каких-нибудь пять минут перессорился вдрызг. Сержанты ППС не сошлись во мнениях все по тому же наболевшему вопросу, что лучше, Китай или Корея. Поэтому во второй полет еще исправные телевизоры отправляли уже милиционеры. В тот раз, кстати, победила Корея, но общий счет в бесконечной партии пока 25 к 18 в пользу дядюшки Мао.

Что интересно, развлечение для всех участников абсолютно бесплатное. И в той, и в другой фирме загубленную технику циничные дилеры списывают как брак, не выдержавшей перевозки.

Ну ничего святого у людей не осталось».

Написав этот текст, я некоторое время с удовольствием таращился на него, а потом сказал вслух радостно:

– А я еще один сюжетик сочинил.

Марта с видимым усилием вынырнула из Сети и повернулась на минутку ко мне.

– Ты молодец, – сказала она, впрочем, довольно равнодушно и снова уткнулась в свой ноутбук.

Я обиженно промолчал, но потом все-таки спросил:

– Неужто я так тебе противен, что у нас никогда ничего не получится?

Марта опять с усилием оторвалась от Интернета, а потом даже встала с кресла, подойдя ко мне вплотную. Она положила руки мне на плечи и ткнула меня носом в свою красную плюшевую юбку:

– Я не могу отвечать за то, что происходит там.

Я посмотрел на ее юбку внимательно и подумал о том, что готов повторять все то, что уже недавно делал, снова и снова, только ради того, чтобы иметь возможность целовать Марту в ее замечательные ноги и прочие интересные места.

Она будто почувствовала мои мысли:

– Ваня, это бессмысленно. Ничего не выйдет. И я тебе уже сто раз объясняла, почему. Ты, наверное, хороший парень, зато я – плохая баба. И потому…

Тут как раз без стука отворилась дверь, и в кабинет вошла Аня:

– Семнадцать ноль-нуль, – прокуковала она торжественно, мельком взглянув на нас с Мартой, а потом замерла в дверях как изваяние, уже откровенно не сводя глаз с сумки, в которую я, кстати, так и не заглянул.

– Начинаем! – неожиданно заорала во весь голос Марта, обернувшись к дверям, и оттуда вдруг действительно повалил разный редакционный люд, включая курьеров и корректоров. Как будто электричка подъехала, ей-ей.

Марта чуть отстранилась от меня и буркнула, указывая на толпившихся в кабинете коллег:

– Смотри, как тебя все любят, дурачина.

Я сказал «ага», встал с кресла и пошел открывать бутылки.

Глава десятая

Пресс-конференция под названием «Итоги операции „Оружие“ и некоторые вопросы охраны правопорядка в Санкт-Петербурге», неожиданно объявленная ГУВД в электронной рассылке сегодня утром, должна была пройти в пресс-центре на Петроградской стороне, и туда я решил отправиться пешком. Я вообще люблю гулять по этому тихому и стильному району и использую любую возможность сделать это.

Еще один утренний сюрприз ожидал меня дома в виде извещения о почтовом переводе – это наконец пришел гонорар за давнишнюю халтуру, выполненную для какого-то столичного издания. Идя на почту, я уже заранее настроился на какую-нибудь незадачу, столь привычную для наших почтовых служб, – санитарный день, обед, ремонт, сортировка, переучет, выдача пенсий или еще какая-нибудь напасть, которая обязательно случалась всякий раз, когда мне позарез требовались именно услуги почты. Но сегодня почта встретила меня пустым операционным залом и улыбчивой девушкой за стойкой. Девушка обслужила меня за минуту, выдав наличные, и я поразился сумме – одиннадцать тысяч рублей.

Я слабо помнил, о чем был тот текст, но его размер остался в памяти, потому что меня же попросили его еще и сократить до требуемых изданию четырех тысяч знаков. В «Петербургском интеллигенте» за такой объем текста, вне зависимости от качества, платили максимум триста рублей, и я снова подумал о том, что надо валить в Москву, потому что в нашем убогом городишке порядочному журналисту невозможно ни денег заработать, ни карьеру соорудить, как ни трудись. Есть, конечно, некое мифическое уважение со стороны читателей, но на него школьную форму детям не сошьешь и жене гламурных ботинок не купишь.