Кавказский транзит - Сергей Иванович Зверев

не был куплен на толкучке. В общем, субъект производил впечатление процветающего дельца.

Слушая его, Лавров устало потирал виски, параллельно планируя дальнейшие действия на территории и в казарме. Гость же разливался соловьем, намекая на то, что на банкете будет все, что только душа пожелает.

– Я вам так просто и скажу: ничего другого, как принять мое скромное предложение, не остается, – говорил и говорил Даратол, напоминая заклинателя, зомбирующего свой объект.

Лавров решил, что пора останавливать словесный поток гостя, от которого он уже начал уставать.

– Спасибо за предложение, но принять его я не могу, – коротко отрезал майор.

– Почему? – удивлению коммерсанта не было границ.

– Что значит «почему»? Вверенная мне часть готовится к выполнению поставленной задачи, и я, как командир, должен контролировать все, – Батяня произносил деревянным голосом казенные фразы.

– Да ты что, командир! – изумился гость. – Я просто могу обидеться!

«Твои проблемы, дядя, – подумал Батяня. – Мне от твоих обид, знаешь, ни тепло, ни холодно».

– О чем ты говоришь? Какая задача? – сыпался на Лаврова град вопросов. – Никуда твоя задача не денется! Это же знакомство, акт доброй воли, так сказать. Никто же тебя не собирается на месяц отрывать. Хлеб переломить – святое дело, – картинно развел руки посетитель, да так широко, словно хотел обнять землю. – Ведь вы же нас защищаете, а мы хотим отблагодарить наших союзников. Если бы не вы, нас бы кавердинцы уже давно с дерьмом сожрали. Ты не смотри, что я артвинец! – вдруг повысил голос Даратол.

Он достал книжечку и картинно потряс ею в воздухе.

– Вот, видишь, у меня паспорт русский! Так что прими, командир, наше предложение и не отказывайся. Ведь не я один прошу – люди просят.

Батяня устало глядел на коммерсанта, думая о том, что успокоить этого субъекта способен, наверное, только конец света. Активности и натиска его хватило бы на пятерых, не меньше. У комбата была еще куча дел, которые надо было решать, а тут эта назойливая муха прожужжала все мозги. Майор уже было собирался окончательно завершить разговор, как вдруг в открывшейся двери показался Авдеев.

После традиционных приветствий полковник присел рядом с Батяней.

– Ну, так как тут у вас дела, майор?

Батяня всмотрелся в лицо полковника. Как ни странно, но сегодня он выглядел на удивление нормально. Привычного выражения самодовольной презрительности к тем, кто стоит ниже его на ступеньках карьерной лестницы, на лице его непосредственного начальника не наблюдалось.

– Нормально, под контролем.

– Это хорошо, что под контролем, – примирительно сказал полковник.

Батяня ожидал, что сейчас тот начнет очередное «выступление», но ничего такого не происходило.

– Какие проблемы, пожелания?

– Ну, этого добра хватает. Я вот тут даже список составил, – майор протянул полковнику бумагу. – Потребностей много.

– Почитаем. Чем могу – помогу, – полковник спрятал список в карман. – Слушай, майор, давай без обиняков, давай играть в открытую.

– Так я всегда «за», товарищ полковник, – Батяня прищурил глаза, – за то, чтобы играть в открытую.

Офицеры, а следом за ними и коммерсант вышли из помещения.

– И вообще, майор, – полковник взял Батяню за рукав, отводя его в сторону, – ты на меня зла не держи. Я вот тут много думал об этом деле – нехорошо как-то получилось, грязно все это. Да, да, ты во многом был прав. А я – просто пьян был тогда.

Батяня изумленно взглянул на собеседника. Вот это дела! Авдеев, оказывается, может разговаривать по-другому.

– Не хочу, чтобы все слышали, – вновь заговорил полковник, указывая на окна КПП. – Дело деликатное. В общем, так, майор: что было, то было, а я зла не держу. Нам вместе служить, поэтому предлагаю забыть все обиды. Понимаю, что друзьями нам не стать, но не в этом дело: я предлагаю мир. Ну, что скажешь?

– Я согласен, – ответил Батяня.

Было бы нелепо отказываться от предложения. Никаких иллюзий Лавров, конечно же, не питал по отношению к этому хлыщу. Ему не пятнадцать лет, и в людях он, слава богу, разбираться научился. А вот от нормализации ситуации, естественно, он отказываться не будет. Как известно, худой мир лучше доброй ссоры.

