Щит дьявола - Лео Кесслер

— А теперь слушайте меня внимательно, — энергичным голосом начал Коллинз. — В ближайшее время Седьмой корпус перейдет в наступление по всему фронту в направлении Аахена. Данные разведки свидетельствуют о том. что крауты практически ничего не смогут противопоставить нам. за исключением одной элитной части. Той самой, которая уже сорвала вчера атаку «Большой красной единицы».

Он опять окинул добровольцев внимательным взглядом, гадая, что же происходит в их мозгах — в мозгах людей, которые сейчас возвращались на землю своей юности, в Германию, в страну, где они родились и выросли, провели свои молодые годы, где пошли в школу и завели первых друзей перед тем, как нацистская политика изгнала их из этой страны.

— Вы все выразили желание пойти добровольцами для выполнения специального задания. Все вы родились в Германии, свободно говорите по-немецки и одновременно являетесь хорошо подготовленными солдатами. Это и есть то самое сочетание, которое крайне необходимо для успеха операции, в которой вы должны принять участие. — Он сделал паузу. — У вас есть вопросы?

Высокий худой лейтенант, на груди которого красовались значок боевого пехотинца и темная ленточка медали «Пурпурное сердце»[34], произнес с легким акцентом:

—Сэр, вам не следует ходить вокруг да около. Вы можете сказать нам прямо, в чем заключается наше задание?

— Это лейтенант Вертхайм, — торопливо прокомментировал полковник Портер, бросая на офицера неприязненный взгляд. «Чертов еврейский болтун!» — подумал он про себя.

— Ну что ж, лейтенант Вертхайм, если вы желаете, чтобы я прямо сказал вам обо всем, то так и сделаю. Ваше задание будет состоять в том, чтобы убить одного человека. Впрочем, лучше меня обо всех деталях вам поведает полковник Портер из Управления стратегических служб. — Генерал Коллинз пожал плечами: — Я просто хотел посмотреть на вас — присмотреться и увидеть, что вы за ребята. — Он повернулся к Портеру: — Давайте, полковник, объясните им суть их миссии.

— Внимание! — рявкнул Портер.

Все добровольцы невольно вытянулись по стойке «смирно». Приглаживая рукой свои светлые волосы, генерал Коллинз вышел из помещения. Портер проводил его жесткой усмешкой. «Типичный вест-пойнтовец[35], — злорадно подумал про себя полковник Портер. — Твердый, как железный гвоздь, и до крайности агрессивный, готовый шагать по трупам солдат ради успеха своей военной карьеры. Словом, такой же, как и все блестящие выпускники Вест-Пойнта».

В то же время внутренняя приверженность генерала Коллинза своеобразному офицерскому кодексу чести воспрепятствовала тому, чтобы он позволил по-настоящему глубоко вовлечь себя в реализацию небольшого хитроумного плана, который был разработан в штаб-квартире Управления стратегических служб на Гросвенор-сквер в Лондоне. В Управлении надеялись, что осуществление этого плана принесет гораздо более значительные результаты, чем все усилия непосредственно подчиненных генералу Коллинзу боевых дивизий. Сам же Коллинз ограничился довольно формальной помощью в подготовке этого плана. «Нет, непосредственной реализацией подобных планов приходится заниматься не бравым военным вроде генерала, а таким офицерам-любителям, как я», — пронеслось в голове у полковника Портера. Он повернулся к добровольцам и окинул их пронзительным взглядом.

— Ну, хорошо, — произнес бывший адвокат. — Расслабьтесь и выслушайте внимательно то, что я вам скажу. Ты, Вертхайм, хотел, чтобы я сказал обо всем прямо. Ну что ж, тогда слушай. В Управлении стратегических служб желают, чтобы вы проскользнули через линию фронта и оказались на немецкой стороне в немецкой военной форме. Вам ясно, что это означает?

Лицо Вертхайма исказила гримаса:

— Вам не нужно так зацикливаться на этом, полковник. Все это нам и так прекрасно известно и понятно. Подобное задание обычно означает короткую утреннюю прогулку, которая заканчивается расстрелом. — Он с вызовом уставился на толстого бывшего юриста из Бостона: — Все, что мы хотим знать, — это ради чего мы пойдем на такое дело. Не так ли, ребята?

Все стоявшие вокруг Вертхайма добровольцы согласно кивнули.

