Ловушка для адвоката - Майкл Коннелли

— Я не о деле, — улыбнулась она. — Ты какой-то невеселый.

Босх заглянул в чашку с кофе. Он держал ее обеими руками — не из-за качки, а потому что было холодно.

— А, вот что…

Он надолго замолчал. Можно ли раскрываться перед этой женщиной? Знакомы всего неделю, а она уже лезет в душу.

— Столько дел, нет времени радоваться, — сказал он наконец.

— Микки рассказал мне кое-что о Гонконге, — призналась Мэгги. — О том, что случилось с твоей дочкой.

Босх кивнул. Всего Мэгги, конечно, не знала. Не знал никто, кроме Мэдлин и его самого.

— Да, ей пришлось многое пережить. Наверное, в этом дело. Радоваться жизни я смогу только вместе с ней — когда только, не известно…

Глаза Мэгги светились сочувствием. Босх улыбнулся и добавил:

— Обязательно как-нибудь соберемся все вместе.

— Конечно, — кивнула она.

11

Четверг, 18 февраля, 13:30.

В «Лос-Анджелес таймс» появилась большая статья о том, как Джейсон Джессап провел первый за четверть века день на свободе. Репортер и фотограф встретились с ним рано утром на пляже, где сорокавосьмилетний бывший заключенный вспоминал увлечение своей юности. На взятой напрокат доске он вначале стоял нетвердо, но вскоре уверенно оседлал волну прибоя. Фото Джессапа с раскинутыми для равновесия руками и лицом, запрокинутым к небу, красовалось на первой странице. Двадцать лет тюремных тренажеров не прошли даром — сухие мышцы перевивали его тело, словно канаты.

Следующей остановкой после пляжа была сетевая закусочная в Вествуде, где Джессап наслаждался гамбургерами и картошкой фри с несметным количеством кетчупа. Потом он отправился в шикарный офис Ройса в деловом центре города и там два часа общался с командой адвокатов, представляющих его в уголовном и гражданском процессах. Туда журналисты не допускались.

Затем в «Китайском театре» на бульваре Голливуд Джессап посмотрел «Остров проклятых», причем купил ведро поп-корна, которого хватило бы семье из четырех человек, и съел все до последней крошки. Вернувшись на Венис-Бич — старый приятель по серфингу уступил ему комнату в своей квартире, — он завершил день на том же пляже, где устроил барбекю в компании поклонников, ни разу не усомнившихся в его невиновности.

Цветные фотографии занимали весь главный разворот. Трудно придумать материал более выигрышный, чем история о торжестве справедливости, и газетчики явно предвкушали журналистские лавры, которые получат, когда долгий путь Джессапа к свободе закончится наконец полным триумфом.

На самом крупном фото сияла улыбкой физиономия Джессапа перед пластиковым подносом с огромным двойным чизбургером и картошкой, залитой кетчупом и расплавленным сыром. Подпись под снимком гласила:

Чему улыбается этот человек?

Джейсон Джессап пробует свой первый «дабл-дабл» за двадцать четыре года!

«Я мечтал об этом целую вечность!» — говорит он.

Дальше был Джессап в кино с ведром поп-корна, Джессап на пляже с бутылкой пива, Джессап, обнимающийся с другом, а также входящий в стеклянную дверь под вывеской «Адвокатская контора Ройса» — все со столь же оптимистичными подписями. По тону репортажа никак нельзя было предположить, что речь идет о человеке, по-прежнему обвиняемом в похищении и убийстве ребенка. Упоминалось лишь, что Джессап не может в полной мере планировать свое будущее, пока не разрешены «юридические вопросы».

Ничего себе формулировка, подумал я, снова разглядывая фотографии. Газета лежала на столе в моем новом офисе на втором этаже Брэдбери-билдинг, всего в трех кварталах от здания уголовного суда.

— У тебя на стенах картин не хватает.

В дверях стоял Клайв Ройс. Он вошел через приемную никем не замеченный, потому что Лорна как раз побежала за сандвичами, и разглядывал пустые стены офиса.

Я сложил газету и показал ему первую страницу.

— Как раз заказал снимок пятьдесят на пятьдесят — Иисус Благословляющий на доске для серфинга. Его и повешу.

Ройс подошел и взял газету, притворяясь, что видит ее впервые, хотя ежу было понятно, что это не так. Вывеска его конторы не могла там появиться случайно.

— Хорошо постарались, — заметил он.

— О да! Отличный подарок убийце.

Он промолчал.

— Я тебя понимаю, Клайв, и делал бы на твоем месте то же самое, но как только нам назначат судью, попрошу все это прекратить. Нечего сбивать с толку присяжных.