– Ну, вот и отлично. Кто старое помянет, тому и глаз вон, – заключил полковник.

Батяня понимал, что не от хорошей жизни Авдеев идет на примирение. Но тем не менее нужно воспринимать ситуацию как данность. Тем более что им с полковником не вечно вместе служить. Пара месяцев – и их дорожки расходятся. Да и, по большому счету, плевать ему на то, что этот карьерист думает и о чем рассуждает.

Видя, что важная часть разговора окончена, к офицерам приблизился Даратол, до этого попыхивавший сигаретой в сторонке.

– Так что у вас тут за дела? – поинтересовался Авдеев, меняя тему.

Даратол вновь в цветистых выражениях рассказал о «добрососедстве», «гостеприимстве» и прочем. От зорких глаз Батяни не ускользнуло, что полковник и гость хорошо знакомы между собой.

– Вот видишь, Лавров, человек к тебе со всей душой, а ты себя так ведешь! – шутливо усмехнулся Авдеев. – Это ты зря.

– И я о том же говорю, – подтвердил гость. – От чистого сердца!

– Да ведь я же и говорю, товарищ полковник, дел невпроворот… – начал было Лавров.

– Дел всегда невпроворот, – философски изрек Авдеев. – Зачем обижать хорошего человека? С местными надо дружить, майор. Здесь это свято. Так что я вам, товарищ майор, как старший по званию и должности, приказываю – принять приглашение на банкет!

Даратол, сияя, всем видом выражал удовлетворение от того, что дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. В конце концов Батяня под напором начальника вынужден был согласиться. Все-таки дисциплина в армии – вещь серьезная.

– Хорошо, я согласен, но с одним условием.

– О чем ты, майор? – насмешливо улыбнулся Авдеев.

– Все это будет проходить не в пансионате, а на «нейтральной территории» и скромно. А то ведь потом слухи, кривотолки разные пойдут: вот, мол, коррупция и так далее.

– Да какие слухи? – возмутился артвинец. – Все честно, открыто. В чем тут проблемы – собрались люди поговорить…

– Я сказал, – настаивал Батяня.

– Хорошо, сделаем, – кивнул коммерсант, – желание гостя – закон. А там непременно стоит побывать: нужно с местными влиятельными людьми познакомиться, от них здесь многое зависит.

– В нашем деле без стратегии не обойтись, – полковник закурил, щурясь на солнце, – даже с черножо…

Здесь он перехватил пламенный взгляд коммерсанта и поспешил перевести разговор в другое русло.

Глава 10

После войны начала девяностых в районном центре, как и во всей непризнанной республике, изменилось многое. Когда-то раньше, в советские времена, жизнь республики была совершенно иной. Один край необъятной страны был, как говорится, кузницей, другой – житницей, а эта республика, расположенная на ласковом берегу Черного моря, была одной из наилучших здравниц. Все способствовало этому: море, воздух, великолепная природа. Сюда стремились люди со всех уголков Советского Союза, чтобы поправить здоровье или просто хорошо отдохнуть на заработанные честным (а иногда и не очень) трудом деньги. Это не могло не способствовать благосостоянию и республики, и ее граждан, многие из которых соответственно трудились в сфере обслуживания. Кто-то работал в многочисленных санаториях, в развлекательных учреждениях, ресторанах, кафе, многие сдавали жилплощадь курортникам. Большое количество населения работало на выращивании мандаринов и барашков. Всем находилась работа, и все были, в общем-то, довольны.

Казалось, этому не будет конца. Республика функционировала в этом смысле подобно бесперебойному конвейеру, принимала жаждущих насладиться ее теплотой и отправляла отдохнувших граждан назад с тем, чтобы принять новые и новые партии приехавших. Все выглядело безоблачно. Нет, конечно, как и всюду, здесь тоже были какие-то проблемы, но по сравнению с положительными сторонами, а главное, с перспективами ситуация выглядела просто замечательно.

Однако последние пятнадцать лет изменили многое. Курортная жизнь постепенно начинала возрождаться на этой благодатной земле, но это было ох как далеко от прежнего великолепия…

Первые поселения на территории нынешнего города появились еще в каменном веке. Две с половиной тысячи лет назад греческие купцы создали здесь новый город – богатый, шумный. В юго-восточной его части находились известные и популярные во все времена целебные