Магия крадет (ЛП) - Эндрюс Илона

Я вернулась домой, приняла душ и осмотрела кухню. Моя мать прошлась по ней. На плите стоял рис и овощное карри, а холодильник набит продуктами — от тофу и огурцов до яблок и арбуза.

Я узнала, что Джим, как и большинство оборотней, не любил чересчур пряную еду. Он, конечно, будет героически её есть, но предпочитает более лёгкие приправы. Я наполнила кастрюлю водой, развернула стейк и бросила в воду.

Кровь. Фу. Её запах долетел до меня из воды. Я взяла деревянную ложку и помешала стейк, чтобы избавиться от крови и возможных загрязнений. Я прижала стейк ложкой, слила воду. Затем расстелила чистое полотенце на столешнице, выложила на него мясо и промокнула. Пока всё хорошо.

Я переложила стейк на разделочную доску, взяла немного чеснока, пропустила его через пресс, затем щепотку перца, соли и немного оливкового масла, перемешала всё это ложкой и размазала по стейку.

Я всё ещё могла уловить запах мяса.

А теперь от меня разило чесноком. Привет, Джим, я — твоя горяченькая чесночная пассия.

Я пошла к телефону, чтобы позвонить матери. Моя очищающая магия досталась мне по отцовской линии. Но проклятия, заклятия и системный подход — это всё от нее. Она видела вещи ясно, как и я, но у неё больше опыта.

Автоответчик мигал красным. Я нажала кнопку.

— Дали, это мама.

Как будто я не знаю.

— Звонила Команг. Она сказала, что ты была с мужчиной.

Я облокотилась на кухонный островок.

— Она сказала, что он был очень тёмным, и что он — твой парень. Я хочу зна…

Я включила следующее сообщение.

— Это твоя тётя Айу…

Дальше.

— Дали! — моя кузина Ни Вайан. — Мама сказала, что у тебя есть парень…

Дальше.

— Парень? Что?

Дальше.

Дальше.

Дальше.

— Дали, — проговорил мой дядя Адитья. Он сейчас находился в Северной Каролине. Магии не было всего час. Как им вообще удалось так быстро с ним связаться? — Я так рад за тебя.

Я нажала УДАЛИТЬ ВСЕ и набрала номер моей матери. Я не знала, что было печальнее — то, что моя семья жила ради сплетен, или то, что все они преисполнились радости от того, что некая мужская особь обратила на меня внимание.

Она не ответила.

Я дождалась сигнала на автоответчике:

— Привет, мам. Спасибо за еду. Я узнала, что случилось с Эйанг Идой. Пожалуйста, позвони мне, когда вернёшься. Мне нужен твой совет.

Я отключилась и оглядела кухню. Внезапно мне стало так одиноко. Так я буду себя чувствовать, когда мы с Джимом расстанемся?

Иногда, лучше вообще не начинать отношений. И тогда тебе не придётся иметь дело с разбитым сердцем. А у нас ещё даже секса не было.

Не то чтобы секс всегда улучшал отношения или каким-то волшебным образом исправлял их. Мой первый сексуальный опыт не был чем-то удивительным. Мне было пятнадцать, моему тогдашнему парню — шестнадцать, и это был первый раз для нас обоих. Мы были достаточно неловкими и нервными, чтобы превратить всё это в одну долгую возню. Он продолжал спрашивать меня, понравилось ли мне, а я продолжала думать: «Если это всё, что ж, вау, это разочарование». Когда мы закончили, он спросил меня, понравилось ли мне, а затем спросил, не считаю ли я его пенис маленьким.

После этого мы тихо расстались. Мы никогда не говорили об этом, мы просто пошли разными путями. С тех пор у меня были отношения. Я встречалась с великолепным блондином в колледже. Он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела, но тупым, как доска. Я понравилась ему, потому что он повёлся на всю эту мистическую сексуальность азиатской девушки. В сочетании с моим превращением в белого тигра, он продался с потрохами. Секс был великолепен, но, в конце концов, нам пришлось разговаривать. Он был разочарован, что я не китаянка, и я никогда не понимала, почему он так думал, поскольку совсем не похожа на китаянку. Он не знал, что Индонезия — это такая страна и не смог найти её на карте даже после того, как я несколько раз показала ему. Я рассказала ему о Бали и подарила книгу с картинками. Однажды ночью, примерно через два месяца после начала наших отношений, лёжа на кровати рядом со мной, он спросил, есть ли у нас гейши там, откуда я родом. Я поняла, что с этим пора заканчивать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

С тех пор у меня было несколько парней, но я всегда знала, что они не были тем единственным. И это не улучшило мои знания об отношениях.

