Коромысло Дьявола - Иван Катавасов

— С вашего любезного согласия, Фил Олегыч, на двоих. Коль наши убежища нуждаются в непременном дружеском участии. Опричь того на всякий пожарный случай по орденской срочной надобности…

К Пал Семенычу в гости Филипп ездил верхом на Карамазе, добродушном вороном мерине пяти лет от роду. «Метис-иноходец, и рысь у него совсем не тряская, седалище не отбивает».

С животными Филипп сходился еще легче и быстрее, чем с людьми. Исключительно в рациональности. Немного врожденной эмпатии, остальное — умелое использование условных рефлексов, к каким люди склонили и приохотили неразумное зверье в течение тысячелетий приручения и одомашнивания.

Домашнюю скотину истово православный Филипп не числил по классу братьев своих меньших. «Ибо сие есть ересь антропоморфизма». Еретические представления о наличии у скотов разумной души он негодующе отвергал. Туда же отправлял и вульгаризованные эволюционистские домыслы о некоем палеонтологическом происхождении человека от современных приматов.

«В задницу их! Обезьяны верхом не ездят… Во где братаны и брательники, из рака ноги!»

На Карамазе, обожавшем его за хлеб-соль, он превосходно сидел после двух-трех преподанных ему уроков верховой езды. В мексиканском седле и по-ковбойски держался крепко, с достойной осанкой истинно благородного кабальеро. То бишь всадника, если с испанского перевести на русский.

Зато коннозаводчик, хозяин-барин асьенды Пасагуа, на мексиканский манер эстимадо венерабле сеньор, Хуан Бармиц естественно объяснял всаднические достоинства сеньорито Фелипе Ирневе хорошей родословной от многих поколений кастильских кабальерос.

Он было подумал попросить породистого сэра Ирнива подтянуть внучатых племянников в испанском. Но потом решил, что ему это не по средствам. Пусть так себе бегают Робби и Тимоти, на пони катаются вместе с Джонни-фром-Бьелораша.

Гораздо того они под присмотром у сэра Смолича. Досточтимый майор Айгор Смолич, конечно, по-военному несколько грубоват, но тоже происходит из аристократических сословий Европы.

Таким образом не имевший чести быть лично представленным сэру Бармицу-Второму отец Джонни высоко поднялся в его глазах. Как ни гляди, достоимущий мистер Рульникофф из Дожинска нанял опекать своего наследника сразу двух европейских аристократов.

Тем же образом действий и понятий, свойственных богатым и сильным мира сего, деловая репутация сверхдальнего и ранее малопочтенного родственника миссис Джон Бармиц из Хьюстона значительно упрочилась в адвокатской конторе «Бармиц и Рокстоун», консультировавшей довольно значительные инвестиционные проекты.

Свой особый аристократический статус и шик Филипп подкрепил тем, что куртуазно и галантно произвел сеньориту Долорес в «маленькие хозяйки большого дома». Он весьма торжественно и чинно назначил ее разливать четырехчасовой чай по английской европейской традиции, чего ранее не имелось в заводе в техасской асьенде Пасагуа.

Между тем лиходействующие погодки Джонни и Тимми резвились на природе в холмистых прериях. Под ответственной опекой майора Смолича, не сам по себе, оказался и восьмилетний плаксивый Бобби.

Более того, к ним иногда подъезжала в соответствующем случаю гардеробе надменная сеньорита Долорес. Остаться в стороне она не могла, коль скоро они всем на зависть верхом на пони лихо играли в пятнашки, в войнушку, в индейцев и ковбоев с использованием пейнтбольного арсенала, привезенного предусмотрительным дедом Гореванычем.

Филипп время от времени к ним присоединялся конно и оружно в личине злодея в черном сомбреро, бандидо мехикано. Тогда как Гореваныч, научившийся держаться в седле в бытность курсантом пограничного училища, чаще всего изображал старого кровожадного вождя краснокожих арапахо. «По-испански и мексикански у него-то не очень получается».

Тем не менее, английского сэру майору Смоличу, собственно, вполне хватало, чтобы образцово и строго наставлять бесшабашную команду юных бойскаутов, детскую банду, отделение новобранцев бестолковых… Без излишней болтовни и разговорчиков заслуженно пребывал он в звании и должности превосходнейшего инструктора-скаута.

Кто скажет, что спецназовский принцип «делай как я» не главенствует в практике обучения, наставления на тропу войны разведчиков-следопытов во все времена, у всех народов? Отставить разговоры в строю!

Таким итогом, практически и прагматически, свободного времени у Филиппа Ирнеева нашлось вдосталь для частых визитов к своему собственному наставнику. Само собой поставлено и устроено, кабы аноптически для окружающих.

«Пущай у Ваньки будут настоящие техасские каникулы. Да и языковой среды и практики вокруг него на большой палец с указательным в кружочек — техасский о'кей с покрышкой и присыпкой».

У Пал Семеныча под белой крышей двухкомнатного трейлера с тарелкой спутникового онлайна достаточно комфортно для Филиппа. Имеется тут и микроскопическая кухонька, чтобы незатейливо приготовить ранний завтрак, поздний ужин, или значительно плотнее перекусить на ланч, совсем не обязательный в большом доме.

Тем полуденная трапеза и отличалась от техасско-мексиканского обеда ровно в шесть часов пополудни после сиесты, куда всем следовало являться, соответственно переодевшись, и в непреложном порядке. Не исключая старого мистера отшельника Сэнди-Сэнди, за кем специально присылали хозяйскую разъездную двуколку с кучером-мексиканцем.

По американскому обычаю, к постоянному неудовольствию Филиппа, обедали при телевизоре, от зари до зари, и позднее, остающимся включенным… «В разговоры за столом, из рака ноги».

Хотя надоедливому, словно осенняя муха, ящику приглушали звук, но изображение волей-неволей мельтешило у всех в глазах. Даже если к нему не оборачиваться и сидеть спиной.

В тот вечер на большом плазменном экране в подаче CNN мелькал тематический дежурный телесюжет об исламском международном терроризме. То есть на тему, изрядно намозолившую всем глаза, набившую оскомину даже самим дикторам и комментаторам. Смотри не смотри, но они сами кисло кривятся, распространяясь о преступных действиях исламистов разного пошиба.

Зато заядлым телезрителям весьма по душе всяческие банальности и заурядности. Возможно, для того, дабы эрудированно и глубокомысленно произнести, подобно сэру Джону Бармицу-Второму:

— Хм-хм… Вот вам политический конфликт их восточного «дар аль-ислам», мира ислама с нашей западной цивилизацией, основанной на христианских ценностях.

Жить не могут исламские экстремисты без того, чтобы путем политического джихада не обратить весь мир в свой «дар аль-харб», в территорию войны. Меж тем, согласно Корану, им запрещается воевать против христиан и иудеев как людей «ахл аль-Китаб», нормально по-английски говоря, покровительствуемых Библией. Потому что наше христианское Святое писание предшествовало их мусульманскому Корану…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});