Дело ведьмы - Мари Сойер

— Что ты делаешь?

Она ничего не ответила, лишь вскочила в седло и, пустив коня во весь опор, умчалась по направлению к замку, оставляя его в одиночестве. Добравшись, Ванда оставила Блейка в конюшне и, приказав не рассёдлывать, побежала в башню и трясущимися руками начала собирать вещи. В тот момент, когда всё было готово и она уже хотела уехать, в комнату вошёл Алекс и, с силой забрав у неё дорожную сумку, вытряхнул из неё всё содержимое.

— Ты никуда не поедешь, — произнёс он тихо.

— Алекс, я должна, — проговорила она, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Почему? Тебе здесь не нравится?

— Нет, что ты! Здесь прекрасно, мне очень нравится дом, мне хорошо с тобой, но ты должен понять, что ты — лорд, а я — простая деревенская девушка.

— Хорошо, возможно, ты права. Да, я — лорд, а ты пока простая девушка, но ты прекрасно понимаешь, что после Лизы ты первая, у кого есть возможность стать леди Тривейн. Ведь ты понимаешь это, правда?

Ванда стояла ошеломлённая его вопросом, недоумевая, что он хотел сказать.

— Ты что, делаешь мне предложение? — спросила она, запинаясь.

— Официально нет. Мы сможем пожениться только после того, как тебе исполнится восемнадцать. А за эти полгода ты должна будешь закончить то, ради чего приехала сюда. Ванда, пойми, я не хочу тебя отпускать, — проговорил он, беря её за руку.

После этого он вышел из комнаты, проговорив напоследок:

— Решай сама, чего ты хочешь: быть счастливой со мной здесь или уехать и бросить всё, чего ты уже добилась и чего ещё можешь добиться.

Она так и просидела в своей комнате до самого вечера, думая о своей дальнейшей судьбе и судьбе Алекса. Да, она могла сейчас остаться здесь, через полгода выйти замуж за любимого человека и оставшиеся дни провести в богатстве и благоденствии, и за всё это счастье была совсем невысокая цена: она просто должна была предать память Фелиции и Марты, которые погибли по её вине. Ведь это она разорила повозку шерифа и обрекла тем самым на гибель всю деревню. А могла уехать и, забыв о собственном счастье, кровью искупить свою вину перед близкими.

Соблазн остаться был велик, но мысль, что она не будет счастлива, не отомстив за родных и не оправдав возложенных на неё надежд, сделала своё дело. Решение уехать было болезненным, но именно благодаря этому Ванда понимала, что оно правильное. Она вновь собрала вещи и решила тронуться на рассвете, пока Алекс будет спать, чтобы на пути не возникло никаких преград.

Глава 7

Этот вечер Алекс провёл в гостиной, ожидая её появления, но время шло, а девушки всё не было. Впервые за много лет молодой лорд испытывал давно забытое чувство страха, страха потерять любимую девушку, так и не сказав ей главного.

Антикварные часы пробили полночь, а Ванда так и не появилась. Чувствуя себя виноватым, он поднялся в свою спальню и, приняв твёрдое решение извиниться, долго ворочался перед тем, как его сморил сон, полный кошмаров из прошлого, филигранно переплетавшихся с образами и страхами настоящего.

Проснулся он от неприятного звука скрипнувшей двери. Поднявшись с кровати, он увидел Ванду, сбросившую при входе в комнату тот самый дорожный плащ, в котором она приходила в библиотеку, и осталась в ослепительно белой ночной рубашке.

— Ванда, ты? — спросил лорд, не находя в себе сил оторвать взгляд от изящного силуэта девушки, просвечивающего сквозь тонкую ткань.

— Ты не рад?

— Ну что ты, конечно, рад. Но зачем ты пришла?

Она ничего не ответила, лишь прижалась к нему и, не в силах сдержать слёз, разрыдалась.

— Тише, девочка моя, тише, — произнёс Алекс, успокаивающе поглаживая её по голове, — ну, что случилось?

Вновь промолчав, девушка обняла его, прижимаясь к нему уже вплотную. Оттолкнуть её у лорда не хватило сил.

Его почему-то не покидало ощущение того, что Ванда прощается с ним. Чуть отступив назад, она провела рукой по его щеке и, печально улыбнувшись, произнесла:

— Мне кажется, что ты не рад мне. — И, немного помолчав, добавила, — если хочешь, я могу уйти.

Не сумев сдержаться, Алекс прижал её к себе, крепко целуя. Секунду спустя он с легкостью подхватил её на руки и опустил на кровать. Некий страх мелькнул в глазах девушки, придавая им какое-то ведьмовское очарование. Он целовал её губы, лицо, подбородок, шею, поцелуи опускались всё ниже, становясь всё властнее и требовательнее. Неожиданно лорд резко отстранился и упал на кровать рядом с ней.

