Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий

года срочной службы.

Собрав чемодан с вещами и документами, Миша за две недели до экзаменов выехал из дома покорять Москву.

По приезду, Миша сдал документы в приемной комиссии и попросил общежитие, в чём ему было отказано, потому что общежитие для поступающих предоставляется только за десять дней до начала экзаменов, то есть со следующего дня – так Москва негостеприимно встретила своего очередного посетителя, желающего остаться в ней на жительство.

Миша собрался провести ночь на вокзале в зале ожидания: тогда документы, у ожидающих, никто не проверял, вход на вокзалы был свободный без досмотров и о терактах никто не слышал и не предполагал их умысла советскими людьми.

Но идти на вокзал ему не пришлось: оформлявшийся рядом с ним абитуриент, сказал Мише, что в общежитие можно легко устроиться и без направления – достаточно попросит какого-нибудь старшекурсника переспать ночь на свободной кровати и предложить за услуги бутылку портвейна, что они и сделали.

Миша переночевал в свободной комнате, рядом с которой, старшекурсник, поселивший их, в своей комнате вместе с товарищами распивали доставшиеся им бутылки портвейна. Наверное, вина студентам не хватило, потому что ещё несколько раз кто-то из них бегал в магазин за добавкой.

По половине стакана портвейна было предложено и абитуриентам: напарник Миши выпил, а он отказался, сославшись на аллергию к алкоголю, что было сущей правдой, но воспринято с недоверием. Студент так и сказал: – Первый раз в жизни встречаю человека, у которого аллергия на вино! Но Миша, ещё в школе с одноклассниками, несколько раз пробовал пить вино, и всякий раз покрывался какими-то красными пятнами, голова наливалась свинцовой тяжестью, а вместо ожидаемого веселья и эйфории его сознание угнеталось до головной боли.

Ребята дивились такой его реакции на выпитое вино и расспросили взрослых, в чём тут дело, на что один выпивоха со стажем пояснил, что есть люди, правда их очень мало, которым алкоголь противопоказан и действует на них как слабый яд. Этим людям нельзя пить спиртные напитки, как некоторым нельзя пить молоко: ничего хорошего это не дает – одни только расстройства здоровья и психики.

Так Миша не стал пить вино, что, наверное, помогало ему в будущем избегать многих неприятностей, особенно с женщинами, но и ставило его вне компании выпивающих приятелей и тех же женщин, подозрительно относящихся к трезвенникам: уж не развратник ли, какой-то, готовый воспользоваться минутной слабостью слегка выпившей девушки?

Поэтому, сближение с девицами легкого поведения Мише никогда не удавалось: ни в кампании, ни наедине. Но трезвость помогала ему в его комсомольской работе и при общении с разбитными комсомольскими активистками, активно ищущими связей с подобными им активистами когда при завязывании близких отношений не обязателен стакан портвейна или водки – достаточно комсомольского значка на лацкане пиджака, чтобы тебя считали своим и достойным жарких объятий комсомолки где-нибудь в уединенном уголке.

В те времена, комсомольский значок носили исключительно, и только активисты, и потому этот значок служил своеобразным пропуском в среду комсомольских работников. Миша постоянно носил этот значок дома, не забывая о нём и в Москве.

На следующий день, получив направление в общежитие, Миша зашел в комитет комсомола института и передал секретарю своё направление на учебу от райкома комсомола. Секретарь – молодой человек, предельного для комсомола возраста, в строгом костюме, посмотрел направление и объяснил Мише, что официально они не могут зачислить в институт по комсомольскому направлению.

Сейчас не двадцатые годы, когда рекомендация комсомола на учебу была обязательна к исполнению, но его проведут к зачислению как подающего надежды спортсмена – достаточно сдать экзамены на тройки и даже в этом случае экзаменаторы будут предупреждены. Взамен, Михаил после зачисления должен будет продолжить комсомольскую работу в качестве комсорга курса.

– Сам знаешь, что случайного человека мы поставить не можем, да и отказываются все от этой деятельности, а зря: через комсомол – к партийной работе, а там и в руководящие кадры прямой путь, – сказал секретарь. Миша, конечно, согласился с предложением и обнадеженный, пошел устраиваться в общежитие уже на легальных основаниях.

Обещать, не значит жениться, – как говорил его приятель Юрка, а потому Миша перед экзаменами ещё раз перечитал учебники, ходил в институт на консультации для абитуриентов и начало экзаменов встретил вполне уверенный в своих способностях и знаниях. И зря: вступительные экзамены в столичных вузах были шире школьных программ по учебникам, москвичи готовились к ним на подготовительных курсах и у репетиторов, и приезжим абитуриентам было сложнее сдавать экзамены, чем подготовленным москвичам.

Миша сдавал экзамены не очень удачно, но комсомольская поддержка чувствовалась и в вопросах и в оценках преподавателей, и он был зачислен в число студентов первого курса.

Позднее, работая в комсомоле, Михаил узнал, что каждому экзаменатору давался перечень номеров экзаменационных листов абитуриентов, которые должны быть зачислены по спортивной, комсомольской линии или по прямому указанию из ректората и принимая экзамены, преподаватель сверял номера из списка с номером листа абитуриента и если номера совпадали, то ставил соответствующую оценку, достаточную для зачисления в институт.

VIII

Михаил стал студентом московского ВУЗа, сделав первый шаг на пути к благополучной, яркой и интересной столичной жизни – так он думал и верил.

После зачисления в студенты, Михаил съездил на пару дней домой, собрал свои личные вещи, снабдился родительскими деньгами и вернулся в Москву к началу учебного года, устраиваться в общежитие уже на постоянной основе.

Первокурсников расселяли на освободившиеся места выпускников, а поскольку, выпускники обычно проживали вместе, то и комнаты освобождались целиком и первокурсников тоже поселяли вместе, по четыре человека в комнату метров двадцати.

Судьба свела Михаила жить в комнате с ребятами из разных уголков страны, но все они были посланы на учебу по направлениям из колхозов – совхозов, куда и должны были вернуться, закончив обучение и получив диплом агронома.

Устроившись с жильем, Михаил посетил институт в первый учебный день, познакомился со своей группой, которую уже на следующий день послали в подмосковный совхоз на уборку картошки.

Дело это было привычным для ребят из сельской местности, и они успешно проработали там целый месяц, получили за работу небольшие деньги, за вычетом питания, и вернулись в Москву начинать учебу.

В первые дни, студенты получили студенческие билеты и, к удивлению Михаила, стипендию за месяц, проведенный в совхозе. Оказалось, что стипендию тогда государство платило почти всем, даже с тройками, а кто учился по направлениям, тем предприятия доплачивало ещё небольшую сумму, чтобы хватало на проживание в Москве или любом другом городе,