Арсанты. Затерянные миры - Антон Фарутин

говорил, что охраняет источник невероятной силы. Так вот значит о чем тогда шла речь! Илунг сравнивал действие механизма с игрой в шахматы и тогда ему это сравнение показалось немного некорректным. Сейчас же всё вставало на свои места. В шахматы не играют в одиночку – для этой игры нужен противник! И теперь мозаика сложилась. Тихон был давним соперником Илунга в этой древней игре мироздания. Грани видимо и вправду исполняли любое желание, но вот о чем умолчал хитрый владыка – желаний очевидно было два и они исполнялись одновременно!

Это в шахматах ходят по очереди, имея возможность ответить на ход соперника. В игре Граней обе стороны делали свои ходы одновременно и в этом состояло их извечное противостояние. В этом был квантовый механизм колеса фортуны. Никто не знал какое событие запустил противник, ибо они запускались одномоментно. В этом была суть вселенского равновесия.

Annuit coeptis гласила надпись на банкноте США. Грани одобряют! Тогда и “новый мировой порядок” есть ни что иное как новый порядок вещей в мире после каждого хода!

Мог ли Тихон не принимать участия в этой игре? Очевидно, что нет. По сути Грани были его единственным способом влиять на ситуацию в мире. Бог Граней и шанса был вечен и не тратил свои ходы на омоложение тела. В то же время он не мог являться в обычный мир, потому что был накрепко заточен на острове грешников. Что там в своё время говорил Мороний про катар? Злой бог одолел и заточил доброго? Сейчас это было похоже на правду.

Джек вновь посмотрел на Тихона, который покорно привел Грани в движение, исполнив желание рептилоидов зарядить эликсир и продлить жизнь их потрепанных тел еще на один год. Сколько же раз за всё это время встречались эти грозные соперники? Соперник на иврите означал satana. Ловко же у них тут всё переплетено!

Тихон закончил свою работу и только сейчас молча и выразительно посмотрел на Джека. Его изображение начало медленно таять в воздухе, словно тот испарялся. Он не произнес ни звука. Наверное, он попросту был лишен такой возможности, но в памяти Джека моментально всплыли все их разговоры и сейчас он обалдел от обилия обрушившейся на него информации. Но сильнее всего в голове пульсировали две фразы:

– Помни кто ты есть Джек и не дай им испоганить твою душу.

И вторая – смысл, которой он вдруг осознал только сейчас:

– Тьма не выносит света!

* * *

Когда в воздухе вспыхнули яркие фигуры Мороний сразу узнал их. Это были тринадцать архимедовых тел. Тринадцать! Вот что означали все ступени и ягодки на ветках большой печати. Именно слияние этих тринадцати тел позволяло каким-то образом запустить процедуру эманации и переноса сознания в левитирующие кубы. Ах, как же хорошо он понимал сейчас по какой причине это число было вымарано из человеческой истории и превращено в исчадие ада.

Когда фигуры слились в единое целое, то антиквар увидел в этом сразу несколько вещей – во-первых, перед ним предстал многогранный кристалл внутри земли, о котором он в своё время рассказывал Хельге. Во-вторых, в переливающихся золотистых линиях он увидел символы большинства известных ему тайных обществ, которые по сути представляли собой проекцию одного из видов. Наконец, в – третьих он осознал, что перед ним были первоэлементы ПМЦ, но откуда в его голове были все эти знания он понятия не имел.

– Мороний! – позвал его Джек. – Мороний, быстро развяжите меня!

– Еще чего! – недовольно отозвался антиквар, проходя мимо и подбегая к Хельге. – Вы – предатель, Джек, и от вас я такого ну никак не ожидал. Вы – просто волк в овечьей шкуре!

Старик подбежал к девушке, радостно ей улыбаясь и стараясь не смотреть на Стоуна, привязанного сбоку. Впрочем его радость быстро сменилась конфузом, когда он вдруг понял, что Хельга стоит перед ним абсолютно голой.

– Простите! – пролепетал он, стыдливо пытаясь отвести свой взор от ее стройного тела. И хотя его глаза невольно постоянно натыкались на ее выпуклости и ложбинки, он продолжал тараторить: – Не смотрю, не смотрю! Сейчас я вам принесу что-нибудь, чтобы прикрыться.

– Да, постойте же вы! – рычал Джек, дергая за все веревки. – Я никого не предавал и таков был наш план! Как еще я мог проникнуть сюда?!

– Ага, так я и поверил, – антиквар разыскал в углу комнаты грубые рубахи владык и принес одну из них Хельге. Он засуетился то накидывая на нее спадающую ткань рубища, то пытаясь развязать ее путы. – Вы убили Пирсона и Фогеля! Я слышал это собственными ушами! И меня тоже чуть не убили… – он тут же переключился на девушку, нервно произнеся: – Простите меня, Хельга, но я не могу одеть вас пока вы связаны!

– Да, они живы, Мороний! Фогель и Пирсон сейчас стоят за этой дверью и ждут когда я впущу их!

– А вот тут вы и прокололись! – Мороний торжествующе развязал первый узел на лодыжке немки. – Они никак не могут быть снаружи, потому что будь они живы, варлоки моментально бы их убили.

– Варлоков сейчас нет в Цитадели, в ней сейчас вообще никого нет! – взревел Стоун. – Илунг признался мне, что такова суть их обряда. Они не знают как работают Грани и тщательно восстанавливают всё как было в первобытные времена. Не пользуются гаджетами, носят эти рубахи, отключают всю электронику в лабораториях и конечно же выпроваживают всех варлоков из Цитадели! Не теряйте времени – развязывайте скорее!

– Ни за что!

Тон Морония был упрямым и непоколебимым. Антиквар суетился вокруг девушки и уже развязал все узлы, а теперь в нерешительности смотрел на хрустальную трубку, торчащую из ее пуповины.

– Если я её выдерну… вы умрете? – озабоченно спросил букинист.

– Не знаю, – искренне ответила девушка, почти безжизненным голосом. – Я не знаю, что они со мной делали и к чему готовили…

– Хельга, ну хоть ты-то мне веришь?! Скажи ему, чтобы срочно отвязал меня, иначе эти гады скоро проснутся и тогда нам уже нипочем не выбраться отсюда! Я только ради этого его и принес сюда. Вы что совсем ничего не понимаете?! Ну, он не хочет – так хоть ты развяжи!

– Прости, Джек…

Девушка была настолько плоха от бесконечной череды медицинских экспериментов, что после потери части крови совсем ослабла. Когда Мороний отвязал её, она безвольно свалилась прямо ему в руки и теперь антиквар не знал, что с этим делать. Джек и сам уже начал ощущать легкое головокружение по мере того, как древнее устройство медленно