Порочные ангелы (ЛП) - Халле Карина

В свой арсенал я также включил Доктора. Доктор и на самом деле является очень проницательным врачом. И хотя ему уже почти семьдесят, он был неотъемлемой частью картеля Тревиса Рейнса, а теперь является ключевой фигурой в моем. Он много знает, особенно о том, что связано с похищениями. В Мексике захват заложников и требование за них выкупа является абсолютно нормальным занятием. Доктор был включен во многие такие похищения и всегда был лучшим из лучших.

Так же он в высшей степени искусен в пытках, и это еще одна причина, по которой его лучше включать в свою команду. В некоторых отношениях, со своими знаниями и ухоженной, элегантной наружностью, Доктор бы стал превосходной правой рукой вместо Эсте. Но, как бы сильно я не уважал Доктора, в нем есть что-то, напоминающее мне о моем отце, и по этой причине я не хочу, чтобы он был рядом со мной постоянно. Мертвецы должны лежать в земле.

Проходит совсем немного времени после того, как мы направились в безопасный дом, и я получил звонок от нашего водителя, Труса. Он доложил, что Эсте и Франко поймали «эту девчонку» и, по заключению Хуанито, направляются обратно к нам.

Я кладу трубку и глупо ухмыляюсь Доктору, который стоит рядом со мной на небольшой кухне и готовит нам на ужин креветки с рисом. Есть что-то хорошее в работе в безопасном доме: он простой и надежный, как кемпинг для воров.

После звонка я немедленно закуриваю, чтобы отпраздновать похищение, одновременно предвкушая появление девушки. Я не был так взволнован по поводу чего-то уже… ну, очень давно. Но этим воспоминаниям лучше остаться в пустынях Калифорнии, где им самое место. Теперь у меня будут новые воспоминания, и я уже почти их чувствую. Я уже почти чувствую ее.

Луизу Рейес.

Теперь она моя.

После сигареты и ужина, мы с Доктором спускаемся в подвал, чтобы приготовить все к ее прибытию. У нас есть стул, веревки и цепи на случай, если они нам понадобятся. Также у нас есть цифровая камера, настроенная и готовая к записи нашего послания с требованием выкупа, которое будет отправлено прямо на почту Сальвадора, благодаря знаниям и опыту Эсте. У нас даже есть бутылки с водой и графины с горячим чаем и кофе — для нас, конечно. Мне нравится, когда в наиболее важные времена, мои люди получают достаточное количество воды, а это определенно одно из таких времен.

Так как безопасный дом находится довольно близко к территории Сальвадора, Доктору и мне приходится ждать их прибытия всего несколько часов. Мы пьем чай и обсуждаем местные власти, чтобы как-то протянуть время, а также курим, чтобы успокоить нервы. Даже не знаю, почему я так нервничаю; это совсем не похоже на меня. Если с заложницей что-нибудь случится, то это не так уж и важно: умерла и ладно. Она не единственная карта в этой игре.

Если быть честным с самими собой, то я предполагаю, что хочу больше, чем транспортировочную полосу в Баху, которую контролирует Сальвадор. Я хочу унизить его, чтобы доказать, что я такой же важный игрок, как и он. Всю свою жизнь я старался вырваться вперед и быть лучше, но теперь я хочу быть не просто лучше, а лучшим. Чем выше я поднимаюсь, чем больше у меня власти, тем меньше это удовлетворяет меня. Мне нужно больше, намного больше.

Я хочу, чтобы Сальвадор боялся меня и постоянно оглядывался в страхе. Возможно, он уже это делает, потому что в течение многих лет я подвергался сомнительной и широкой огласке, но я хочу, чтобы он боялся меня не понаслышке. А какой страх может быть сильнее, чем страх оказаться в дураках?

Я встаю и беру в руку нож, который ранее положил на стол.

— Это для нашего шоу? — спрашивает Доктор, поднимая выщипанную бровь и аккуратно попивая чай.

Я качаю головой.

— Нет, я буду его использовать. Каждый день.

— На девчонке?

Киваю.

— Да, на ней. По букве в день. Когда через неделю она вернется к Сальвадору, я хочу, чтобы он увидел мое имя на ее спине.

Он скрещивает ноги и улыбается.

— Ты становишься все более витиеватым и запутанным с годами. Тебе точно тридцать пять?

