"Фантастика 2023-96". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Хафф Таня

Чистый, глубокий голос затих и послышался треск и шорох. Сталин поднял иглу граммофона с пластинки, на «пятаке»[494] которой, на красном фоне чернела размашистая надпись «Песни с фронта». Не торопясь он подошел к окну. Приближался вечер. Весеннее солнце закатывалось за горизонт, причудливо играя тенями в саду кунцевской дачи. В глубине на дорожке промелькнул боец охраны, совершающий плановый обход. Иосиф Виссарионович побарабанил пальцами по подоконнику. Мы эхо… Да, эхо и память… Прошла любовь, увяла, облетела, остались лишь искореженные сухие ветки, больно царапающие душу. Но это только его боль, он давно с ней свыкся. А любовь… Любить он себе запретил. У товарища Сталина может быть только одна любовь — Всесоюзная Коммунистическая Партия большевиков, иной любви он себе позволить не может.

Резко обернувшись, сипло спросил у Мехлиса:

— Кто это пэл? — от волнения акцент его усилился.

— Зинаида Воскобойникова, товарищ Сталин.

— Вот как?! — его бровь слегка приподнялась. Кто такая Воскобойникова он знал. Он знал практически все близкое окружение Стаина. — Почему не пригласили профессиональную певицу или актрису?

— Специально не пригласили, товарищ Сталин. ГлавПУРом принято решение начать выпуск серии пластинок «Песни с фронта». Будем записывать певцов и музыкантов фронтовиков, окопную самодеятельность, помимо пластинок планируем выпускать на радио одноименную передачу. Наподобие фестивалей солдатской песни в мире Стаина. Эта пластинка первая из серии.

— И что, есть что записать? — Сталину было действительно интересно.

— Есть, — кивнул Мехлис, — правда, не все можно пускать в народ, — Лев Захарович поморщился.

— Ругаются? — усмехнулся Сталин. Мехлис кивнул. — И нас ругают? — Сталин прищурился.

— Бывает и такое. Но мы боремся с такими несознательными проявлениями, — на скулах Мехлиса заиграли желваки.

— Бороться надо, — покивал головой Сталин, — но не перегибай, слышишь! — он строго посмотрел на генерала армии, коим Лев Захарович стал после приказа об упразднении института военных комиссаров, с с категорическим приказом Сталина никогда, ни при каких условиях не лезть в управление войсками. — Откровенных врагов будут выявлять сотрудники товарища Берии, — Лаврентий Павлович оторвался от бумаг и, подняв голову, кивнул, — а твои, пусть анализируют и выявляют причины появления таких песен. Раз о чем-то запели, заговорили в окопах, значит, наболело у людей. Вот тут вам и работа. Разъяснять, влиять, а если имеет место систематическое явление, или преступление подключать особые отделы. Бороться надо не с недовольными, а с причинами недовольства. Мехлис с Берией кивнули, а Сталин продолжил: — Идею с песнями с фронта одобряю. Но чтобы не дергать людей с передовой в тыл создайте передвижную звукозапись. Пусть качество будет хуже, не это сейчас главное, — Сталин сел за стол и прикурил папиросу. Перед ним лежал конверт от только что прослушанной пластинки: — А ведь хорошо поют, — он ткнул дымящейся папиросой в сторону граммофона. — И Александр и Воскобойникова эта.

— Воскобойникову сама Русланова уговаривала в училище идти на вокал. Отказалась.

— Почему?

— В строй вернуться хочет.

— Воевать есть кому, а вот так спеть… — он покрутил в воздухе рукой, — впрочем, пусть. Что у вас с кино?

— Разрешите мне, товарищ Сталин? — блеснул пенсне Берия.

— Говори, Лаврентий.

— Для пересъемки лучших фильмов из архивов «Ковчега» в структуре НКВД создана киностудия. Привлекли несколько талантливых студентов из Литинститута имени Горького, ВГИКа и ГИТИСа. Ребята надежные, не особо говорливые, таких там, — Берия мотнул головой, не уточняя, где там, но его все прекрасно поняли, — не любят. Наша студия их шанс.

— Известных мастеров привлекать не хотите? — перебил его Сталин.

— Не хотим, товарищ Сталин, — кивнул Берия, — они снимут по своему, будут спорить, переделывать, а нам этого не надо. Актеров привлекать будем. Но на наших условиях. Не захотят, не надо. Найдем других. Вон, Воскобойникову снимем, пока она на фронт не убежала, — Берия усмехнулся, — достала уже врачей, чтоб разрешили ей летать. Письма пишет мне и Вам, чтоб управу на них нашли!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну, врачи нам не подчиняются. Как разрешат, так и полетит, — рассмеялся Сталин, — а с этой творческой интеллигенцией не цацкайся. И за студентами своими приглядывай. Не верю я им всем, — кино Сталин любил и киношников баловал, тем больнее ему было узнать, что все они его предали после смерти. Поэтому и нет им веры, и не будет!

