Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самому Сереже не слишком нравится идея проверки родного отца – человека, которому он всегда стремился подражать, несмотря на то что отец жил отдельно от них с матерью. Отец – это учитель и первый на всю жизнь главный авторитет. Но в то же время, как человек ответственный, Сережа понимает, что без проверки обойтись нельзя. Включать в работу свою бригаду бессмысленно. Они ориентируются в российской обстановке еще меньше, чем он. Поэтому самым естественным показалось использование сотрудников частного детективного агентства. Хотя на их специальную подготовку, как решил Сергей, ему рассчитывать трудно. И не ошибся...
* * *– Сережа, интересное сообщение... Из Чечни... – протягивает Лари лист принтерной распечатки.
Так заведено, когда они приезжают работать в какую-то страну, а вместе они работают уже одиннадцать месяцев, то разговаривают на местном языке. Все. Чтобы иметь больше практики. Лари и Таку разговаривают по-русски неплохо. Труднее приходится Селиму. Его артикуляция больше мешает, чем помогает произносить слова правильно.
Сережа берет в руки лист, читает раз, два и три... И застывает с этим листом в руках.
– Что там такое? – спрашивает сидящая у стены Таку. Она часто садится на пол именно у восточной стены – в любой стране, лицом на восток. Может быть, это ритуал, может быть, медитация, хотя трудно предположить, что можно серьезно медитировать при общем разговоре. И хотя Таку не носит кимоно и национальные прически, все равно по позе, в которой она застывает, любой определит японку.
– Сообщение... – уточняет Лари. – В Чечне на территории одного района в одну ночь убито тридцать два мирных жителя. Шесть мужчин, два подростка, остальные женщины. У всех отрублен указательный палец правой руки. Между собой эти люди никак не были связаны, большинство были даже не знакомы. Следствие в замешательстве. Такие действия напоминают ритуал...
– Что скажешь? – Селим обращается к Сереже.
Тот не спешит с ответом. Еще некоторое время стоит молча, потом вздыхает.
– Началось... Они идут...
– Когда, думаешь, будут?
Вместо командира отвечает Таку:
– Через пару дней они объявятся в Москве...
– Почему не раньше?
– Они прибудут из третьей страны. Будут переходить границу... Это же естественно... Термидор всегда очень осторожен...
– Надо готовиться к встрече... Лари, связывайся с Нью-Йорком... Что там с нашей просьбой? Долго будут расшевеливаться?..
* * *Лари сосредоточен... Пальцы не торопятся, нажимая клавиши компьютерной клавиатуры. Словно он не помнит все буквы. Впрочем, это не так и далеко от истины. Лари привык работать с текстами на английском языке. В России английский в Интернете используют только при наборе адресов и ссылок. А забравшись в чужой сайт, ему приходится ориентироваться и обучаться на ходу. Он еще привыкает к русским командам, и взгляд не всегда находит нужную клавишу сразу.
– Что ты так долго возишься... – недовольно ворчит нетерпеливый Сережа и посматривает на часы. Ему нужно идти, но перед этим хочется узнать необходимое.
Лари смотрит на командира снизу вверх. Он и без того ростом слегка не дотягивает до ста шестидесяти сантиметров. А сидя за компьютерным столиком становится совсем маленьким.
– У ФСБ сложная система защиты. Любое подключение автоматически фиксирует номер. Я пытаюсь ввести фальшивый номер...
– Ты же работаешь через мобильник.
– Ты уверен, что это создаст для них проблемы, которые трудно решить больше чем за пять минут?
– Работай с моего, он с антиопределителем...
– Это не спасет. Они запросят оператора, и все...
– Делай... Делай, – вздыхает Сережа и опять поднимает руку с часами.
– Я уже почти добрался... Только не понимаю... Что такое буква «ять»?
– Буква старорусского алфавита. Вместо «ять» набирай твердый знак. Должно пройти.
– Так нельзя. Так могут зарегистрировать... Должно – это опасно. Надо знать точно.
– Нет такой буквы в клавиатуре.
– Что лучше, набирать словом или ставить твердый знак?
– Словом, – подсказывает Таку. – Я встречалась с аналогией в испанском. Твердый знак может быть в другом слове. Это тест на подлинность... Кто не знает, наберет знак в современном написании. Так проще.
– Пробую... Если что, сразу выбрасываю мобильник в форточку. Есть... Прошло...
– Что там?
– Распечатываю... Три документа...
Сережа принимает документы прямо с принтера. Читает.
– Что там? – повторяет его же вопрос Селим. Селиму нужно знать все и немедленно. Он сам не всегда знает – зачем, но спрашивать будет.
– Они нашли-таки мой мешок. Так... Это хорошо, но неприятно другое. Здесь мы прокололись. Надо было мешок подбросить раньше... Экспертиза не нашла на мешке следов взвеси серной кислоты.
– Раньше подбрасывать было рискованно. Его бы просто унесло взрывной волной на другой участок. Далеко... А там бы выбросили в мусор, – говорит Таку.
