Охота за слоновой костью - Уилбур Смит

– Хита говорят, что не будут нас кормить, что мы и так слишком много едим и теперь бесполезны для них. Больных уводят в лес.

Дэниэл выключил камеру и повернулся к Келли и Виктору.

– То, что вы сейчас увидите, вероятно, самые шокирующие кадры из всего, что я снял. Точь-в-точь картины нацистских лагерей смерти в Польше и России. Кое-где может быть неважное качество. Мы ведь снимали из укрытия. Сцены ужасные. Может, вам лучше не смотреть, Келли?

Келли покачала головой.

– Буду смотреть, – решительно сказала она.

– Ладно. Я предупредил.

Дэниэл снова включил камеру, и все посмотрели на маленький мерцающий экран.

Они увидели поляну в лесу. Один из бульдозеров КРУ рыл траншею в мягкой земле. Траншею длиной ярдов сорок-пятьдесят и, судя по тому, что бульдозер в ней почти исчез, не менее десяти футов глубиной.

– Через своих лазутчиков Патрик сумел узнать, где они это делают, – объяснил Дэниэл. – И накануне ночью мы заняли позицию.

Бульдозер закончил копать, выбрался из траншеи и остановился поблизости. Съемка кончилась.

– Следующая съемка сделана три часа спустя, – сказал Дэниэл.

Из леса показалась колонна осужденных, со всех сторон ее окружали солдаты-хита. Было хорошо видно, что все пленники больные или увечные. Они спотыкались или еле передвигали ноги. Некоторых поддерживали соседи, кое-кто опирался на примитивные костыли. Нескольких товарищи несли на носилках.

У одной или двух женщин к спине были привязаны младенцы. Охранники подвели колонну к траншее, и она исчезла из вида. Охранники выстроились у края ямы.

Их было не меньше пятидесяти, в камуфляжных комбинезонах, с автоматами в руках. И они привычно начали стрелять в траншею. Стрельба продолжалась долго. Опустошив магазин своего «узи», солдат вставлял новый и продолжал стрелять.

Некоторые смеялись.

Внезапно один из осужденных выкарабкался из траншеи. Невероятно, как ему удалось прожить так долго. Одна нога у него была прострелена. Он полз, упираясь в землю локтями. Офицер хита достал из кобуры пистолет, подошел и выстрелил ему в голову.

Человек упал лицом вниз, а офицер ногой пнул его в ребра и сбросил в траншею.

Наконец солдаты перестали стрелять. Некоторые закурили. Стоя группами над траншеей, они курили, смеялись и болтали.

Водитель бульдозера сел в кабину и двинул машину вперед. Он опустил отвал и стал сбрасывать в траншею выкопанную землю. Когда яма заполнилась, он принялся ее утрамбовывать.

Солдаты построились и ушли в ту сторону, откуда появились. Шли они неторопливо, на ходу продолжая курить и разговаривать.

Дэниэл выключил камеру, и экран потемнел.

Келли ни слова не говоря встала и вышла. Мужчины молча сидели в темноте. Потом Виктор Омеру негромко сказал:– Помогите нам, Дэниэл. Помогите моему бедному народу.

По лесу разнеслась весть, что идет Молимо, и на месте встречи племени у водопада ниже Гондолы начали собираться кланы.

Некоторые кланы приходили за двести миль, из-за границы с Заиром, потому что бамбути не признают никаких границ, кроме собственных.

Они шли со всех клановых территорий, с самых отдаленных участков леса, и вскоре свыше тысячи маленьких людей собрались в ожидании прихода ужасного Молимо.

Каждая женщина построила свой лиственный шалаш входом к близкому другу или особенно любимому родственнику, и они собрались небольшими веселыми группами, потому что даже угроза прихода Молимо не могла испортить их хорошее настроение или пригасить присущую бамбути жизнерадостность.

Мужчины встречали старых приятелей и товарищей по охотам, делились табаком и россказнями и сплетничали с такой же готовностью, как женщины у кухонных костров. Дети с визгом бегали между хижинами, налетая друг на друга, как щенята, или плавали в бассейне под водопадом, как гладкие детеныши выдры.

Одним из последних на место встречи пришел Пирри, охотник.

Три его жены сгибались под тяжестью груза табака.

Пирри приказал женам построить хижину входом к хижине его брата Сепо. Однако когда хижина была закончена, Памба закрыла свой вход и сделала другой, в противоположную сторону. По обычаям бамбути это была смертельная обида, и женщины у костров загалдели, как попугаи с выводком птенцов.

Пирри звал старых друзей:

– Посмотрите, сколько у меня табаку! Я поделюсь с вами. Заходите, наполняйте кисеты! Пирри угощает, берите сколько хотите. Идите сюда. У Пирри есть бутылка джина. Идите выпейте с Пирри!

Ни один мужчина племени не принял его приглашение.

Вечером, когда самые известные охотники и рассказчики племени во главе с Сепо собрались у костра, из темноты, шатаясь, с бутылками джина в обеих руках появился Пирри и растолкал сидящих у костра, освобождая себе место.

Он отхлебнул из горлышка и протянул бутылку человеку слева от себя.

– Пей! – приказал он. – Передавай дальше, чтобы все попользовались удачей Пирри.

Человек, не притронувшись к бутылке, встал и отошел от костра. Один за другим остальные последовали его примеру, и вскоре у костра остались только Пирри и Сепо.

– Завтра придет Молимо, – тихо предупредил сводного брата Сепо, потом тоже встал и ушел.И Пирри, охотник, со своими бутылками джина и с туго набитым кисетом остался один в ночи.

* * *

На следующее утро Сепо пришел в лабораторию и позвал Дэниэла в лес, и Дэниэл пошел за ним с видеокамерой на плече. Шли они быстро – к этому времени Дэниэл усвоил все тонкости путешествия по лесу, и даже его рост и вес не слишком ему мешали. Он не отставал от Сепо.

Сначала они шли одни, но по дороге, неслышно выходя из лесу или появляясь впереди или позади, как лесные духи, к ним присоединялись другие, пока к месту встречи с Молимо не пошло множество бамбути.

Когда они пришли, оказалось, что многие их опередили. Все молча сидели у подножия гигантского шелкового дерева. Никто не смеялся и не проказничал.

Все были серьезны и молчаливы.

Дэниэл сел рядом с ними и начал снимать их серьезные напряженные лица. Все смотрели вверх, на крону шелкового дерева.

– Это дом Молимо, – прошептал Сепо. – Мы пришли за ним.

Кто-то из сидящих назвал имя:

– Гриви!

Один человек встал и подошел к дереву.

С другой стороны послышалось:

– Сепо!

Сепо подошел и остановился возле первого избранника.

Вскоре у дерева стояло пятнадцать мужчин. Одни старые и прославленные, другие всего лишь подростки. Молодые или старые, незрелые или опытные – все мужчины имеют равное право участвовать в обряде Молимо.