Великий Магистр - Елена Грушковская

— Ты чего, Лёль?..

На нас надвигалось что-то чёрное и тяжёлое, его приближение сдавливало мне грудь. В душу вполз холод, опутывая её щупальцами. Я передала по внутренней паутине:

«Подъём! Тревога! Максимальная боевая готовность!»

Вскочив, я стала быстро одеваться. Никита встревоженно спросил, садясь:

— Что случилось?

Я посмотрела на него, ничего не ответив, и он без лишних слов тоже начал натягивать форму. Две недели назад у него прорезались крылья, и он с поразительной быстротой научился летать — всего дней за десять, включая и сверхскоростной полёт. Это словно было у него в крови. С выбором, где служить, он определился уже давно и без колебаний надел форму «чёрных волков».

Угроза была небывалой по своим масштабам, это сразу почувствовали все. Надвигалась битва, от исхода которой зависело, выживем мы как вид или нет.

— Воздух!

Смерть летела с неба: авиабомбы. Люди решили просто разнести замок в прах, считая, что это кратчайший путь к победе над хищниками. Чьи это были самолёты? Была ли бомбёжка согласована с Бельгией, или это была бельгийская авиация? Сейчас всё это не имело значения. Все достойные объединили силы для отражения удара с воздуха, создав вокруг замка невидимый щит…

…Ни одна бомба не попадала в замок, но вокруг царил ужас. Гул, грохот, огонь, тонны взлетающей в воздух земли. Взрывы сливались в сплошной ад. Всё сотрясалось…

Налёт кончился так же внезапно, как начался. Шестнадцать минут — ровно столько он длился. За эти минуты окрестности замка были изрыты, искорёжены, изуродованы до неузнаваемости. Несчастная земля покрылась глубокими шрамами. От деревни достойных, должно быть, не осталось камня на камне. В висках шумело, сердце трепыхалось, в утреннем воздухе пахло гарью. Заметив на замковой стене Вику, я сорвалась на крик:

— А ты что здесь делаешь?! Марш в убежище!

У неё задрожали губы.

— Я вместе со всеми защищаю замок, — тихо сказала она. — Это мой долг.

— Твой долг — думать о ребёнке! — заорала я. — Беременным не место под бомбёжкой! Куда глядит твой муж?! Конрад! Ты что, не можешь уследить за своей женой?!

Я оглядывалась, как безумная. Конрад, с квадратными глазами, уже бежал ко мне по стене. Увидев Вику, он недолго думая схватил её на руки и потащил внутрь, а она возмущённо колотила кулаками по его плечам.

Ветер обдувал мне лоб, занималась заря. Кровавая заря самой главной битвы.

Может быть, последней.

17.3. Великий Вторник

Бомбёжка повторилась ещё два раза в понедельник, но мы выстояли и не дали упасть на замок ни одной бомбе. В новостях по всему миру уже звучали сообщения о бомбардировке британской авиацией «главной цитадели хищников», и во всех выпусках показывали одни и те же кадры: изрытая, перепаханная, без единого живого клочка земля и — целёхонький замок. Чудеса, да и только.

— Аврора, мы должны ответить! — требовал Каспар, подступая ко мне. — Хоть как-нибудь! Это уже ни в какие ворота!

— Кас, мы не будем отвечать, — сказала я. — После того, как мы исцеляли людей, мы не должны их убивать.

Каспар потряс сжатыми кулаками, зарычал.

— Аврора! Я… Я не могу так! Я не понимаю тебя! — вскричал он. — Почему мы должны это терпеть? Нас убивают, а мы… покорно позволяем людям это делать?!

Я положила руки ему на плечи и вздохнула.

— Дружище… Хорошо, я скажу тебе, почему я запрещаю достойным начинать отвечать людям агрессией на их агрессию. Дело в том, что она может привести к страшным последствиям, она очень опасна. Мы соединены с миром паутиной, и любое наше действие и даже чувство отражается на ней. Нас мало, всего сто семьдесят семь, но мы можем поставить мир с ног на голову, если обрушим на него свою агрессию. В наших руках хрупкий баланс… понимаешь? Нам многое дано, Кас, и это налагает на нас огромную ответственность. Прошу тебя… не предпринимай никаких агрессивных шагов, никогда. Достойным НЕЛЬЗЯ переходить в наступление, запомни это. Просто нельзя. Если они начнут это делать… Миру конец. Нам всем — конец. Повторится то, что произошло с крылатыми. И ничего будет уже нельзя исправить.

Под конец этой речи я, пригнув его голову к себе, уткнулась своим лбом в его лоб. Мы были одни в комнате. Будь здесь Никита, я бы так, наверно, не сделала. А ладони Каспара вдруг легли на мои щёки.

— Я часто тебя не понимаю, старушка… И всякий раз просто слепо повинуюсь, принимая всё на веру. А потом оказывается, что ты была права. Не знаю, права ли ты сейчас…

— Поверь мне ещё раз, — сказала я.

Он закрыл глаза и потёрся носом о мой.

— Аврора, — начал он. — Если со мной что-нибудь случится…

— Кас, не надо, — перебила я.

Его палец прижал мои губы.

— Нет, послушай… Я долго держал это в себе, мирился с этим… Думал, что ни к чему заводить об этом разговор. У меня — Регина, у тебя — Никита. Но кто его знает, как всё обернётся, и сколько нам вообще осталось… В общем… Я люблю тебя, старушка. Всегда любил.

— Так и я тебя люблю, Кас, — пробормотала я.

— Нет, не в том смысле, — вздохнул он. — Не как друга. Да, да, сейчас неподходящий момент для подобных признаний, знаю… И это свинство по отношению к Регине. Она, наверно, чувствует… Женщины чувствуют такие вещи. Но я ничего не могу с собой поделать. Я тебя люблю.

Может быть, и правда зря он об этом заговорил… Что я могла ему ответить? На сердце легла тяжесть и печаль. Впрочем, я всегда ощущала в нём что-то необычное… Но то ли потому что он был так скрытен, то ли ещё по какой-то причине — как бы то ни было, я принимала это за сильное дружеское чувство. Кроме того, у Каспара была жена, и я всегда искренне полагала, что женился он по любви. Я чуть слышно вздохнула.

— Как же тебя угораздило, Кас? А Регина? Как можно любить кого-то одного, но вступить в брак с другим?

— Регину я тоже люблю… по-своему, — ответил он. — Она всегда была рядом, поддерживала, терпела мои причуды, принимала таким как есть, родила мне троих замечательных детишек… Лучшей жены и сыскать нельзя. Но, видно, какой-то я ненормальный… И любовь у меня тоже странная.

— Любовь бывает разная, — сказала я. — И давно ты?..

Он помолчал и признался:

— Видимо, с самого Кэльдбеорга.

— Ох, Кас, — вздохнула я снова. — Чудо ты в перьях.

— Я знаю, — усмехнулся он. — Когда я вышел оттуда, я встретил Регину… Она была красавица. Я просто обалдел… Затмение какое-то накатило. Не успел оглянуться — уже кольцо на пальце, потом — ребёнок, за ним — второй… Сейчас вот — третий. Ну и… всё. А ты… Ты так и осталась мечтой.

— Чудак ты, Кас, — сказала я.

— Знаю, — вздохнул он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});