Темная звезда - Вера Камша

Эльф помнил, что сказала старуха Тереза. Последний холмик в пятом ряду, рядом — куст шиповника. Холмик действительно был последним, еще несколько шагов, и глинистая тропинка заканчивалась. Дальше, сквозь полуоблетевшие кусты ивняка, виднелась вода. Место укромнее не придумаешь, одна беда — если весна будет бурной, река может подточить ничем не укрепленный берег, и тогда от тоненькой девушки с черными волосами на этой земле не останется совсем ничего. Роман скрипнул зубами от неутолимой ярости. Виновных он знал, и ему не успокоиться, пока те не будут мертвы… Или пока он сам не последует за Маритой, хотя эльфы и люди вряд ли встречаются на Голубых полянах.

Либр не плакал и не молился — не умел, да и пришел на кладбище не за этим. Он должен был выполнить обещание, даже если то потеряло всякий смысл. Нет, Роман так и не полюбил эту красивую девочку, чья жизнь оказалась не длиннее жизни цветка, попавшего под косу. Но теперь, когда Марита так страшно погибла, он никогда не сможет ее забыть — в черноглазой таянке для него воплотилось все горе и боль, что несут Благодатным землям мерзавцы, разбудившие Осенний Кошмар. Он же, Роман Ясный, эльф-разведчик Рамиэрль из Дома Розы клана Лебедя, клянется — эти твари добьются того, чего хотят, только переступив через его труп. Бард еще раз оглядел осевшую от дождей могилку с вбитым у изголовья столбиком, на котором чудом держался растрепанный венок иммортелей — единственное дозволенное здесь украшение, говорящее о том, что в могиле похоронена незамужняя девушка, невеста. У изголовья неумелыми руками был вкопан куст шиповника. Не надо было быть эльфом, чтобы понять — растение умирало. Роман какое-то время смотрел на оголившиеся хрупкие веточки, потом решился.

— Это будет мой подарок тебе, девочка, — почему-то он произнес эти слова вслух. Эльф сосредоточился и почувствовал, как по его телу пробежали знакомые мурашки — знак того, что сейчас он превращается в инструмент, направляющий потоки магической энергии. Рука ощутила жар, исходящий из кольца. Если кто-то из магиков-досмотрщиков обратит взгляд в сторону кладбища, выбраться будет непросто, но Роман об этом не думал. Теплый луч ударил в засыхающий кустик, побежал по искореженным веточкам, облекая каждую почку, каждую колючку в ласковую оболочку; вспыхнул нежный серебристый свет, и шиповник стал оживать.

Если до Кантиски Роману было по силам сохранить жизнь сорванным цветам, пока не выйдет изначально отпущенный им срок, или раньше времени пробудить от зимнего сна дерево, то теперь он с легкостью возрождал к жизни умирающий куст. Ветки поднимались и распрямлялись, тянулись вверх. Из земли лезли все новые и новые побеги, зеленые и свежие, на почерневших сучках набухали и лопались почки. Прошло не более четверти оры, а могила оказалась в кольце буйной весенней зелени. Колючие ветки сплелись вокруг маленького холмика, ограждая его от осенней сырости, страшной холодной ночи, недобрых людей.

Роман молча смотрел, как раскрываются бутоны и белые ароматные цветы нежным облаком окружают могилу той, которая их так любила. На мгновение показалось, что ветки вот-вот расступятся, и из-за них выступит тоненькая фигурка, но наваждение быстро прошло. Сердце эльфа пронзила простая мысль — ее тут нет и никогда не было. Здесь только место, где добрые люди закопали выловленное из реки тело, а душа Мариты далеко. Это эльфы могут иногда возвращаться к тем, кого любили, смертным такого права не дано.

Роман снял с колышка засохший веночек и спрятал в легкую кожаную сумку, с которой не расставался.

— Он будет со мной, пока я не расплачусь… Или пока я жив. Я клянусь тебе. — Бард повернулся, и благоухающие ветви расступились за ним и вновь сплелись за спиной. — Ты, Принимающий души людей, — шептал он, пока шел через кладбище, — скажи Марите, что я все-таки пришел. Если, конечно, ей это еще важно там, где она сейчас…

Больше ему в Гелани делать было нечего. Дождь прекратился, но ветер качал деревья, и крупные тяжелые капли падали на плечи, волосы, лицо. Бард и не думал их стирать. Ноги сами вынесли его к калитке, и тут его окликнули.

— Романе, — женский голос казался знакомым, но он все же выхватил кинжал.

— Романе, — женщина в темной накидке выступила из-за куста калины, — это я. Я ждала тебя. Маритина нянька сказала Симону, что ты… Словом, ты еще не все знаешь…

— Лупе?! Ты жива?! Ты здесь?!

— Как видишь, но жива не только я…

2228 год от В. И. Ночь с 4-го на 5-й день месяца Собаки. Кантиска. Конклав.

— Я понимаю озабоченность, высказанную нашими достойными собратьями Харитонием Фэйским и Евлалием Арцийским, — Трефилий, кардинал Кантиски, церемонно поклонился, — но я считаю, что Церковь пока не должна вмешиваться. Никто не посягает на веру, не впадает в ересь, не преступает черту Дозволенной магии. Конечно, весьма прискорбно, что король Таяны скончался, не оставив наследника, а королева бесследно исчезла. Не может не печалить и ужасная судьба принцев Стефана, Зенона и Марко, за упокой души которых я молюсь неустанно. Но мы не знаем ничего, что говорило бы о том, что Церкви нашей, Единой и Единственной, грозит опасность.

Регент Таяны, законный супруг последней оставшейся в живых дочери покойного короля, остается верным сыном Церкви. Именно он разоблачил и покарал преступников, которые с помощью магии и яда совершили множество убийств. Жертвой пали не только светские властители, но и наш достойный собрат кардинал Иннокентий, пребывающий ныне в Свете. Повторяю, почтенные собратья, случившееся сильно опечалило меня, но на все воля Творца. Известно, что король Марко часто пренебрегал церковными обрядами, в Гелани могли найти прибежище магики, заподозренные в Недозволенном.

К счастью, мне неизвестны случаи, когда таянские власти напрямую поддерживали еретиков, но должного рвения в искоренении ереси они также не проявляли. К глубокому моему прискорбию, сказанное можно отнести и к покойному кардиналу, бывшему излишне снисходительным пастырем. Впрочем, сие неудивительно, если учесть, что он выходец из Эланда, этого оплота суеверий и заблуждений. Я бы даже сказал, братья, двойного оплота, ибо исконные идаконские суеверия вроде почитания пресловутых Великих Братьев соединились с ересью сторонников принца Руиса Арроя Арцийского. Его прямой потомок герцог Рене, о здравии которого я так же неустанно молюсь, в юные годы не раз нарушал Запрет, обманывая ортодоксов, и один Творец ведает, что он привозил из своих походов.

Увы! Власти светские и духовные не проявляли должного рвения, дабы наставить заблудших на путь истинный, и тогда произошло то, что произошло. Как духовное лицо и как человек я скорблю о погибших, но их ужасная участь мне кажется знамением того, что только строгое следование канонам может защитить нас от приспешников Проклятого, все еще рыскающих по земле. Я кончил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});