— Прости, — проговорил он немного хриплым голосом, — я нарушил клятву.

— О чём ты? — спросила девушка, понемногу приходя в себя и освобождаясь от нахлынувшей на неё горячей волны, обжигавшей всё её тело, доставляя ещё неизведанное, но столь желанное наслаждение.

— Я обещал, что не прикоснусь к тебе против твоей воли…

— С чего ты взял, что идёшь против моей воли? — тихо произнесла она, касаясь губами его обнажённой груди. — Я сама пришла.

Алекс медленно провёл рукой по её волосам, находясь в глубоком раздумье. Он не знал, что привело её сюда, не знал, почему их неожиданная встреча несёт столь скорбный характер. Он не знал этого, равно как и не знал того, о чём она сейчас думает. Лорда не покидало неприятное ощущение, что Ванда прощается. Девушка подняла не него недоумённый взгляд.

— Что с тобой?

— Всё в порядке, Ванда, — тихо прошептал он, касаясь губами её лба.

Несколько минут они провели в молчании, наконец Алекс, собираясь сказать нечто важное, приподнялся, но Ванда нежно коснулась ладонью уже раскрывшихся губ.

— Не надо, не говори ничего, прошу…

Секунду спустя она приблизилась к нему, неумело, но нежно целуя. Алекс прижал её к себе, испытывая дикое животное желание владеть ей, он хотел, чтобы эта девушка принадлежала лишь ему. Оказавшись сверху, он вновь увидел эти колдовские глаза, смотревшие прямо в душу и заставляющие забыть обо всём. Через какое-то время Алекс задумчиво коснулся её волос. Он не знал, что привело её сюда, не знал, зачем, но одно ему было известно достоверно: он любил её. Они лежали рядом и молчали, думая каждый о своём. Когда Ванда очнулась от задумчивости, на улице розовела заря, а лорд мирно спал.

Когда нежное утреннее солнце только-только начинало согревать поля, она уже подъезжала к воротам замка. Стражники попытались остановить её, но, столкнувшись с взглядом её зёленых глаз, остановились и замерли в той самой позе, в которой находились до этого. Покинув территорию замка, она вскочила в седло и, пустив коня во весь опор, скрылась.

Глава 8

Лорд Алекс Тривейн проснулся далеко за полдень и, недовольно пощурившись на солнечный свет, бивший в глаза, встал лишь для того, чтобы задёрнуть шторы. Странное беспокойство обуяло его лишь тогда, когда он, не найдя Ванды рядом с собой, комнату за комнатой обошёл весь замок, но девушку так и не нашел. Наскоро одевшись, он спустился во внутренний двор замка и, подойдя к охране, поинтересовался, не видели ли они девушку. Один из стражников лениво почесал затылок и сонно пробормотал:

— Как же не видели? Видели. Она уехала.

— Как? Куда? — проорал он, выхватывая из-за пояса стражи нож и взмахивая им перед самым носом часового.

— Она не сказала, — прошептал стражник, трясясь от страха и заглядывая в глаза лорда, где полыхал золотой демонический огонь. Алекс медленно опустил руку, бросая нож на землю, и не спеша поднялся в башню, где жила та, которой он был готов отдать всё, что имел, и уже успел отдать своё сердце. Унылая, нежилая пустота царила здесь сейчас, хотя всего несколько часов назад комната радовала глаз домашним уютом, и в каждом предмете чувствовалось присутствие любящей женщины. Лорд понуро опустился на кровать, вновь оглядывая помещение, вдруг лёгкий порыв ветра качнул прозрачный гипюр гардины, роняя к его ногам небольшой клочок бумаги, который тут же был им подхвачен.

«Милый Алекс! Спасибо за те полгода счастья, что ты подарил мне. Все это время я любила тебя, любила искренне, но молчаливо. Прости за то горе, что я принесла в твой дом, сама того не желая. Я вынуждена уехать, чтобы завершить то, ради чего начала свой путь. Я хочу, чтобы ты знал: я благодарна тебе и Абрахаму за всё, что вы для меня сделали. Знай, что я вернусь, чтобы забрать книгу, принадлежащую мне по праву рождения, после чего покину тебя навсегда! Прости и прощай! Твоя Ванда!»

Он перечитал записку трижды, прежде чем понял её смысл. Молча встав, Алекс Тривейн отправился в конюшню и, заседлав самого быстрого жеребца, пустил его в галоп, покинув пределы замка.

Ванда остановила взмыленного коня лишь глубокой ночью возле придорожной таверны. Уверенным шагом подойдя к хозяину, она, бросив на стол несколько золотых монет, сняла себе комнату на несколько дней.

— Принеси мне в комнату чего-нибудь поесть и проследи, чтобы мою лошадь вычистили и накормили, — произнесла девушка властным тоном, поднимаясь по лестнице, ведущей к её временному пристанищу.