– Все равно плохо... Не просчитали. И еще... Нитрат аммония отличается составом от похищенного в Онфлере... Должно быть, к ним не попали данные на Термидора, если они начали копать так глубоко. И потому они ищут не его, а Шайтанова Сергея Алексеевича... Лари, попроси Нью-Йорк еще раз подбросить информацию... Может, пройдет со второго раза... Теперь через другого человека...
Он осматривает всех с легкой улыбкой на лице. И видит во встречных взглядах тень беспокойства.
– Почему они ищут тебя? Какое ты имеешь отношение к взрыву? – любопытный Селим таким поворотом дела недоволен. Еще бы быть довольным, когда подставляли противника, а подставили, оказывается, себя. И из охотников превратились в предмет охоты...
Сережа читает второй лист. И объясняет.
– Да... Вот здесь... Потому что Шайтанов Сергей Алексеевич проходит подозреваемым в похищении партии нитрата аммония в Онфлере. Им передали данные из Интерпола...
– Опять Интерпол лезет, куда его не просят... Вечно он под ногами мешается, – ворчит, по-людоедски сияя зубами, Селим. – В Америке его почти не слышно. А здесь – на каждом шагу...
– Ерунда... работаем, как работали. Просто я прекращаю существование в образе Шайтанова и становлюсь Чертовым Сергеем Алексеевичем. Попрошу всех запомнить. Таку, где мой новый паспорт?
– Посмотри сначала третий лист, – говорит Лари.
Сережа улавливает тон сказанного чутко. И читает внимательно.
– Что там? – Без вопроса Селима ни одно дело не пройдет.
– Они знают, что Шайтанов и Ангелов – одно лицо. И располагают моей фотографией...
– Но они же не знают Чертова, – логично делает вывод Таку...
2
Баку радует жарой, которая зовет к морю. Расслабиться, понежиться на береговом ветерке...
Нельзя расслабляться! Ни на минуту! Нельзя...
И вообще Термидор такую жару не любит. Нутром не любит, всеми своими невидимыми со стороны чувствами. Ему, как истинному берберу, больше по душе обжигающий дыхание воздух пустыни. Там жара не липнет к телу, потому что сухая. Она с кожи скатывается, как жгучий, но сыпучий песок... А здесь прилипает, мешает. Скорее бы уж отсюда... Скорее...
В действительности он отдает себе отчет, почему ему хочется побыстрее расстаться с Баку. Причина проста – не терпится начать дело, попробовать... И, естественно, руками ощутить результат. Именно руками, потому что он привык действовать руками. И все, кто вошел в его группу, умеют действовать руками, без оружия... Они убивают голыми руками!
Они будут убивать голыми руками и сеять страх... Они все – чернорабочие на «фабрике страха»... Каждому будет дана норма выработки, и каждый будет обязан норму выполнить...
Воображение играет, щекочет ретивое чувство... Как сладко быть в зените славы! Наверное, кинозвезды это понимают лучше других. А быть в зените славы и при этом знать о своей славе, знать одному, при том, что никто другой о тебе не знает, хотя все говорят, плачут... Это кинозвездам недоступно... Приятно идти по улице и чувствовать окружающий страх. Всеобщий... Он более липкий, чем влажная бакинская жара. Он цепляется, пристает, его невозможно миновать, не прилипнув к общему ощущению... Термидор хорошо знает психологию толпы. Каждый человек индивидуальность только тогда, когда он закрылся от других в четырех стенах и погружен в собственные эгоистичные мысли. Именно эгоистичные. Потому что, думая о ком-то, он уже в этих людях растворяется, смешивается с ними. Муж с женой – это не разные люди. Это единый организм, наделенный собственной душой, собственным сознанием и даже собственным разумом. Муж с женой трусы и негодяи – и ребенок в семье вырастает таким же. Он впитывает в себя эту же душу. Армии пускаются в бегство, стоит побежать одному... И десяток бросается в атаку на сотню, стоит командиру повести их без сомнения вперед... Чувство общности – вот что руководит толпой. А чувство общности всегда развивается по принципу цепной реакции. Страх, который ударит отдельных членов, будет разделен на ростки и размножен многократно. И главное при этом – не открыть, не показать людям причину страха. Причину!!! В том и ошибка даже самых удачных террористических актов, что люди знали причину, знали, откуда идет угроза. С этим они бороться умеют. Общей ненавистью друг друга поддерживают. А когда причина неизвестна – страх возрастает... Тогда каждый начинает понимать, что все силовые структуры не могут защитить их, потому что не знают, от кого защищать...
- Идеальный калибр - Сергей Самаров - Боевик
- На войне как на войне - Сергей Самаров - Боевик
- Проверено: мин нет! - Сергей Самаров - Боевик
- Антишулер - Сергей Самаров - Боевик
- Свинцовый взвод - Сергей Самаров - Боевик
- Перехват инициативы - Сергей Самаров - Боевик
- Оплавленный орден - Сергей Самаров - Боевик
- Молчание солдат - Сергей Самаров - Боевик
- Красные волки - Сергей Самаров - Боевик
- В горах пощады нет - Сергей Самаров - Боевик