Зеркала. Маскарад - Дмитрий Колодан

Решив вставить и свое слово, Снуппи зарычал. Томка, не глядя, пихнула его под ребра. Ошалев от подобного обращения, пес возмущенно забулькал.

— Я точно вас где-то видел, — сказал фокусник. — Этот взгляд, такое не забывается...

— Вы обознались, — резко сказала девушка. — И вообще, я спешу.

У Томки плохо получалось брезгливо морщиться: форма губ придавала каждой гримасе удивленно-насмешливый оттенок. Но она приложила все усилия. Только синьор Тинкет оказался тупым, как пробка, и продолжал протягивать ей цветок.

— Снуппи, мы уходим, — сказала Томка. — Вот, синьора, десять евро за куклу. Это больше, чем она стоит, но так и быть — надбавка за моральный ущерб.

Голос, когда она произнесла «десять евро», напоминал хрип умирающего павлина. Продавщица сразу поняла, что попытка настаивать на большей сумме закончится смертоубийством. А у нее, в конце концов, были дети. Томка швырнула банкноту на прилавок и зашагала к двери, чувствуя себя последней дурой.

Продавщица быстро переключилась на синьора Тинкета.

— Ваша маска, — сказала она, доставая сверток из коричневой бумаги. — Все, как вы просили: во французском стиле, черный бархат, красный кант... Готовитесь к Карнавалу?

— Пригласили на прием, — сказал фокусник, глядя Томке вслед.

Он был озадачен. Трюк с «розой из пламени» простой, но действенный. Все дамы млеют, стоит его показать. А тут — полный провал. Что бы не почувствовала девушка, когда из пламени явилась роза, но точно не сомлела. Впервые на его памяти прекрасная дева отказалась принять цветок, и мало того — стоило этому цветку появиться, сбежала, точно Золушка, заслышав бой курантов.

— Идете на прием? — послышался голос продавщицы.

Дверь лавки открылась и закрылась. За стеклом витрины мелькнул силуэт и исчез. Со вздохом фокусник повернулся к женщине за прилавком.

— Предложили подработать на бале у графини М., а там обязательны маски.

Выскочив за дверь, Томка торопливо зашагала прочь от магазинчика. Что угодно, лишь бы как можно дальше оказаться от этого жуткого места. Случившееся в лавке выбило ее из колеи. Фокусники, розы, куклы... Замечательное дополнение к событиям сегодняшнего дня!

К счастью, Томка Кошкина умела быстро восстанавливать душевное равновесие. Крепкие нервы — говорили одни, плохая память — утверждали другие. Третьи считали, что причиной всему лень. Вместо того, чтобы разобраться с одной неприятностью, Томка просто вляпывалась в следующую, а первую отбрасывала за ненадобностью.

Спустя минут пятнадцать девушка выкинула из головы и противную продавщицу, и фокусника с его глупыми розами, переключившись на более важные вопросы. Уже темнело, а она ни на шаг не продвинулась в поисках магазина игрушек. Вот о чем надо было думать, остальное — суета.

Томка долго бродила по узким улочкам, заходила во все лавки, кафе и сувенирные магазинчики. Но постепенно ее энтузиазм сошел на нет. Обитатели района Сан-Поло как сговорились — никто и слыхом не слыхивал о магазине механических игрушек, в котором работает бородатая женщина. Видимо, это была страшная тайна, разглашать которую запрещалось под страхом смерти.

— Слушай, — Томка обратилась к Снуппи. — Помог бы немного! Ищи, где твой дом?

Носком ботинка она подтолкнула собаку. Томка знала немало историй о собаках, которые возвращались домой даже за сотни километров. Повинуясь инстинкту, они пробирались сквозь леса, поля и горы, чтобы увидеть любимого хозяина. Беда в том, что Снуппи не входил в число этих благородных животных. Находясь от собственного дома в паре кварталов, он не собирался этот дом искать. Куда больше его интересовала кошка, слишком нагло прогуливавшаяся по соседней калле. В ответ на пинок пес обиженно заворчал.

У Томки опустились руки. Упрямство упрямством, но ей все-таки пришлось признать поражение. К тому же девушка замерзла, а вездесущая венецианская сырость пробралась под одежду. Хорошо, конечно, чувствовать себя как дома — коренной петербурженке к холодной сырости не привыкать. Но даже человеку закаленному иногда хочется провести ночь в сухой и теплой постели. Мысль эта, зародившись около часа назад, уверенно вытеснила из Томкиной головы все остальные.

У девушки еще оставались пути для отступления. Бронь в отеле никуда не делась. Пусть это и дыра, но постели там наверняка сухие, а если повезет, там можно будет разжиться чашкой горячего бульона. Бульон окончательно решил вопрос.

