Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления - Алексей Ракитин

пример такого рода: Бургасов прямо пишет о том, что в случае необходимости звонил Андропову, в то время руководителю КГБ, и напрямую решал с ним все проблемные вопросы. Тоже интересное признание, учитывая, что ореол вокруг главной спецслужбы Советского Союза в 1990-х гг. сложился отнюдь не радужный. В своих воспоминаниях Пётр Николаевич рассказывает и о разработках бактериологического оружия в СССР, и о его натурных испытаниях (о чём было упомянуто чуть выше), и о работах по созданию вакцин против смертельно опасных инфекций.

Некоторые рассказы Бургасова просто поразительны, например, про тайную вакцинацию всего населения Советского Союза. Или про испытания сыворотки её разработчиками на самих себе. Наверняка отыщутся такие диванные грамотеи, которые скажут, что подобному верить нельзя и генерал на старости лет принялся хвалиться и пороть чепуху. В нынешнее время выпестовалась эдакая образованщина, которая ничего толком не зная и не умея, присвоила себе право порицать и ставить под сомнение всё, что не укладывается в её крохотные черепушки, благо анонимность интернет-общения потворствует безответственной демагогии. Но рассказы про испытания вакцин их разработчиками на самих себе вовсе не являются чепухой. Подобные испытания устраивал на себе и Брюс Айвинс, тот самый американский микробиолог, что стал главным подозреваемым по делу о «биотеррористических атаках» 2001 г. Ивинс не только выводил боевые штаммы, но разработал и запатентовал сибиреязвенную вакцину. Начиная с 1980 г. он работал с сибирской язвой в Форт-Детрик и постоянно поддерживал свой иммунитет, которым хвастался перед новичками, беря голыми руками лабораторную посуду с колониями микробов. Подобная небрежность категорически запрещалась всеми правилами, но Айвинс демонстрировал «храбрость психопата», безудержную и бессмысленную отвагу, которая, кстати, привлекла внимание сотрудников ФБР и нашла отражение в отчётах Бюро как один из компрометирующих его факторов.

В данном случае нас интересует не личная храбрость или безрассудство Айвинса, а то, что он испытал свою вакцину на себе и проделывал это в дальнейшем неоднократно. То есть в те годы подобную практику мы можем видеть не только в СССР, но и в США, наверное, с точки зрения этики такое испытание имеет смысл. Ну, в самом деле, какое право имеет врач рисковать жизнями других людей, если он не уверен в действенности разработанного им лекарства. А если уверен — так испытай на самом себе, так ведь?

В общем, воспоминания генерала Бургасова — это книга, написанная честно и без оглядок на политкорректность. Автор считает необходимым это отметить, поскольку в дальнейшем будет обращаться к информации, сообщенной Бургасовым.

Брюс Айвинс

Пётр Николаевич прибыл в Свердловск 12 апреля 1979 г., в один день с Владимиром Николаевичем Никифоровым. Если быть совсем точным, то прилетел с ним из Москвы в одном самолёте. Тем же бортом в столицу Урала прибыл и старший сын Бургасова, тоже врач.

Именно Пётр Николаевич дал команду начать массовую вакцинацию жителей Чкаловского района Свердловска и обеспечил экстренную доставку в город вакцины СТИ-1 из Тбилиси.

Помимо вакцины, органы здравоохранения получили дефицитные и дорогостоящие в то время медицинские препараты, необходимые для экстренной помощи зараженным. Лечение больных (или лиц с подозрением на сибиреязвенную инфекцию) в больнице № 40 осуществлялось широким спектром лекарств: хлорамфениколом, пенициллином, кортикостероидами, цефалоспорином, глобулином, осморегуляторными растворами и т. п. Снабжение было очень хорошим и в том, что Свердловск в те дни получил невиданные прежде фонды дефицитных (в т. ч. и импортных) лекарств кроется личная заслуга Петра Николаевича Бургасова. Именно он, будучи заместителем министра здравоохранения СССР, смог задействовать необходимый административный ресурс и направить в Свердловск всё, что было нужно для лечения больных и притом в необходимом количестве.

Эту деталь важно здесь подчеркнуть, поскольку после распада Советского Союза разного рода «разоблачители» и «срыватели всяческих покровов» обвинили лично Бургасова и в невнимании к нуждам горожан, и в сокрытии от населения тайны происходившего тогда в Свердловске, и во многих иных грехах и бессердечии. Нам ещё придётся разбирать подробнее ту ложь и чепуху, что вывалены в адрес властных структур вообще и этого человека лично, пока же лишь отметим, что заслуги Петра Николаевича в ликвидации вспышки инфекции не могут быть поставлены под сомнение и все инсинуации в его адрес выглядят пасквильно и цинично.

Помимо перечисленных выше лекарств, Свердловский горздравотдел получил в больших количествах тетрациклин, антибиотик широкого спектра действия, который использовался в профилактических целях и раздавался под расписку членам семей заболевших или госпитализированных с подозрением на сибирскую язву. Тетрациклин не жалели, о его раздаче сообщают практически все свидетели тех событий.

Экипажи «скорой помощи», выезжавшие по вызовам, дававшим основание подозревать заболевание сибирской язвой, были облачены в т. н. противочумные костюмы. Чтобы не пугать жителей города невиданным облачением и не подстёгивать лишний раз слухи о таинственной напасти, поразившей Чкаловский район, машины «скорой помощи», предназначенные для перевозки подозрительных больных, перемещались по улицам преимущественно в тёмное время суток.

В этом месте хочется процитировать фрагмент письма, полученного автором уже после того, как первые фрагменты этого очерка были размещены на сайте «Загадочные преступления прошлого»[3]. Письмо написано свидетелем тех событий и зримо передаёт атмосферу весны 1979 г (полный текст довольно обширен, поэтому приведём только часть): « (…) А на въездах в город были выставлены заставы. Там круглосуточно дежурили, жгли костры, останавливали и досматривали машины и пешеходов, изымали продукты, которые горожане везли из деревень от своих родственников и безжалостно их сжигали в кострах. И вот как раз в это время подходит день свадьбы сына той самой сотрудницы Г.П. [эта женщина упоминалась ранее в письме — прим. А.Р.] Родители невесты жили за городом, держали своё хозяйство. Естественно, что мясом свадебный стол обеспечивали они. И тут такие препоны. Я помню, что родственники разрабатывали чуть ли не спецоперацию по доставке продуктов к свадьбе. Мы всем отделом переживали за них. Подробностей не знаю, но продукты были доставлены в срок без потерь.

И свадьба состоялась. Прибыли все приглашённые родственники, даже из Ленинграда. Праздновали в квартире жениха. И вдруг у ленинградского гостя к вечеру внезапно поднялась температура. Дали ему таблеточку, и дальше празднуют. А температура всё выше, человеку всё хуже. Приняли решение вызвать врача, позвонили в «скорую», назвали фамилию больного, адрес, температуру указали. Больной прилёг в маленькой комнате, а свадьбу дальше празднуют. Больше часа прошло, скорой нет, температура не снижается. Снова звонят, снова в ответ: «Вызов принят, ждите». Время идёт, гулянье закончилось, местные гости разошлись по домам, приезжие готовятся ко сну. Больному время от времени дают аспирин.

В третий раз звонят в «скорую», там снова отвечают: «Ждите». Время уже за полночь, наконец раздаётся звонок дверь. Хозяйка дверь открывает, а там… Она чуть в обморок от страха не упала. Стоят трое, но