Творения преподобного Симеона Нового Богослова. Слова и гимны. Книга третья - Симеон Новый Богослов

Слово восемьдесят пятое

О безмолвии и какого рода делание должен проходить тот, кто желает мужественно пребывать в нем.

Имея намерение сказать вам малое нечто о безмолвии, которое есть совершеннейшая из подвижнических добродетелей, прошу вас, дайте мне внимательное слушание, вы, которые желаете совершенства ее и приготовляетесь взойти на высоту ее посредством преуспеяния и усовершенствования себя на пути прочих добродетелей – прошу внимания к словам моим, чтоб из настоящего слова моего научиться, в чем состоит делание безмолвия и затем употребить усилие сделаться достойными того, чтоб воспринять сей подвиг (безмолвия) и проходить его как должно, если желаете стать на высоте его и обогатиться богатством его.

Кто убезмолвился и один живет в келлии своей, тот пусть будет как первомученица Фекла. Она, оставя все мирское, забыв и самые потребности телесные, сидела у окна и внимала учению святого Павла. Повествование о ней говорит, что она не выходила из своей комнаты и, будто прикованная к окну, не отходила от него даже для того, чтоб принять пищи или утолить жажду, но лишь слушала Павла, который поучал, и только когда уже он удалился из того места, побежала и она, одна, вслед его и стала искать его – оставила и родителей, и жениха, обручника своего, и искала только святого Павла с великою любовию, о другом ком и думать не хотела, а думала только о святом Павле; и такая сильная овладела ею любовь к святому Павлу, что она чтила как священное то место, где сидел святой Павел и учил, и целовала землю, на которую ступала нога его. Не подумай, что я сказал это не к делу и что ничто такое не приложимо к безмолвнику. Нет, таково именно должно быть и делание безмолвника. Если ты этого не видишь, поищи и найдешь.

Безмолвник, если желает быть таким, как следует, пусть будет и как блудница, о коей упоминает Евангелие – пусть емлется и он за ноги Господа нашего, целует их и омывает слезами своими и ни на кого другого не смотрит, кроме Его единого, могущего отпустить грехи его. Пусть будет и как невеста – пусть и засыпает с Женихом Христом, чтоб и просыпаться с Ним, чтоб потом возбудиться с Ним и к вечной жизни, или, лучше сказать, пусть всегда пребывает в Нем и Его всегда имеет пребывающим в себе. Пусть будет, если может, и как один из тех вельмож, которые предстоят земному царю и дружески беседуют с ним втайне, в его внутреннейшем покое царском, и пусть беседует с Владыкою Христом лицом к лицу.

Кто убезмолвился, тот пусть будет и как три апостола, которые восходили со Христом на гору Фавор и видели сияние, облиставшее Его, и изменение одежд Его, и просвещение лица Его и которые, увидев светлое облако и услышав глас Бога и Отца, свидетельствовавший свыше и говоривший: Сей есть Сын Мой возлюбленный, стали вне себя и пали ниц на землю, чтоб и он мог сказать, подобно Петру: добро есть нам зде быти, сотворим три сени – для Тебя, и для Отца Твоего, и для Духа Святого, единое Начало и единое Царство, то есть сотворим три новые обиталища – ум, душу и тело, очистив их сокрушением, слезами, покаянием, молитвою и исповедью, возведем строение их повыше и украсим всяким убранством добродетелей, да обитаете в них вечно.

Кто безмолвствует, тот пусть сидит в келлии, как сидели апостолы в иерусалимской горнице, ожидая свыше силы Всевышнего Духа, чтоб восприять и благодать Святого Духа, как восприяли ее апостолы, и потом быть почитаему плотскими людьми за пьяного, за возносливого и самохвала по той причине, что он станет тогда предлагать новые догматы, инако некако излагать древнее учение, говорить иным языком и опровергать слова тех, которые имеют противное понятие о духовном учении.

Пусть будет он еще и как Моисей, да взыдет на верх горы, да внидет и он внутрь облака и скроется там от очей других. Если он соделается таковым, то не только задняя Божия узрит, но сознательно предстанет пред самое лицо Божие и, видя Самого Бога, и видим будучи от Него, и слыша глас Его, сначала сам научится тайнам Царствия Небесного, потом преподаст законы его и другим; сначала сам просветится, потом просветит и других светом ведения; сначала помилован будет Богом, потом и сам станет миловать других; прежде он взыщет у Бога и получит, а когда получит, станет и сам сообщать другим, которые взыщут у него; прежде он разрешится от уз грехов его, потом и сам станет разрешать других.

Добрый безмолвник пусть будет и как апостолы, которые, по Воскресении Господа, сидели в горнице дверем заключенным страха ради иудейска, чтоб сподобиться и себе увидеть Христа вошедшим или, лучше сказать, видеть Его непрестанно присущим, видеть, что Он внутри вместе с ним и дает мир, который и да взыщет, и да приимет от Него. Если при сем Господь дунет и на него, как дунул на апостолов, со словом: приими Дух Свят, да приимет то со страхом и трепетом. Да углубляется также в точнейшее созерцание Господа и да осязает Его руками ума своего и чувствами души своей, чтоб увидеть и познать, что Он есть истинный Бог всяческих. Если и к Самому Господу обратится он при сем с вопросами, Он не вознегодует на него, но, похвалив похвальную его боязнь (впасть в ошибку), скажет ему такие слова: «Что смущаешься и почто помышления входят в сердце твое? Мир тебе! Аз есмь, не бойся. Виждь славу Божества Моего. Осяжи Меня и познай, что это Я самый. Вкуси и виждь. Диавол, который есть тьма и преобразуется в Ангела света призрачно, а не истинно, не имеет сам и тебе не может сообщить ни благонастроения и сладости, ни радости и свободы, ни мирного состояния или чувства умного и просвещения души, которые Я, как видишь, имею Сам и тебе даю».