Поиски Лауры и Джеппетто были отложены до утра, и Томка направилась в сторону моста Риальто. А оттуда до отеля было рукой подать.

Когда Томка нашла нужный дом, окончательно стемнело.

В Венеции ночь наступает быстро. Вроде, ничего не предвещает беды, а затем словно кто-то щелкнул выключателем — и солнце погасло.

Хозяева отеля не удосужились обзавестись даже простенькой вывеской. Томка четыре раза проходила мимо дома, прежде чем догадалась, что покосившаяся зеленая дверь — та, что ей нужна. Чтобы ее открыть, потребовалась пара минут, так сильно она разбухла от влаги. С каждым рывком от стены отваливались куски штукатурки. И Томка всерьез опасалась, что если дернуть посильнее, фасад дома рухнет целиком, от фундамента до самой крыши. Наконец дверь поддалась, Томка проскользнула в сырой полутемный холл. У Снуппи проскользнуть не получилось, и он неуклюже протиснулся.

В приемной, за массивным антикварным столом восседал высокий бородатый мужчина в майке «Iron Maiden». Его мускулистые руки покрывали цветные татуировки — сплошь монстры, да девицы с пышными формами. Такому типу полагается гонять на «Харлее» по ночному хайвею с номером «666» или «13». Но в Венеции плохо и с хайвеями, и с «Харлеями». Поэтому мужчина прозябал в роли гостиничного портье, коротая время за книжкой Беатрис Поттер. Приключения кролика Питера и ежихи Ухти-Тухти настолько его захватили, что он даже не взглянул на вошедших. На столе высилась гора окурков, вывалившихся из переполненной пепельницы.

— Buona sera!

Портье вздрогнул, будто услышал глас с небес, и спешно спрятал книжку под стол.

— Добрый вечер, синьорина. Чем могу быть полезен?

В его голосе слышалось смущение. Можно понять: любой брутальный мужчина почувствует неловкость, если его застукают с книжкой для маленьких девочек. На такой случай ему бы хорошо иметь издание «Молота Ведьм» или пару засаленных номеров «Плэйбоя», чтобы в случае чего совершить подмену.

— У меня забронирован номер, — сказала Томка, пряча улыбку. — На фамилию «Кошкина». Кошкина Тамара, из Санкт-Петербурга. Это где-то в России.

— Одну минуту, — портье вытащил огромный гроссбух и принялся листать пожелтевшие страницы.

Надо же, подумала Томка, оглядывая обшарпанные стены, а ведь и впрямь — дыра дырой. Глядя же на портье, можно подумать, что и вовсе настоящий притон. У них даже компьютера нет... И как они умудряются сдавать номера по Интернету? Не иначе соседи помогают. За спиной громилы, в самом темном углу приемной Томка разглядела черный проем: там была лестница, ведущая к номерам. Надежда раздобыть здесь чашку горячего бульона растаяла на глазах.

— Все верно, — портье отыскал нужную графу. — Четвертый номер на втором этаже. Можно ваш паспорт?

Сказано это было тоном, каким бандиты в подворотнях требуют кошелек и мобильник. Томка порадовалась, что не убирала документы в чемодан. Не хватало, чтобы портье вкрадчивым голосом спросил: «А если я посмотрю?». Кролик Питер, конечно, хорош, но вдруг этот тип только-только встал на путь исправления и все еще держит в кармане финку с откидным лезвием?

Заполучив паспорт, громила-портье принялся переписывать данные в гроссбух. Не зная чем себя занять по ходу вынужденной паузы, Томка переминалась с ноги на ногу и вертела головой, как игрушка на пружинке. Хорошо Снуппи — упал на пол и захрапел.

— Миленький у вас отель, — сказала девушка. — Здание с историей?

Звуком, который издал портье, мог бы гордиться и сам Снуппи: это было что-то среднее между хрюканьем дикого кабана и фырканьем лошади-тяжеловоза.

— Да, синьора, очень древний дом... Сюда заходил сам Казанова.

— А! — сказала Томка. — Раньше здесь жила знатная венецианская красавица?

— Красавицы, синьорина, — хмыкнул портье. — Незнатные совсем.

Томка поперхнулась. Чутье ее не обмануло — притон он и есть притон.

— Ваш ключ, — портье протянул массивный деревянный брелок. — Подниметесь на второй этаж, ваш номер справа.

— Grazie.

Портье почесал бороду. Молчаливая угрюмость, по статусу полагающаяся огромному рокеру, боролась в нем с итальянской словоохотливостью, особо проявляющейся в присутствии лиц противоположного пола. Кровь победила имидж, и он произнес самым зловещим тоном:

— Ваш номер... Он тоже с историей.

— Там жила особенная незнатная красавица?

— Не... Это потом случилось, когда бордель разогнали. В начале века. В смысле того, двадцатого века.