Берия кивнул:

— Приглядываем, товарищ Сталин.

— Что планируете переснимать в первую очередь?

Берия вытащил из папки листок:

— Вот. Все фильмы из утвержденного списка. «Битва за Москву» — сценарий подкорректирован, сейчас идет подбор актеров, к съемкам приступим летом. «А зори здесь тихие» — уже снимаем. «В бой идут одни старики» — рано снимать, но уж больно сюжет под нашего юного комкора подходит. Решили изменить сценарий и начать съемки. Место действия — Волховский фронт. Все остальное почти без изменений. В авиасъемках задействуем корпус Стаина, они сейчас как раз к первомайскому авиационному параду готовятся, и 16 ИАП ПВО Москвы, — 16 истребительный авиаполк назывался «кремлевским» и считался элитным. Там служили Василий Сталин, Степан Микоян, Тимур Фрунзе, который в этой реальности так и остался служить в 16-ом полку и не погиб в январе в неравном бою под Старой Руссой. — Товарищ Сталин, есть предложение привлечь к ролям второго плана реальных летчиков.

Сталин задумался и вдруг хулигански улыбнулся:

— Почему только второго? Если кто-то подойдет, пусть и в главных ролях участвуют. Вот товарища Воскобойникову, например, привлеките, как и собирались. Нечего ей докторов от лечения ранбольных отвлекать, пусть лучше в кино снимается. Но из корпуса ее не увольнять. Командировкой оформите. И со Стаиным согласовать не забудьте, у него и без кино сейчас забот полон рот будет.

— Есть, — кивнул Лаврентий Павлович. Товарищ Сталин, прошу Вашего разрешения на показ в кинотеатрах «Иди и смотри» без изменений, только пересъемка на нашу пленку.

Лицо Сталина потемнело. Этот фильм врезался в память безжалостной, неприкрытой правдой этой войны, вызвав ярость и боль. Он уже видел подобное. Кадры, присланные ему в ноябре сорок первого с беспилотника «Ковчега». Иосиф Виссарионович закурили и, поднявшись из-за стола, стал расхаживать по кабинету. Туда-сюда, туда-сюда. Так ему лучше думалось. Можно ли сейчас такое показать людям? Ведь у многих там, под немцами остались родные и близкие. А с другой стороны, злее будут. Хотя куда уж злее.

— Как на вопросы отвечать будешь, кто снимал и снимался? А они возникнут. И не только у наших.

— Подберу у себя похожих. Режиссера тоже найдем, — Берия брезгливо усмехнулся, — от такого фильма вряд ли кто из них откажется.

— А если заговорят?

— Не заговорят, — грозно блеснул пенсне нарком, — лично прослежу.

— А ты что скажешь? — Сталин посмотрел на Мехлиса.

— Это наша общая инициатива. Считаю целесообразным выпустить фильм в прокат одновременно с началом публикации плана «Ост». В архивах «Ковчега» есть английский, немецкий, французский и китайский дубляжи. Может, имеет смысл через НКИД договориться о показе фильма в иностранных посольствах?

Сталин нахмурился. Мехлис с Берией стали выступать единым фронтом? Это может быть опасно. Хотя нет. Исключено. Мехлис слишком предан, а Берия понимает, что самостоятельным игроком ему не быть, сожрут и выплюнут. Один раз в мире «Ковчега» он уже попробовал.

— С посольствами надо решать через Политбюро, — задумался Сталин и, решившись, распорядился, — готовьте пленку, будем делать просмотр для членов Политбюро.

— Товарищ Сталин, а что делать с Хрущевым, Микояном и Кагановичем? — Берия посмотрел на Сталина, — С ними пора что-то решать.

— По Кагановичу уже принято решение, за провал в НКПС в военное время снимаем его с наркомата, и будем выводить из состава. Поедет готовить к обороне Кавказ. Мы, конечно, постараемся не совершить прошлых ошибок, но готовыми надо быть ко всему, поэтому южное направление укрепляем, и будем укреплять. Да и на Кавказе за Лазарем будет проще приглядеть. Берия кивнул. — А Никитка с Юго-западного фронта вернуться не должен. Товарищ Хрущев должен геройски погибнуть, например, в неравном бою, отражая атаку немецких диверсантов. Но смотри, Лаврентий, чтоб это были самые настоящие диверсанты, чтоб комар носу не подточил, — Сталин ткнул желтым, прокуренным пальцем в Берию, — это и в твоих интересах.