День чёрной собаки - Панов Вадим

– Хотите сказать, что убийца не обладает достаточной физической силой?

– Или не хотел её применять. Например, чтобы не привлекать внимание.

– Или он похитил нескольких девушек, – неожиданно произнёс Вербин.

– Что? – не понял Патрикеев.

– Мы уверены, что одним преступлением Кровосос не ограничится, – медленно ответил Феликс. – Он вышел на большую охоту, и трупов будет несколько. Но после обнародования видео потенциальные жертвы могут стать осторожнее.

– И преступник сделал запас? – прищурился Патрикеев. – Похитил нескольких девушек и держит их под капельницами?

– Почему нет? Кровосос производит впечатление собранного и предусмотрительного человека. И если он действительно держит жертв без сознания, под капельницами, ему и места много не нужно.

– А если он ошибётся с дозой? – спросил эксперт. – Нужно обладать опытом, чтобы держать человека в таком состоянии на протяжении… О каком времени идёт речь?

– Кровососу всё равно их убивать, – пожал плечами Феликс.

– Пожалуй, да – ему плевать на то, что он может ошибиться с дозой, как и на то, что сердце может остановиться. – Патрикеев покрутил головой. – Ты описал очень жестокого человека, Феликс, а не больного зверя.

– Больного, но умного, – жёстко ответил Вербин. – Преступник подвешивал девушку, чтобы сцедить кровь?

– Да.

– Жертва была без сознания?

– Думаю, да. В жертве нет препаратов, кроме тех, которые держали её в отключке. – Патрикеев помолчал, после чего поинтересовался: – Как думаешь, что он сделал с кровью?

– Вряд ли выпил.

– То есть преступник – не вампир?

– Были подозрения? – притворно удивился Вербин.

– Я не обнаружил на шее жертвы следов укуса. Только рану, вскрывшую сонную артерию.

– Вы искали следы укуса?

– Разумеется.

– Правда? – на этот раз изумление Феликса было искренним.

– На всякий случай, – улыбнулся довольный произведённым эффектом Патрикеев. И пояснил: – Ты бы удивился, если бы я не проверил.

– Поэтому я люблю с вами работать – вы ничего не упускаете.

– Когда же ты запомнишь, что я не реагирую на лесть?

– А на правду? – улыбнулся Вербин.

– Правду говори чаще.

– Вот я и стараюсь. – Они рассмеялись, словно подводя черту под разговором, после чего Феликс спросил: – Значит, отчёт к вечеру?

– Раз ты уже всё знаешь, не буду торопиться. Завтра пришлю. Может, ещё что выясню… И если появится что-нибудь интересное – позвоню.

– Спасибо!

Попрощавшись с Патрикеевым, Феликс вышел на улицу, вновь достал пачку сигарет, повертел её в руке и убрал, сменив на телефон:

– Гена?

– Ты по мне соскучился?

– Обрадуешься, если я скажу «да»?

– Очень, – поддержал шутку Колыванов. – Зачем звонишь?

– Тебе не кажется, что мы упустили из виду мышей?

– Хочешь до них докопаться?

– Чувствую, придётся.

– Придётся обязательно, – согласился Колыванов. – Летучие мыши – товар экзотический, не в каждом зоомагазине купишь.

– Уверен, что в зоомагазине мышей в таком количестве вообще не купишь – только под заказ. А поскольку заказ странный – покупателя наверняка запомнили.

– Он был к этому готов.

– Нужно посмотреть, как он подготовился и что сделал, чтобы его не нашли.

– Я свяжусь с ребятами из окружного управления, на тот случай, если они сами до мышей додумались, и организую работу в этом направлении.

– Договорились.

Вербин убрал телефон в карман, наконец-то закурил и задумался, аккуратно раскладывая по полочкам «внутренней библиотеки» собранную информацию.

Итак, жертва находилась в плену несколько дней, по мнению Патрикеева – не меньше трёх. При этом есть вероятность, что похищена не одна девушка и остальные ждут, когда убийца ими займётся. И пока нет никакой надежды их спасти. Точнее, надежда есть, но призрачная, так что ещё один труп будет обязательно. Как минимум один труп…

Феликс подошёл к машине, бросил на пассажирское сиденье рюкзак, но за руль садиться не стал – продолжил размышлять, блуждая вокруг автомобиля.

