Парни в бронежилетах - Сергей Самаров

Приятно будет ходить по улицам Москвы и чувствовать, как одежда прилипает к людям не от пота и жары, а от липкого страха. И хочется увидеть это. Своими глазами. Пошире раскрыть их и увидеть... И запах ощутить... У страха очень сильный запах...

Термидор собой доволен. Он делает то, что захотел. То, что ему нравится делать... Многим ли людям доводится делать то, что им делать нравится? Единицам! Он себя относит к единицам. Ум Термидора так устроен, что он умеет анализировать. Все. В том числе свои поступки и даже собственные черты характера. Он много раз спрашивал себя – может ли он назвать себя, воина, человеком, не знающим страха? Глупости это! Не бывает людей, не знающих страха. Просто одни умеют перебарывать свой страх, другие не умеют. Но чем он от большинства отличается – он не входит в толпу. Он всегда сам по себе. Именно этим ему не понравилась служба во французском иностранном легионе. Он отсиделся там шесть лет. Этого времени достаточно, чтобы полиция потеряла его след. И покинул казармы совсем другим человеком. Все шесть лет он анализировал свои поступки и свой характер и делал их такими, какими хотел видеть. Это тоже удается только избранным. Что ж, значит, он – избранный. Он живет так, как ему нравится жить...

Много сейчас развелось шахидов... Говорят, что они – герои...

Нет, стать таким – глупо. Термидор не хочет быть тем героем, о ком говорят в прошедшем времени. Ему больше по душе время настоящее. Он даже согласен, чтобы о нем говорили. Даже хочет этого. Он хочет, чтобы его боялись. Но – главное! – никто не должен знать, кого они боятся... В этом самая большая изюминка задуманного...

И он сделает это...

* * *

«Зеленую улицу» его отряду в самом деле обеспечили, как и было обещано давно, в период задумки и проработки проекта... Это чувствуется еще на границе, когда отряд только обменивается приветствиями с азербайджанскими пограничниками, но даже не останавливается для беседы. Словно их принимают за своих. Их и так принимают за своих. Но Термидор не знает, сколько за такой прием уплачено и в какой валюте. Точно так же обстоит дело в самом Баку. Отряд размещают в каком-то доме, носящем странное название – общежитие. Условия для проживания вполне приемлемые. Но они не собираются долго задерживаться в городе. Через час после прибытия приходят люди, которые разговаривают с Термидором с таким почтением, что он сам себя начинает уважать сильнее. Эти люди приводят фотографа. Тот фотографирует поочередно каждого члена отряда. Потом уезжает.

– Отдыхайте, – предлагают гостеприимные хозяева. – Чтобы подготовить документы, надо около пяти-шести часов. Вы успеете выспаться...

Терять пять-шесть часов не хочется. Но Термидор хорошо знает, что такое необходимость. И потому подчиняется ей без принуждения. Он понимает, что следует приготовить на каждого по пять различных паспортов. Паспорта эти должны быть не только на разные имена – они должны быть на разные страны, некогда входившие в одну большую страну СССР, и даже на более далекие страны...

– Машина к самолету будет?

– Будет не машина, будет автобус... Но сначала вам всем предстоит переодеться. Времени как раз хватит. Через пять часов вас разбудят...

– Пусть будет так...

И Термидор закрывается в своей комнате. Ему, как командиру, полагается отдельная комната, хотя он не любит оставаться в одиночестве. И при этом не боится признаться самому себе, что и его преследует страх. Именно страх – чуть дрожащий, ощутимый в воздухе и в звуках – заставляет его, нелюдимого по природе человека, искать общества. И этот страх побороть нельзя, хотя сам Термидор пытается справиться с ним единственным доступным способом. Он над собой смеется. Смех страх притупляет, хотя и не убивает. Будь это обыкновенный страх – перед человеком или законом, – Термидор сумел бы с собой справиться. Но это страх перед Тенью... С такими силами человеку бороться не дано.

Уже почти полгода прошло после очередного появления Тени. Это было тогда, в ночь перед христианским Рождеством в Онфлере. Тень забрала еще двоих. Остался один Термидор. И тогда же он закопал палец... Это должно помочь, но кто знает...

Пока, однако, Тень его не беспокоит...

* * *

Стук в дверь заставляет вздрогнуть.

Как не вздрогнуть... Думает о Тени, и в это время стучат... Он уже знает, что Тень способна издавать звуки. Наверное, это очень сильная Тень и потому на такое способна. Если издает звуки, она может и в дверь постучать. Она даже по телефону как-то звонила. После того, как гуляла по воздуху перед окном гостиницы...