Я вздохнула и погрузилась в рефлексию. Мне не нравилось терпеть неудачу, и как только мой мозг сталкивался с препятствием, он требовал вернуться назад с явным разочарованием. Единственный будет здесь с минуты на минуту, если только Стая не похитила его, чтобы спасти мир или разрешить какой-нибудь жизненный кризис. И Он будет голоден. Мне нужно приготовить ему этот стейк.

***

Мне едва удалось стряхнуть стейк со сковородки на разделочную доску, как раздался звонок в дверь.

Джим.

Я поспешила открыть её.

Джим стоял на пороге, одетый во всё чёрное, снова. Чёрные джинсы, чёрная же футболка и чёрные ботинки. Шрамы у него на руках, где ведьма полоснула его когтями, превратились в тонкие светлые линии. Он впился в меня взглядом.

На мне были шорты, белый топ и синий фартук с белыми и жёлтыми цветам. Фартук был немного длинноват. Я осознала, что всё ещё держала в руках лопатку. Было что-то особенное в том, как Джим смотрел на меня с благодарностью. И это заставляло моё сердце биться чаще.

— Входи, — пискнула я.

— Благодарю.

Я закрыла за ним дверь. Несуразный слепой тигр — он и в Африке несуразный. Ничего нового.

Он прошествовал на мою кухню. Мне нравилось, как он двигается — как большой кот, неторопливо, почти лениво, только если его что-то не интересовало, и тогда он становился воплощением молниеносной скорости и подавляющей силы. Его запах следовал за ним. Он не знает, но своим запахом он мог бы заставить меня делать всякие глупости.

Он сел на стул возле столешницы.

— Я приготовила тебе стейк, — сказала я и указала на него лопаткой. — Он ещё горячий.

— Спасибо, — ответил он.

— Не будешь есть сейчас? Я знаю, что ты голоден.

— Не сейчас.

— Он остынет, — я тут преодолела полосу препятствий, чтобы приготовить ему то, что он любит. А он отказывается. Глупый мужчина.

— Лучше всего дать стейку постоять несколько минут после готовки.

— Почему? — мне показалось, или в его голосе было что-то странное, почти мурлыкающее?

— Если разрезать его сразу же, все соки вытекут, и ты получишь кусок сухого мяса.

— Фу, — я замахала лопаткой. — Держи при себе эти плотоядные подробности, пожалуйста.

Он схватил меня за плечи и наклонился ближе. О боги, что-то сейчас произойдет. Его губы коснулись моих, горячие и нежные, устанавливая связь. Внезапно всё остальное перестало иметь значение. Я уронила лопатку на пол, закрыла глаза, открыла рот и впустила его. Его запах кружился вокруг меня, опьяняя, давление его губ на мои было намеренным, но осторожным. Я лизала его язык, мои руки гладили широкие плечи. Его мышцы были так напряжены под кончиками моих пальцев, как будто всё его тело вибрировало от едва сдерживаемой силы. Намек на это пробудил во мне страстное желание. Я хотела, чтобы он раскрылся для меня, хотела настоящего Джима. Если я смогу сделать это, я смогу сделать, что угодно.

Его поцелуй углубился, становясь собственническим, более грубым, превращаясь из нежного приглашения в повелительное соблазнение. Дыхание застряло у меня в горле. Медленный бархатный жар распространился по мне, напрягая соски. Я поцеловала его в ответ, поглаживая его язык своим и пробуя на вкус, затем отстранилась. Он поцеловал меня сильнее. От его вкуса у меня по спине пробежали мурашки. Мышцы стали теплыми и податливыми. Легкая боль вспыхнула у меня между ног. У меня закружилась голова. Мне пришлось перевести дух. Я теряла тот небольшой контроль, который у меня оставался, и я так сильно хотела, чтобы ему понравилось.