Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей

Дело в том, что торговая инфраструктура, а тем более китайская бюрократия могли ориентироваться на заданный европейцами ритм. Лёшка мог элементарно попасть в мёртвый сезон, в своеобразную пересменку. Один из офицеров Кука вскользь упомянул, будто всех иностранцев выдворяют из Кантона, когда нет торгов. А сколько времени потребовало бы налаживание контактов и получение разрешений? Особенно в первый раз.

— Были бы у нас налаженные связи мы смогли бы все просчитать заранее, — сетовал Лешка. — А так мы рискуем не успеть к окончанию сезона дождей. Что крайне нежелательно. Лучше я проведу в Индии дольше времени, и отправлюсь в Кантон вместе с европейцами. А если дело с факторией не выгорит то как раз успею запрыгнуть на отходящий поезд.

— Шкуры могут и не пролежать целый год, — заметил я. — В такой-то жаре.

— Зависит от выделки. Сырые мы брать не будем. Но, конечно, надо будет присматривать. Проветривать, чтобы не сопрели, отгонять всяких жучков, бабочек.

— Но если не толкать меха в Кантоне, то тебе понадобится куда больше наличной монеты.

— Вот с этим проблема, — признал Лёшка. — Придется у Бичевина попросить.

— Попроси. Я тоже помогу чем смогу. А остановку вместо Макао можно сделать где-нибудь в Микронезии. Если наткнешься на что-нибудь подходящее. Вообще там полно островов, но мелких, а карты до конца восемнадцатого века грешат неточностями.

— Попробуем разыскать, — сказал Лёшка. — Знаешь, а ведь многие из них были открыты русскими моряками. Литке, Коцебу, Крузенштерн…

— Типичные русские фамилии, — фыркнул я по привычке. — Ничего странного. Они двигались по тому же пути.

— Историю не объедешь! — провозгласил Тропинин. — Те острова, что будут открыты русскими, будут открыты русскими!

Он прикинул, что уложится в тридцать тысяч рублей. Своих у него скопилось не больше тысячи серебром — всё что осталось от проданной Яшкой шхуны. Остальное предстояло собрать мне или попросить в долг у Бичевина.

Такую сумму из оборота быстро не выведешь. Тем более, что Тропин хотел монету британскую. А крон, шиллингов и шестипенсовиков у меня тем более в запасе лежало немного. Так что в ход пошли рубли, флорины и пиастры.

— Думаю, там в ходу любая серебряная монета, — сказал я, выдавая товарищу под расписку несколько увесистых бочонков.

— Вот о чем я мечтал в детстве, — промурлыкал Лёшка, загребая ладонью из бочонка и прислушиваясь к звону падающих монет. — Абордаж испанских галеонов, набег на Картахену, остров Сокровищ…

— Смотри, чтобы и эти бочонки не оказались в пиратских кладах, — сказал я

— Нас голыми руками не возьмёшь, — усмехнулся он.

Войско, которое «не возьмёшь голыми руками», формально числилось рабочей милицией судостроительного завода и других индустриальных проектов Тропинина. Ополчение предназначалось для отражения внезапного нападения индейцев или европейских пиратов. Костяк составляли несколько сержантов, которым Лёшка платил особо, но рядовых набирал из простых рабочих и тренировал в свободное от работы время. Это было тем более удобно, что заводы из-за недостатка спроса часто вставали, и людей следовало чем-то занять. На деле же, как мне показалось, Лёшке просто захотелось обзавестись собственной маленькой армией, поиграть в полководца. Он даже назвал парней мушкетёрами Эскимальта в пику моим гвардейцам. Намёки я пропускал мимо ушей, но шепнул Ватагину, чтобы его туземцы не поддавались на провокации. Так что спорили они больше на футбольном поле, ибо бойцы Тропинина составляли основу его команды «Арсенал», а бойцы Ватагина играли в «Гвардии».