— Ну что ж, Вертхайм, я и не собираюсь ничего скрывать от вас, — пожал плечами полковник Портер. — Единственной силой, которая способна остановить продвижение наших частей в Аахене, является так называемая боевая группа СС «Вотан». И мы хотим, чтобы вы убили ее командира. — Полковник Портер сверился с листком бумаги, который держал в руке. — Этого краута зовут Куно фон Доденбург. Штандартенфюрер фон Доденбург. Видимо, представитель старой немецкой аристократии или что-то в этом роде. И вы, ребята, должны сделать так, что, если у этого фон Доденбурга есть сын, то в самое ближайшее время он легко и просто вступит в права наследования. Вам ясно? — Острый взгляд полковника Портера превратился в добродушную улыбку: — Так что вчера, вызвавшись добровольцами для выполнения этого задания, вы согласились стать профессиональными киллерами.

ЧАСТЬ II. ОТРЯД КИЛЛЕРОВ

Знаешь, о чем мы целыми днями разговариваем, сидя в наших подвалах, Куно? Мы говорим о смерти, о различных ее видах; о том, как можно умереть, убив себя тем или иным способом, — и это в католическом Аахене!

Эльке Симоне штандартенфюреру Куно фон Доденбургу

Глава первая

Пошла уже третья неделя сентября 1944 года. Американские войска все не предпринимали нового наступления на Аахен. Постепенно город втянулся в тягомотный режим постоянной осады. Но, несмотря на то, что в город регулярно поступали продукты питания и другие припасы из ближайшего к нему города Юлих и генерал-майор полиции Дегенхардт Доннер знал, что в развалинах скрывается до двадцати тысяч жителей Аахена, он категорически отказывался кормить их. Фон Доденбургу он объяснил свою позицию так: «Если они хотят жить в своих подвалах и щелях, подобно крысам, то пусть, подобно крысам, научатся и добывать себе пропитание».

Американцы периодически блокировали или бомбили маршруты, по которым в город доставлялось продовольствие и другие необходимые вещи, и тогда все это приходилось перебрасывать в Аахен по воздуху. Однако тихоходные трехмоторные «тетушки Ю»[36] редко доставляли в осажденный город что-либо путное. То они привозили целлофановые чехлы для гранат — но не сами гранаты; то картонные коробки с официальными бланками; то большие пятикилограммовые упаковки с кормом для скота — при том, что в Аахене совсем не было такового. А однажды на самолетах в Аахен привезли четыре миллиона презервативов марки «Вулкан».

Взбешенный генерал Доннер бросил тогда:

— Что, черт побери, думает командующий нашей авиацией Герман Геринг? Он полагает, что мы здесь не сражаемся, а развратничаем?!

Противостояние же с американцами сводилось в основном к прослушиванию старой популярной песни «После каждого декабря всегда наступает май», которую мощные передатчики транслировали через линию фронта раз за разом до той поры, пока обалдевшие от однообразной мелодии немцы не начинали кричать: «Вы что, идиоты, не можете поставить какую-нибудь другую пластинку?».

В результате музыка обычно прекращалась, и усиленный динамиками голос с ярко выраженным берлинским акцентом принимался кричать: «Сдавайтесь, германские солдаты! Мы, американцы, с уважением относимся к пленным и обращаемся с ними хорошо и достойно!»

— «Мы, американцы!» — передразнивая, повторяли бойцы «Вотана». — А не хотите ли вы, «американцы», сдаться нам — с тем, чтобы мы укоротили ваши германо-еврейские члены больше, чем это когда-то сделали ваши раввины?

Тем не менее, несмотря на общее затишье день ото дня множились признаки того, что янки постепенно готовятся ко всеобщей атаке на Аахен. В эту же третью неделю сентября неподалеку от мест расположения войск Первой пехотной дивизии США — «Большой красной единицы» — стали появляться прекрасно обученные американские снайперы, которые вели прицельный огонь по немцам.

Фон Доденбург всем своим существом ощущал близость 1-й пехотной дивизии. Ее бойцы систематически пробирались в полуразрушенные пригороды Аахена и вели там разведку, выискивая наиболее уязвимые места в немецкой обороне, нащупывая разрывы и слабости в линии обороны и нанося чувствительные потери бойцам боевой группы СС «Вотан», которые с презрением относились к способности американцев воевать.

В конце концов доктор Диденхофен, толстый лысый начальник медицинской службы «Вотана», специально отправился к фон Доденбургу, чтобы пожаловаться на резко возросшую активность американских снайперов, орудующих в зоне ответственности 1-й пехотной дивизии.

— Тридцать человек за три дня, штандартенфюрер! — зло бросил он, залпом выпивая рюмку корна[37], предложенную ему фон Доденбургом. — Вы понимаете, что это означает? Пуля пробивает насквозь стальной шлем, черепную кость и погружается в мягкие ткани мозга, напрочь разрывая их.