Ройс укоризненно нахмурился:

— А как же свобода прессы, Микки? Ты хочешь контролировать средства массовой информации? Он вышел из тюрьмы, и это выигрышный материал.

— Ну да, — кивнул я, — а ты можешь давать им эксклюзив в обмен на рекламу, а заодно и будущим присяжным промоешь мозги. Что у него на сегодня запланировано — вести утреннее шоу на пятом канале или судить кулинарный конкурс на ярмарке штата?

Ройс обиженно вздернул голову:

— Если уж на то пошло, сегодня у нас хотело взять интервью Национальное радио, но я решил воздержаться. Я сказал — нет! Надеюсь, в разговоре с судьей ты не забудешь и об этом.

— Ого! — Я поднял брови. — Ты сказал «нет» Национальному радио? Не потому ли, что его слушатели чаще всего имеют возможность уклониться от участия в коллегии присяжных? А может, у вас кое-что получше намечено?

Он снова помрачнел. Оглянулся, взял стул из-за стола Мэгги и сел передо мной, положив ногу на ногу.

— Слушай, Микки, неужели твой босс всерьез рассчитывает, что кто-то поверит в твою независимость и объективность только потому, что ты сидишь в другом здании? Вы что, за дураков всех считаете?

Я усмехнулся. Меня не так просто вывести из себя.

— Могу лишь еще раз официально заявить, Клайв, что в этом деле надо мной нет никакого босса. Я работаю независимо от Габриэла Уильямса — мой офис здесь, а не в уголовном суде, и все решения будут приниматься за этим столом. Пока, впрочем, мои решения не так уж важны, решать надо тебе.

— Что именно, Микки? Ты предлагаешь досудебное соглашение?

— Совершенно верно. Эксклюзивное предложение, действует только до пяти часов. Я не буду требовать смертной казни, а остальное — как повезет с судьей. Кто знает, вдруг зачтут отбытый срок и выпустят.

Ройс сочувственно улыбнулся и покачал головой.

— Понимаю, Микки, что власти Лос-Анджелеса искренне обрадуются такому исходу дела, но вынужден тебя разочаровать. Моему клиенту совершенно не интересны какие бы то ни было соглашения, и своей позиции он менять не намерен. Честно говоря, я надеялся, что ты уже понял бессмысленность нового разбирательства и снимешь все обвинения. Тебе не выиграть, Микки, а власти просто нашли дурачка, который согласился поиметь приключения на свою задницу.

— Ну я ведь уже сказал — посмотрим.

— Значит, так тому и быть.

Я выдвинул ящик, достал зеленый пластиковый конверт с компакт-диском и пустил через стол.

— Не думал, что ты сам придешь, Клайв. Послал бы помощника или сыщика — у тебя же их целая свора… включая специалиста по рекламе.

Ройс не торопясь подобрал диск. На конверте была надпись «Сведения для защиты № 1».

— Уж больно ты резок сегодня, Микки, — усмехнулся он. — И не скажешь, что всего пару недель назад был одним из нас, скромных адвокатов защиты.

Я смущенно отвел глаза. Да, тут он меня уел.

— Извини, Клайв. Похоже, должность начала меня портить.

— Извинения приняты, — кивнул он.

— И прости, что зря потратил время, — добавил я. — К тому, о чем мы говорили по телефону, ничего пока не прибавилось. Фактически одни старые сводки и отчеты. Не подумай, что я хитрю, Клайв, мне слишком часто приходилось самому страдать от подобных уловок. Как только узнаю что-то новое, узнаешь и ты, но пока это все.

Он постучал по столу краем конверта.

— Списка свидетелей тоже нет?

— Есть, но он почти тот же, что на процессе восемьдесят шестого. Я добавил лишь своего дознавателя и убрал нескольких — родителей и прочих, кого нет в живых.

— И Феликса Тернера, само собой.

Я расплылся в улыбке, как Чеширский кот.

— Да, уж его-то тебе не удастся предъявить.

— К сожалению. Уж я бы не упустил случая засунуть его в задницу окружной прокуратуре!

Когда Ройс был особенно раздражен, он забывал о британском лоске и начинал выражаться проще. Отсутствие Тернера лишало его серьезного козыря. Новые присяжные не будут ничего знать о нарушениях, допущенных на первом процессе, в том числе и об использовании подставного свидетеля обвинения.

— Думаю, к концу недели будет готов новый диск, — сказал я.

Он саркастически усмехнулся:

— Отлично! С нетерпением жду новых доказательств.

— Только не забывай, Клайв, что ознакомление с материалами — процесс двусторонний. Если я ничего не получу за тридцать дней до процесса, то пойду к судье.