Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Я убеждён, что Макс более чем способен отыскать твою дочь, — дипломатично заявил Феликс.

Феликс хотел, чтобы старик и его два десятка всадников оставались с ними. Скакать по Кислеву в разгар зимы и в лучшие времена было скверной идеей. А сейчас, когда на марше орда Хаоса, да и скавены могут оказаться в окрестностях, это практически было самоубийством. Готреку и Снорри сие бы замечательно подошло, но Феликс собирался выжить, чтобы освободить Ульрику, а двадцать закалённых ветеранов северных пустошей во главе с отважным командиром значительно повышали его шансы.

Иван мгновение постоял, а затем от всего сердца так хлопнул Макса по спине, что тот закашлялся.

— Я не хотел тебя обидеть, друг мой Макс, я лишь…

На Макса было жалко смотреть, он изнурённо улыбнулся боярину и произнёс:

— Я понимаю. Мы все тоже за неё беспокоимся.

Феликс посмотрел на их небольшой отряд. При каждом всаднике находилась пара дополнительных пони. Трое саней — для провианта, для Макса и для гномов. Все сани были под завязку загружены провизией и зерном. Феликс надеялся, что запасов окажется достаточно. Не единожды у него появлялось желание узнать, когда вернётся Малакай Макайссон на „Духе Грунгни“, если вообще вернётся. Об огромном воздушном корабле давно не приходили вести, а они более не могли ждать. Когда Феликс последний раз видел инженера — Истребителя, тот что — то бормотал про ремонт у Железной башни. Если бы сейчас он находился здесь, их задача оказалась бы гораздо проще.

Готрек и Снорри с подозрением косились на пони. Оба гнома полагали, что лошади годятся лишь на мясо, но даже им был очевиден смысл передвижения на санях в такую погоду. Феликс лишь надеялся, что животные способны переносить холод лучше него самого. Даже под двумя слоями одежд и толстым плащом с рукавицами он чувствовал, что замерзает. Хотелось бы ему оказаться в „Белом кабане“, согревать руки у огня да попивать горячее вино со специями. Неделями донимавшая его простуда возвратилась во время его пьяного кутежа, и, похоже, особо не помогли ни травы жриц, ни заклинания Макса. Он лишь надеялся, что не станет хуже.

— Пора ехать, — заявил Готрек, вскарабкиваясь на сани позади Феликса и бросая на пони грозные взгляды.

Если бы животные умели распознавать убийственные взгляды, они бы поняли, что стоит вести себя получше. Снорри забрался позади Макса. Сам Иван сел за поводья в третьих санях. Всадники растянулись в походный строй. Пара разведчиков поехала вперёд, две пары прикрывали фланги, замыкающий приглядывал за хвостом процессии. Остальные скакали перед санями колонной по двое.

Снег хрустел под копытами и шуршал под полозьями. Феликс натянул поводья, и сани резко дернулись вперёд. Они уезжали. А далеко позади постепенно скрывались с глаз золотые купола башен Праага.

Макс закрыл глаза и снова призвал заклинание поиска. Потоки магии вошли в него и укрепили длинные тонкие узы, связывающие мага с Глазом Кхемри. Это было похоже на необычайно длинный и прочный канат, связывающий его и талисман. Макс не мог точно определить расстояние, но знал, что оно велико, и им предстоит двигаться на юго — запад.

Оставалась надежда, что подобравшись ближе, он сможет выяснить больше, но сейчас и этого было достаточно. Ему повезло, что слабая связь сохранилась даже на столь дальнем расстоянии. Чёрт, да он счастливчик, потому как пережил встречу с ловушками, оставленными Великим некромантом.

За последние несколько дней Макс часто размышлял над этим. Он по — прежнему способен призывать силы. Его память и навыки более — менее не затронуты. Он не смог обнаружить никакого вреда для собственной души, который могла бы нанести неудержимая волна чёрной магии. Само по себе сие мало значило. Любое заклинание, способное искажать его мысли, может заодно и препятствовать попыткам своего обнаружения. Макс понимал, что на подобное способен лишь чародей выдающихся способностей и силы. Несколько дней назад он вообще не верил, что подобное возможно. Теперь Макс знал, что ошибался. Только лишь по плетению, что Нагаш оставил на Глазе Кхемри, Макс понял, что тот на подобное способен. Мужчина, или то, кем он стал, обладал почти божественной силой.

«Как такое возможно? — гадал Макс. — Как смог какой бы то ни было из чародеев обрести подобное могущество? Возможно, на заре мира магическая энергия была куда более обильной. Может быть, Нагаш жил в то время, когда волны тёмной магической энергии поднимались до высот, о которых в нынешнее время и не мечтали. Возможно, подобное происходит и сейчас, раз Пустоши Хаоса расширяются, и армии Тёмных сил двигаются на юг».

Либо Великий некромант попросту с рождения обладал мощью далеко превосходящей силы любого современного волшебника. Такое возможно. Все чародеи различны по силе и потенциалу. Макс знавал людей, вдвое превосходящих его возрастом и опытом, однако не обладавших и десятой долей его нынешних сил. Макс знавал учеников, которые при должной практике могли, как он полагал, силой его превзойти. По крайней мере, сейчас он в это верил.

Столкновение с защитой, которую Нагаш установил на Глаз Кхемри, наполнило Макса сомнениями. За всю свою жизнь он никогда не встречался с работой чародея, настолько его превосходящего. Колдуны, что творили заклинания для орды Хаоса во время осады, были посильнее Макса, но ему, по крайней мере, было понятно, чем они занимаются. И он знал, что силой они частично обязаны тому огромному потоку чёрной магии, из которого её черпали. А тот серый провидец скавенов стал более могущественным благодаря использованию искривляющего камня, что придал ему сил, однако Макс сомневался, что тот действительно оказался бы более сильным или искусным, дойди дело до применения магии.

Но Нагаш в чём — то был абсолютно иным. Макс никогда ранее не встречал ни столь утончённого мастерства, с помощью которого были наложены чары на талисман, ни столь огромной естественной силы, отголоски которой просуществовали три тысячелетия. Наткнувшись на защитное заклинание в Глазу Кхемри, он столкнулся с работой существа, настолько его превосходящего, насколько он сам превосходил любого обычного человека, если дело шло о магии. Макс понимал, что никогда не сравнится с этим существом, как бы прилежно он ни учился и какие бы значительные силы ни приобрёл.

Произошедшее с ним оставило после себя не только ужасные видения и кошмары. Был нанесён вред его самоуважению, уверенности в собственных силах, и Макс понимал, что для чародея сие может оказаться смертельным. Столь много в чародействе зависит исключительно от силы воли, и всё ослабляющее волю уменьшает твои способности. Небольшая ошибка при сотворении опасного заклинания может привести к смертельному исходу. Макс слышал, что подобное случалось. Итог оказывался печальным как для самого мага, так и для окружающих. Макс понимал, что на данный момент не может себе позволить подобных ошибок. На кону жизнь Ульрики.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});