Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

уже говорили – это если в качестве ученика Конфуция выступает юноша гомосексуалист, который воспринимает подобное обращение к себе как вполне нормальное и общеупотребительное в обществе. Обращение, которое никого не шокирует, т. к. гомосексуальные отношения являются такой же нормой, как, например, в древней Греции времен Перикла и Платона (следует еще раз напомнить читателю, что это – то же самое историческое время, что и время Конфуция).

Также этому не противоречит предположение о том, что часть учеников Конфуция были евнухами. Вопросу евнухов посвящена небольшая книжка В. Н. Усова «Евнухи в Китае» (Издательский Дом «Муравей», М:, 2000). Вот что он там пишет (стр. 18, 20):

…Говорилось, что при кастрации следует отрезать не только детородный член, но и яички, в противном случае объект не сможет принять облик девушки. <…> Перед кастрацией… с тем, кого оскопляли, заключался своего рода «брачный контракт» (хуньшу) либо «контракт решимости» (цзюесинь шу), где выражалось добровольное желание «очистить тело и сделаться женщиной» (как бы «выйти замуж»). «Вышедших замуж» переводили во дворец отбывать повинность.

Часто для простого китайца это был единственный способ вырваться из окружающей нищеты и подняться по служебной лестнице. Понятно, что приведенная нами цитата относится к более позднему Китаю, но беда в том, что текстов, соответствующих времени жизни Конфуция и рассматривающих этот вопрос, не сохранилось по причине зачаточного состояния письменности. Однако уже описания придворной жизни империи Хань полностью подтверждают наши предположения. Попробуем обосновать такую точку зрения, что часть учеников Конфуция – это гомосексуалисты, возможно, обычные для Китая кастраты.

Представление о том, что женщина и мужчина – это «одинаковые люди», является продуктом современной цивилизации. Равные права, одинаковое ношение брюк, возможность беспрепятственно обучаться наравне с мужчиной – все это пришло в человеческий мир относительно недавно, точно так же, как и известное всему миру слово «любовь», которое означает особую симпатию, возникающую между равноправными мужчиной и женщиной и заканчивающуюся, как правило, сексуальными отношениями. И как бы ни казалось это невероятным для читателя, но подлинным пионером в прорыве отношений между мужчиной и женщиной стал назарейский Иисус. Скоро и сам читатель поймет, почему это так, если этого еще не понял.

В древнем Китае, как и во всем цивилизованном мире того времени, вопрос о «равенстве полов» не существовал вообще. Иероглиф нюй изображал коленопреклоненного человека, по общему мнению специалистов – раба, и этот иероглиф отображал истинное положение женщины в обществе. Главной задачей, а точнее, функцией женщины – причем, не только в Китае, но и у евреев, у эллинов – было рождение сыновей, мужчин, как непосредственных исполнителей ритуальных обрядов, связанных с поклонением божествам и уходом за могилами предков.

Иероглиф хао – «хорошо», который включает в себя ключ «женщина», возник только по той причине, что рядом с этой «женщиной» мы видим известный читателю древний иероглиф цзы – «сын» (но не «дочь»). Мы помним, как отец Конфуция «рожал» подряд девять дочерей от своей жены, и наконец, взял себе наложницу для рождения сына, т. к. все эти дочери были «негодным материалом». Взял наложницу, несмотря на то, что, судя по всему, был очень привязан к своей единственной жене (сегодня мы бы сказали – «любил»). И когда родился хромой сын, он и от этой наложницы тоже отказался и нашел себе какую-то «девчонку» – уже в свои 70 лет! – которая и родила ему будущего Конфуция. Причем, этот Шулян Хэ никогда не был ловеласом.

Известное в китайском языке местоимение «ты», которое состоит из двух знаков – «женщина» и «вода» – объясняется тем, что его используют при обращении к низшему или равному по статусу (последнее – скорее всего, более позднее нововведение). А древний иероглиф цзянь, который состоит сразу из трех знаков «женщина» (и больше ничего), – это «зло», «негодяй», «беспорядок», «воровать» и т. д.

Сам китайский язык свидетельствует о том, что в древности женщина в расчет не принималась вообще. В этом языке – и это, наверное, единственное исключение из всех развитых языков мира – отсутствовало такое грамматическое понятие, как «женский род». Изначально предполагалось, что существует только единственный род – мужской, для которого и был создан этот язык общения с духами. Когда шла речь о внешнем отличии между варварами и китайцами, это заключалось в особенностях ношения одежды: в том, на какую из сторон запахивать свой кафтан – налево или направо. Как помнит читатель, в европейском мире это отличие всегда относилось к женской и мужской одежде. У китайцев в их языке, женщины, как человека, просто не существовало, о чем и свидетельствует отсутствие грамматического женского рода; как не существовало, например, «конского рода» (древние китайцы очень ценили лошадей, «колесницы», упряжь, и для них это была чуть ли не особая «религия»). И если бы кто-то порекомендовал древним китайцам ввести женский род, «для отличия», они бы посчитали столь же целесообразным включить в свой язык и «род конский». Эта удивительная для европейца «бесполость» любого иероглифа (кроме нюй, конечно, хотя как нам уже понятно, он применялся и по отношению к мужчине) сохранилась и в современном китайском языке.

В древнем мире все интеллектуальные и духовные вопросы мужчина решал в кругу себе подобных, причем, подлинное значение религиозной жизни древнего человека очень легко приуменьшить, глядя из нашего сегодняшнего атеистического времени. Все религиозные учителя древности – это мужчины, среди них – ни одной женщины. Наша Елена Рерих со своей «шаманской» Агни-Йогой – это уже явление позднее, да она и не ровня подлинным учителям человечества. Отметим для себя, что любая древняя женщина-лидер – это всегда какая-то «шаманка» или «колдунья», что и соответствует глубинной женской сущности.

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос сексуальных отношений. В древнем мире женщина – и это естественно для того уровня развития общества – считалась источником «удовольствия» для мужчины, но не предметом какой-то «жертвенной любви». По этой причине женщина продавалась как «товар» на невольничьих рынках наравне с рабами мужчинами, которые были источником физической силы, – как волы и прочие животные. По этой же причине существовали многочисленные «гаремы», «танцовщицы», «наложницы», «гетеры» и «дома терпимости», для которых девочек готовили с ранних лет (предварительно покупая их в бедных семьях). При этом никто не имел права упрекнуть женатого китайца в «прелюбодеянии», если он кроме жены заводил себе невольниц-рабынь или любовниц или посещал публичный дом. И посмела бы его жена хоть что-то «пикнуть» в свою защиту! Так было в Китае, Греции, Иудее, Риме и во всех других древних цивилизациях мира. Китай выгодно отличался от европейских стран тем, что его мудрая, хотя и