Во всяком случае обошлось без голубых плащей. А вот в армейскую амуницию Тропинин ввёл кое-какие новшества. Он разработал униформу и камуфляж (красить ткань пришлось крепким чаем за неимением нормальных красителей). Придумал разгрузочные жилеты со множеством карманов и газырями. В жару жилеты одевали на голое тело и, вкупе с широкополыми шляпами, униформа придавала мушкетёрам вид рейнджеров из американских боевиков. Для полноты картины не хватало помповых ружей и жевательной резинки. Впрочем, некоторые из них жевали табак. А что до ружей, то Тропинин, как и обещал, вооружил наши войска винтовками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Правда с созданием пресловутого унитарного патрона и магазином дело у него продвигалось туго. Не хватало точных инструментов, качественной латуни, стали, чистых химикатов для производства гремучей ртути и бездымного пороха. Пришлось прибегнуть к паллиативу, сделав нарезы в стволах фабричных ружей. Заряжались они по-прежнему с дула, но полой пулей, которую при выстреле распирало и вдавливало в нарезы. Пулю, правда, пришлось облегчить, чтобы не разорвало ствол, но это только повысило эффективность стрельбы. Скорострельность, дальность и точность выросли вместе с Лёшкиным авторитетом, хотя мне он признался, что идею позаимствовал из популярной телепередачи. Я же в свою очередь был рад экономии свинца, который на нашем берегу не добывали.

Частная армия занималась маневрами, отрабатывая высадку десанта и взятие крепости. Прохаживаясь по площадке Старого форта, Тропинин наблюдал за бойцами с умеренным азартом опытного полководца. Я с кружкой хереса в руке наблюдал за наблюдающим. На мой взгляд, с такими силами можно было колонизировать разве что необитаемый островок. Или разогнать пингвинов с какого-нибудь айсберга в Антарктиде. Да и то с минимальными шансами на успех. Но излишний энтузиазм беспокоил меня.

Как вскоре выяснилось не меня одного.

— Сколько ты собираешься взять людей? — спросил Яшка, возникнув у Тропинина за плечом.

— Как можно больше! — ответил тот.

Его парни, используя обычные шесты, перепрыгивали через широкую полосу воды с палубы учебной шхуны на пирс. Выглядело это здорово, но вряд ли могло иметь тактическое применение.

— Так не пойдет, — сказал Яшка.

— Объясни, — Тропинин отвлекся, наконец, от маневров и повернулся к капитану.

— Мы чуть не подохли от жажды когда шли в Кантон. Хорошо дождь пошел, набрали немного с парусов. А ведь нас по шесть человек на борт только и было.

— Допустим, — кивнул Лёшка. — Но мы же прибавили парусов, как ты и просил.

— Положим, два месяца мы не увидим суши, — начал загибать пальцы Яшка. — Пусть будет три, чтобы с запасом, мало ли что, а лучше сто дней для ровного счета. Сколько пресной воды выпьет за это время каждый человек на борту? Сколько её понадобится для других нужд? Сколько может испортиться, вытечь? Сколько каждый съест продовольствия? И если мы возьмем кур или поросят, им тоже потребуется вода и пища, прежде чем они сами ей станут?

— И каковы цифры? — нахмурился Лёшка.

— Допустим, по нашему опыту, ведра пресной воды едва хватает одному человеку на два дня. Это будет пятьдесят вёдер, то есть примерно половину ласта по весу. А ещё в половину от того еды нужно будет взять. Не считая самого человека, его гамака, личных вещей и прочего. Скажем, грубо — ласт на человека. Шестеро команды и десять пассажиров — вот тебе шестнадцать ластов или примерно тысяча пудов. А их, тысяч-то, всего четыре у нас теперь, после переделки, учитывая пушки и балласта. Четверть груза долой, как ни крути!

Яшка вздохнул и показал рукой на маневры.

— Или можно взять на борт вчетверо больше людей, и тогда не останется места ни для чего остального. Решать тебе.

— Армию мы все равно не перевезем, — потер заросший подбородок Тропинин. — А двадцать бойцов или около сотни, разница невелика. Британцев там тысячи, а индийцев сотни тысяч. Другое дело всякие там пираты или сухопутные разбойники.

— Против них у нас будут пушки, — заверил Яшка. — Картечь должна справиться с любым туземным пиратом.

Умерив аппетит в количестве людей, Тропинин стал отдавать должное их качеству.

В колониальный поход он отобрал из мушкетёров лучшую десятку. Но помимо войск Тропинину требовались специалисты. Писать, считать, переводить, торговать. А все специалисты давно были при деле. Так что пришлось отгонять Лёшку уже от моих ветеранов, которых он возжелал «вербануть». Это оказалось делом не простым. Едва я отстоял одного, как Тропинин принимался вертеться вокруг другого, соблазняя обещанием «тряхнуть стариной» и сокровищами.