Безмолвник долг имеет всячески смотреть, чтоб все сказанное нами выше не говоримо было только о нем по роду его жизни, но чтоб самым делом все то происходило в нем каждодневно. Если же он сидит в келлии своей, но не в таком устроении держит жизнь свою, то что пользы от того, что он тело свое заключил в стенах? Ум невеществен и бестелесен и не удерживается стенами, но удерживается благодатию Духа Святого и стоит неподвижно в естественном своем чине и беседует с Богом. Если сидящий в келлии уединенно не знает точно того, что мы сказали, и не имеет того постоянным своим духовным деланием, то какое же другое дело имеет он делать? Кто оставил труд делания по заповедям, и прекратил дела по заповедям, и прекратил дела телом, по сему совершаемые, тот если не знает, как делать делания духовные, то, конечно, пребывает в бездействии, оставя оба рода дел – и телесных, и духовных. Если теперь бездействие худо, то несомненно, что тот, кто сидит в бездействии, грешит. Тот, кто умеет делать делания духовные, тому это не мешает, при делании духовном, совершать и дела по заповедям, телесно делаемые. На них он получает от духовного делания великую помощь и делает их с большой легкостью. Но кто упражняется только в телесных делах подвижничества, тот, когда упразднится от них, не может еще по тому одному делать и духовные делания. Он носит еще в руках своих орудие видимого действования и вещество для работания ими, то есть заповеди и добродетели, телом совершаемые. Но он еще неопытен и не обучен художеству духовному и не может сего вещества обделать в дело духовное и явить его совершенным, но делание его является слабым и бесплодным.

Чтоб тебе лучше понять, что я сказал, объясню тебе это другими примерами. Сколько людей плакали, как блудница, но не получили прощения грехов своих, как она? Сколькие восходили на гору Фавор, но не видели там преобразившегося Христа, не потому, чтоб там не был присущ Господь наш Иисус Христос и Бог (ибо, конечно, Он и там есть, яко везде сый), но потому, что сами были недостойны того, чтоб увидеть Божество Его? Сколько евреев перебывало в том доме и в той горнице, где сидели апостолы, но никто из них не получил благодати Святого Духа? Сколькие изъясняли Божественные Писания, но не познали Того, Кто есть глаголяй в них? Сколькие померли на горах и в пропастях, но не были достойны паче всего мира, так чтоб мир весь не был их достоин, но и они (дивны суды Твои, Господи!) поставлены наравне со всем миром и сопричислены к нему? Сколькие безмолвствовали и безмолвствуют доселе и не знают даже и того, что значит самое имя безмолвия, а не только того таинства, которое совершается в безмолвии? Ибо познание Бога (спознание с Богом) не порождается внешним безмолвием, как иные думают, ошибочно толкуя изречение пророка Давида, которое гласит: упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог (Пс. 45, 11); но, напротив, безмолвие порождается познанием Бога (спознанием с Богом) в том, кто добре и законно подвизается. Если назовем сим упразднением устранение от дел и скажем, что безмолвие есть бездействие, и предпочтем устранение от дел и бездействие деланию заповедей, то как можем явиться исполнителями закона Христова, который говорит: якоже хощете, да творят вам человецы, и вы творите им такожде (Лк. 6, 31); и в другом месте: аще Аз умых ваши нозе, Господь и учитель, и вы должны есте друг другу умывати нозе (Ин. 13, 14); и опять: хотящий в вас быти первым, буди из всех последнейший, вам раб и служитель (Мф. 20, 26, 27; Мк. 10, 43, 44); также заповеди апостола Павла, который говорит: аще не хощет кто делати, ниже да яст (2 Фес. 3, 10); и в другом месте: вся сказах вам, яко тако труждающимся подобает заступати немощныя (Деян. 20, 35); и еще: требованию моему и сущим со мною послужисте руце мои сии (Деян. 20, 34)? Святые апостолы и богоносные отцы, после них бывшие, не предпочитали безмолвия богоугождению, которое бывает чрез добрые дела, но, показав веру свою чрез исполнение заповедей Божиих, они сподобились познать Бога и возлюбить Его; и так как по сем возжелали пребывать с единым Богом, то вышли из поприща мирского и от беспокойств, причиняемых тамошними бранями, и убезмолвились. И теперь еще подвизающиеся законно уходят из мира и шума его и убезмолвливаются, чтоб вкусить от плода трудов своих, не будучи смущаемы ничем земным: ни приятным, ни скорбным. Когда же насладятся они ненасытно, вкусив всех благ безмолвия, и получат удостоверение в чувстве, что, как говорит апостол: недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18), тогда не довольствуются уже они теми подвигами, какие подъяли прежде, но, по отдохновении от них в таком утешении и услаждении, подаемом в безмолвии, выходят опять на подвиги в исполнении заповедей Христовых и в добродетелях, телесно являемых, не с тою целью, чтоб сделать добро для самих себя, не спасения ради своего – хотя это, конечно, будет во спасение – но с тою целью входят они опять в такие подвиги и начинают подвизаться в них, чтоб делать угодное Богу, Коего любят и Коим любимы (действовать по воле Его, бывая в руках Его благопокорливым орудием). Они уже более не борются с диаволом, как боролись прежде – терпели от него удары и сами наносили их, но враги, как только увидят их, приходят в страх и убегают. Еще и тех, которые бывают изранены врагами, они тотчас берут на свое попечение, помазывают елеем раны их, обвязывают и вылечивают; вылечив же, научают, как надобно вести брань с этими врагами, какими орудиями и машинами.