— Приму за комплимент. И мне тридцать два, — умудряюсь ухмыльнуться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— По тебе не скажешь, — он пожимает одним плечом. — Не думаешь, что Сальвадор не захочет получить свою жену обратно, если на ней будет вырезано твое имя?

Провожу пальцами по лезвию.

— А разве это моя проблема? — поднимаю стоящий неподалеку стул и ставлю его напротив пустого стула Луизы, после чего с благоговением кладу на него нож. — До тех пор, пока я получаю то, что хочу, меня абсолютно не касается то, что Сальвадор сделает со своей женой.

— Твое безразличие далеко тебя заведет.

— Безразличие, — говорю я, сухо смеясь. — Что ж, бывало и хуже.

Тут я слышу тихий звук захлопывающейся автомобильной двери. В подвал можно попасть двумя путями: одна дверь ведет в дом, а вторая выходит на подъездную дорожку. Мои глаза перемещаются ко второй, как только она открывается. На ступеньках появляются стопы, продолжающиеся в длинные ноги. Эсте. За ним следуют Хуанито и Франко, удерживающие девушку.

Вживую Луиза Рейес намного меньше и деликатнее, чем я себе представлял. Она выглядит так, будто легко я могу взять ее на ладошку своей руки, которой могу и раздавить ее. Ее ноги голые, короткие и забрызганы грязью, но у них такие плавные изгибы, что мне хочется провести по ним руками. Бедра у нее шикарные и видна крошечная талия, несмотря на свободную блузку с болезненно низким вырезом, показывающим ее идеальную грудь. Из-за мешка, который надели ей на голову, я не могу видеть ее лицо, поэтому фокусируюсь вместо этого на ее ключице. Мне хочется прикусить ее своими зубами.

Вместо этого, я кусаю свою нижнюю губу.

Мне нужен момент, чтобы вернуться в игру.

Они усаживают ее на стул и сразу же связывают ее руки за спинкой стула, а я наблюдаю за этим, пытаясь выровнять дыхание и вбирая в себя каждую ее частичку. Чем больше выводов о ее характере я смогу сделать, тем лучше. На ней надеты джинсовые обрезанные шорты, кроссовки и нет никаких украшений. Она вообще не выглядит как жена наркобарона. Она выглядит… нормально.

Нужно убедиться, что это не будет проблемой для меня.

Киваю Доктору, чтобы он начинал, и он подходит к камере, расположенной на штативе, направляя ее в сторону Луизы.

— Все готово? — спрашивает Эсте.

— Настройки закончены, — отвечает Доктор, подходя к Луизе и осматривая ее. — Она под наркотой?

— Не совсем, — отвечает Эсте, посылая мне нервный взгляд, который мне совсем не нравится. — Она довольно понятлива.

— Вы не заткнули ей рот?

— Нет, она вовремя заткнулась сама.

— Вам повезло, что она была там.

— Это точно, — говорит Доктор.

После этого все замолкают и смотрят на меня.

В ожидании.

Я глубоко вдыхаю через нос.

— Джентльмены, — объявляю я, медленно приближаясь к ней. — Снимите мешок. — Эсте наклоняется и быстро стягивает мешок с ее головы. Она сразу же отворачивает голову в сторону, зажмуривая глаза; не знаю, пытается ли она избежать моего взгляда или ей просто мешает яркий свет. Когда она поворачивается, на передний план попадает фиолетовый синяк, портящий ее прекрасную щеку. Любопытство и гнев зарождаются в моем желудке. — Кто это сделал? — спрашиваю я, протягивая руки к ее лицу, в то время как мои глаза устремляются к Франко. — Кто это сделал? — повторяю, и Луиза вздрагивает от моего прикосновения, возможно из-за боли, возможно — из-за отвращения. Она по-прежнему не смотрит на меня.

— Прошу прощения, — бормочет Франко, абсолютно не сожалея. — Это был единственный способ заставить ее вести себя тихо.

Втягиваю в себя воздух, стараясь поглубже закопать огонь, разгорающийся в моей груди. Этот мужчина просто жалкое подобие человека. Он выполняет свою работу, но часто пересекает границы, делая это. Он грязный, неряшливый ублюдок с глазками-бусинками, по которым понятно, что мозгов у него не больше, чем у курицы. Если Луиза будет страдать от боли — а она будет — то не от рук этого жестокого мужчины, в действиях которого нет ни изящества, ни уважения к насилию. Если она будет страдать, то только от моих рук. Она находится в моей, а не его власти.