Итак, девушки… или девушка. Одна или несколько? А если несколько, то случайные или из одной компании? Или снял проституток? С одной стороны, исчезновение сразу нескольких проституток не останется без внимания сутенёра, с другой – сейчас лето, многие разъехались из города. Проститутки кажутся идеальной мишенью, но возникает вопрос: зачем прилагать такие усилия, чтобы скрыть личность проститутки?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Слишком мало информации…

Если же девушки из обычных семей, то должны забеспокоиться родственники. Учитывая, сколько прошло времени, – обязательно должны, даже в том случае, если девушки живут отдельно. Конечно, вновь необходимо учитывать фактор лета – люди разъезжаются в отпуска, но при этом всё равно остаются на связи. Сколько раз в неделю жертва обычно созванивалась с родителями? Или с друзьями? Братьями или сёстрами? Кто-то же у неё есть… Должен быть! А если есть, то как скоро этот «кто-то» почувствует неладное? Ещё дня через три-четыре? Или уже почувствовал?

– Пусть вы уже забеспокоились, а? – попросил Феликс, разглядывая тлеющую сигарету. – Пусть вы уже поняли, что девчонка пропала, и я найду её имя в списках пропавших.

Потому что убийца не просто так не позволяет идентифицировать жертву – это не случайная девушка, совсем не случайная. Жертва как-то связана с преступником и способна указать на него или…

Феликс затушил сигарету, бросил окурок в урну, вздохнул и сказал:

– Или по имени жертвы можно понять, кого он убьёт следующим.

* * *

Разве можно планировать личную жизнь с такой работой?

Но у многих как-то получалось, даже у большинства получалось: в их отделе только Вербин и Колыванов до сих пор не завели семьи. Но если Гена в плане семейных уз был девственно чист, ухитрившись к тридцати годам сохранить «те самые» странички паспорта в неприкосновенности, то у Вербина имелся опыт посещения ЗАГСа – неплохой, и семейной жизни – весьма недолгий.

Феликсу довелось пережить классический «молодёжный» брак: познакомились на последнем курсе и сразу «вспыхнули», перепутав страсть с любовью, но искренне веря, что видят перед собой того самого человека, который «однажды и на всю жизнь». Свадьбу сыграли через месяц после получения дипломов, а ещё через месяц впервые крепко поскандалили – когда Света «неожиданно» поняла, что ненормированный рабочий день полицейского – это не выдумка сценаристов и писателей, а заурядная обыденность. В общем, Феликс просидел в засаде день рождения тестя, выслушал от жены всё, что она по этому поводу думает, и не разговаривал с ней два дня. Потом помирились, конечно.

«Я честно говорил, что не буду располагать своим временем, – сказал тогда Феликс. – Ничего не скрыл».

«Я думала, ты меня пугаешь».

«Извини».

«Ничего страшного, – вздохнула Света. – Я постараюсь привыкнуть».

И в этот момент Вербин понял, что между ними всё кончено – об этом ему сказали опустившиеся уголки губ и накатившее ощущение отчуждённости. Света не сказала: «Мы постараемся», она пообещала справиться с проблемой самостоятельно, а это не может закончиться ничем хорошим, потому что тот, кому приходится стараться, обязательно начинает чувствовать обиду. Ведь он старается! Ради второго. А второй не ценит. Не всегда говорит «спасибо», забыл помыть за собой кружку из-под кофе, а сегодня вообще храпел, потому что простудился вчера. Зачем ты простудился?

Стараться в одиночку нельзя, а вдвоём не получалось, поскольку изменить хоть что-то Вербин мог только одним способом – уволившись. А он не хотел. И единственное, что ему удалось, – это не позволить отношениям дойти до стадии «Полный ад»: когда Феликс понял, что поводом для скандала способна стать любая мелочь, он предложил Свете разойтись. И по тому, с каким безразличием прозвучал ответ – положительный, понял, что предложил вовремя.

Потому что и сам не испытывал никаких эмоций.

Только равнодушие.