Любовь к роковым мужчинам - Светлана Демидова

– Ну... ты же помнишь, что наш прораб Михалыч отмазал меня от армии? – начал с вопроса Никита.

– Конечно, помню, – отозвалась Маруся. – Ты ему еще коньяк ставил!

– Точно! Так вот, тогда Михалыч и сказал, что коньяком тут не отделаешься. Что сейчас, дескать, коньяка пока хватит, а потом я отработаю сполна. Я, дурак, принял это за чистую монету. Уверен был, что слово «отработаю» в нашем с ним случае не имеет никакого другого смысла, кроме как класть кирпичи. Думал, что он, может, меня в выходные будет вызывать на работу или отпуск урежет. Я не против, ты ж понимаешь!

– А что оказалось?

– А оказалось, что он на мою фамилию начислял какие-то левые деньги и требовал их ему с получки отдавать. Само собой, я поначалу безропотно отдавал, но потом суммы, которые он приписывал к моей зарплате, стали уменьшаться, а отдавать он требовал все так же много. Я, конечно же, возмутился, а он обозвал меня сопляком... мозгляком... и еще как-то обидно... и сказал, чтобы я лучше помалкивал на этот счет, а то он предоставит, куда надо, какие-то накладные, по которым я будто бы что-то получал на стройке... будто бы на накладных мои подписи...

– А ты что-то получал? – решила уточнить Маруся.

– Конечно, нет! – с возмущением отмел ее подозрения Никита.

– А зачем тогда расписывался?

– Так я ж верил Михалычу, думал, так надо! Он ведь как делал? Подойдет ко мне, когда у меня руки в растворе, сунет между делом под нос какую-то бумажку и скажет: «Подмахни, Никиток, потом спецовку получишь!» Ну я и подмахивал. Но, Марусь, я же не мог даже предположить, что с человеком можно так поступать!

– А что потом? Куда ты исчезать-то стал?

– Понимаешь, подходит ко мне однажды наш стропальщик Лева...

– Стропальщик? – удивилась Маруся. – Это кто?

– Ну... другими словами, подкрановый рабочий... – объяснил Никита. – Но дело не в его специальности совсем... В общем, подходит ко мне этот Лева и говорит, что знает про мои проблемы и может подсказать, где добыть деньги...

– Ну и?

– Ну и подсказал... – Никита замолчал, и жена впервые увидела, как на его чистом лбу собираются первые морщины. Она разгладила лоб рукой, потом поцеловала в междубровье и опять спросила:

– Ну и что именно он тебе подсказал?

– Да ничего хорошего... Покер...

– Покер? Это ж карточная игра!

– Вот именно! Карточная! Азартная! Выиграть можно, а можно и проиграть... Похоже, этот Лева заодно с Михалычем. Они мне сначала даже выигрывать давали. Помнишь, я приходил будто бы с большой зарплатой из-за премии... Так вот, не было никакой премии. Я тогда в карты выиграл. А потом проигрывать начал... Вот как бы ни старался, все проигрываю и проигрываю...

– Ты ночами играл?

– Само собой... На квартире одной... Я, конечно, понимаю, что в картах нужно элементарное везение или серьезный и хладнокровный расчет... Но никак я не могу точно запомнить, кто что сдал, что сбросил... И не шулер я, не кидала, мухлевать не умею... А отказаться от игры трудно, потому что кажется: вот еще чуть-чуть – и выиграю, карта же хорошая идет... В общем, влип я, Маруська, по полной... Не то что не добыл нам с тобой лишних денег, а еще и должен остался... И такой у меня долг – хоть в петлю... Вовек не расплатиться. И что делать, не знаю...

Маруся тут же разрыдалась у него на плече от сострадания и любви, которая к нему, такому несчастному, разгоралась только сильней и сильней. Никита прижимал ее к себе, гладил по волосам, сцеловывал слезы, а потом вдруг возьми, да и скажи:

– Ну... правда, поступили мне некоторые предложения, как дело поправить...

Маруся тут же перестала рыдать и вскинула на него влажные вопросительные глаза, в которых засияла надежда на то, что все у них непременно будет хорошо, как он не так давно обещал. Да и как же иначе!

– Ну... в общем... ты этого Леву как-то видела... – начал Никита.

– Я? – удивилась Маруся. – Когда?

– А помнишь, когда я только начал работать, ты мне бутерброды приносила... ну, когда еще у нас столовая не развернулась?

– Помню...

– Вот тогда вы с Левой и виделись. Он же рядом стоял, когда ты мне еду совала.

– И что? – еще ничего не понимала Маруся.

– А то... С тех пор этот Лева мне проходу не дает, все просит: познакомь да познакомь со своей девушкой. Я говорю ему, что ты уже моя законная жена, но ему на это наплевать. Ему кажется, что он тебе мог бы понравиться больше, чем я. Так и говорит: «Сегодня она тебе жена, а завтра может и моей стать».

– А ты?

– А что я? Я, конечно, каждый раз посылал его подальше. Но вот сейчас, когда ситуация изменилась в корне, ты... могла бы...

Маруся все еще не понимала, куда он клонит, но уже инстинктивно отстранилась от мужа, почувствовав в его интонациях какую-то для себя угрозу.

– Ну чего ты, Марусь... – Никита попытался опять прижать жену к себе. – Это ж ничего такого... дело-то житейское...

– Ты о чем, Никита? – спросила Маруся и вдруг, все осознав, вырвалась из его рук, отодвинулась к самой стенке, будто она могла ее как-то защитить, и с ужасом проговорила: – Ты что же... хочешь, чтобы я с ним...

– Конечно же, я этого не хочу! – с возмущением вскричал Никита. – Как ты только могла такое подумать?! Но... речь сейчас идет вовсе не о моем хотении или нехотении!

– А о чем?

– О том, чтобы ты постаралась на все посмотреть под другим углом зрения!

– Под каким? – прошептала Маруся, а из глаз уже мелкими прозрачными бусинками сыпались слезы.

– Под таким... Если ты моя жена, то должна помочь мне выпутаться из той тяжелой ситуации, в которую я попал! Ты же сама всегда говоришь: муж и жена – одна сатана. Разве нет?

– Но я же не виновата в твоих бедах... – пролепетала Маруся.

– А я что, виноват?! – еще громче крикнул Никита. – Да меня просто обвели вокруг пальца! Даже, я бы сказал, вокруг пальцев! Нескольких!! Пойми, что никто мне сейчас не может помочь, кроме тебя, значит, ты и должна! Жена должна помогать мужу!

– Но можно ведь как-то деньги заработать, наверно...

– Такие деньжищи не заработаешь! А Лева обещал половину долга скостить, если я тебя... если ты с ним... ну... в общем... сама понимаешь... – Никита навис над съежившейся в постели Марусей и с еще большим жаром продолжил: – Ну ты сама-то посуди, что тебе беречь? Ты уж не девушка давно! И я, твой муж, в общем и целом не против... как бы не возражаю... Да и потом, кто знает... может, тебе так понравится с Левой, что ты со мной больше и не захочешь... Он же взрослый мужик, тертый... Ему за тридцать уже. Я в этаком деле против него – пацан! Ты ж у меня первая... и единственная! А он, может, какие приемчики знает, чтобы вас, женщин, как-то по-особенному ублажить... – И Никита посмотрел на юную жену таким бесхитростным взглядом, будто просил ее не чужому мужчине отдаться, а одолжить у соседей пару десяток до получки.