– Кто там? – спрашивает Термидор нарочито сонным голосом.

– Командира... – это китаец Пын. – Моя спать негде...

Термидор поворачивает ключ и распахивает дверь.

– Как так?

– Матраса мокрый... Кто-та спала, лужу под себя делала... Воняет...

Термидор усмехается:

– Ладно. Ложись у меня. Здесь еще три кровати...

Он ложится на свою и думает о том, что надо кого-то из отряда приблизить к себе больше других. Это будет личная гвардия. Случиться может все... И «бунт на корабле» не исключен. И следует иметь людей, которые прикроют спину в случае необходимости.

– Пын, ты держись ко мне поближе. В Москве тоже будешь со мной жить. И подбери еще пару человек понадежнее...

3

Доктор приходит в офис первым. Долго ковыряет в замке ключом. Когда у Доктора плохое настроение, а это время от времени случается, он предпочитает все двери открывать плечом, даже стальные. И только нежелание расстроить товарищей удерживает его. А работать ключом в таком состоянии он не любит. Наконец замок поддается. Доктор проходит к своему любимому креслу и не садится, а падает в него. Кресло не скрипит, а вопит. Доктор включает компьютер.

Басаргин, хотя ему вся-то дорога от дома до работы – коридор перейти, появляется только после того, как принято первое сообщение из Лиона. Сообщения приходят каждое утро, но это, как правило, циркулярные сводки, рассылаемые по всем секторам и подсекторам с обзором серьезных происшествий. По понедельникам высылается анализ мировых событий за неделю.

В этот раз первое сообщение особое.

– Первый раз с таким встречаюсь... – ворчит Доктор, читая документ. – Что-то новое... Это приказ. За подписью генерального директора... Откуда они вообще взялись? Это кто – наши? Тогда почему они не могут работать сами? Не наши? Тогда почему мы обязаны их обслуживать?

Он протягивает бумагу Басаргину. Александр читает и нервно передергивает плечами. Российский подсектор по борьбе с терроризмом обязуют оказать содействие в слежении за телефонными номерами через спутник человеку, который обратится к ним с паролем «L'index»[17]. Обращение может исходить от мужчин и женщин, лично, по телефону, через курьера, через электронную почту или пейджер. Подлежит обязательному исполнению. Контролировать дальнейшее использование переданных сведений запрещается. Самостоятельно выходить на связь с контрагентами запрещается. Передавать третьим лицам сведения о состоявшихся запросах запрещается.

– Пусть приходят и индексируют, – устало и слегка раздраженно машет рукой Басаргин.

Он тоже не в духе, поскольку не любит находиться в подвешенном состоянии. Информация поступила от Астахова, тот просит помочь в осуществлении связи со штаб-квартирой Интерпола, но не подпускает к самому делу. Более того, как Тобако рассказывает, документы не дает в руки, чтобы не увидел в них лишнего. Вечером был отправлен запрос в Лион. Ответ так и не пришел. Словно бы и там тоже не решаются подпустить к этому вопросу подсектор, сын сотрудника которого может быть замешан в работе противоборствующей стороны. И воспринимают понятие «может» как доказательство. Теперь еще и другое... Работать на кого-то, не зная, на кого, не зная, с какой целью, осуществлять функции технического персонала, а не оперативной единицы и тоже не иметь данных о существе вопроса. Как таксисты – сажают пассажира, везут по указанному адресу и не спрашивают, зачем и кого везут. Такое положение раздражает, если учесть, что подсектор за короткий срок своего существования не имел еще ни одного провала в работе.

– L'index по-французски не только «индекс», но и «указательный палец», – показывает Доктор свой указательный палец, похожий на милицейскую дубинку.

– Тогда пусть показывают...

Открывается дверь. Входят Тобако, Ангел и Сохатый. Пулат обычно появляется на полчаса позже – он согласует свой приезд с расписанием движения электричек.

– Указывают... – Доктор поправляет Александра. – Кстати, что-то про указательные пальцы мелькало в сводках... Не помнишь?

– Вчера было по сообщениям из Чечни, – говорит Тобако, здороваясь за руку с Доктором и Басаргиным. – Я вчера за делами просматривал сводки только мельком, но это помню... Там «косят» на какой-то ритуал...

– В последние дни отдельные понятия начинают усиленно повторяться, – говорит Ангел, который настроением ничем не отличается от Доктора и Басаргина, но он имеет для такого состояния духа больше оснований. – Я не знаю, что было за сообщение, не знаю, что сегодня пришло по «указательному пальцу» чьей-то руки, но если помните запрос на Сережу... – Ангел поочередно осматривает всех. – Ему отрубили указательный палец...