МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1989. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Сергей Абрамов

— Сколько вы хотите?

— Я уже сказал — сто тысяч долларов.

— У меня наличными только тридцать тысяч, но есть несколько превосходных алмазов.

— Я это предвидел. Сопровождающий меня Арнольд Тиссо разбирается в алмазах, как голландский меняла.

— Тогда пройдемте ко мне, в другой кабинет, и закончим эту операцию, чтобы я мог спокойно поговорить с госпожой Сандомирской. Прошу вас, господа…

Блюм провел своих гостей в большой кабинет, напоминающий антикварную лавку. Эмали, венецианское стекло, книги с рисунками семнадцатого века, картины, миниатюры — все это в беспорядке расположилось в самых неожиданных местах. Казалось, что хозяин собирался в дальнюю дорогу.

— Какой удивительный идол! — сказала Валери, разглядывая раскрашенного индейского божка. — Чего только у вас нет, господин Блюм!

— Я покупал всех этих идолов в горных селениях Перу и Боливии. В прошлом, как и сейчас, людей тянуло к экзотике. Это тоска несчастливых романтиков, отмеченных тонкостью чувств. Доставьте мне удовольствие, возьмите эту статуэтку на память о старом Блюме. Я предпочитаю видеть ее в ваших руках, чем в грязных лапах моего соседа эсэсовца Клотике. Господин Лусто, не могли бы вы предложить мне в самое ближайшее время еще несколько десятков филателистических редкостей? Я уполномочиваю госпожу Сандомирскую отобрать стоящие и сохранить их у себя. Сумму, названную вами, я передам вашему человеку. Но наличных у меня мало — только драгоценности и антиквариат.

— Я подумаю, господин Блюм.

— Думайте быстрее, а то все это может уйти. Я ведь не чистокровный ариец.

— Хорошо. Я потороплюсь. Это и в моих интересах…

Через месяц после этого разговора в номер Лусто вошел взволнованный Арнольд. Он рассказал шефу об аресте и исчезновении Фридриха Блюма, антиквара из Нюрнберга. Вместе с ним исчезли его сокровища и «сидангские близнецы».

— Очень жаль, — сказал Лусто.

— Какое нам, в конце концов, дело до этого Блюма…

— Я говорю о марках.

— Мы получили за них больше того, что они стоили бы и через двадцать лет.

— Это единственное, что меня успокаивает…

XI

ТРОФЕЙ НИКОЛАЯ НАЗАРЕНКО

Начинало светать, и группа партизан-разведчиков, наблюдавших вот уже два дня за дорогой, отошла в глубь леса, оставив трех дозорных — Юрия Бабича, Владимира Кириллюка и юного Николая Назаренко. Они залегли на пригорке и внимательно просматривали в полевые бинокли шоссе.

Взять «языка», да притом офицера, оказалось делом нелегким. Гитлеровцы появлялись, как правило, большими группами. Незаметно увести хотя бы одного из них было почти невозможно.

Командир разведчиков Аркадий Кореньков, человек терпеливый и спокойный, выжидал благоприятного момента, убежденный, что рано или поздно случай представится. Но ждать больше было нельзя…

К исходу первого часа по шоссе промчались два грузовика с автоматчиками. Потом проехала колонна мотоциклистов. И снова ни души. Бабича, Кириллюка и Назаренко должны были уже сменить, когда вдали появимся «опель-адмирал» без обычного эскорта.

Бабич дал сигнал остальной группе и, приказав Назаренко оставаться на месте, побежал к повороту за небольшим холмом, где была подготовлена засада.

«Опель-адмирал» приближался, и стало ясно, что, кроме водителя и офицера, J машине никого нет. Это был самый подходящий вариант.

…Машина, сделав полукруг, свернула за холмик, и тут только шофер-эсэсовец заметил людей в полушубках. Он сразу же понял, что перед ним партизаны, и с редким искусством развернул «опель». Он хотел было уже дать полный газ, когда увидел метрах в десяти от себя лохматого паренька с противотанковой гранатой в поднятой руке. То был Николай Назаренко, прикрывший путь к отступлению.

Гитлеровцы не пытались сопротивляться. Седой полковник явно собирался уезжать в Германию. Бойцы нашли в машине семь чемоданов. Все эти чемоданы по приказу Коренькова они взяли с собой.

На базе чемоданы открыли. Чего только не вез домой седой гитлеровец! Вышитые полотенца, варежки, простыни, меха, набор серебряных ложек, иконки. Он брал все, не привередничая.

— Ну и сволочь! — сказал Коля Назаренко. — Крохобор и гнида.

— Ты бы помолчал, — ответил Бабич. — Если нечего говорить, то помолчи. Не крохобор он, а грабитель и убийца.

— Да не учи ты меня!

— Тебя еще долго учить придется. Вот кончится война, пойдешь доучиваться…

«Язык» оказался ценным, и командир отряда решил переправить гитлеровского полковника на Большую землю. Содержимое его чемоданов перекочевало в хозяйственную часть, к старику Добровольскому. В резной шкатулке, которая почему-то привлекла внимание Коли, оказались обрывки конвертов с марками. Добровольский отдал их пареньку.

— Тебе бы соску еще сосать, — не утерпел Бабич. — Партизан, а бумажечки собирает.

— Что ты в этом понимаешь! — в сердцах закричал Коля. — Даже челюскинцы собирали марки. Президент американский, Рузвельт, собирает…

— Он бы лучше второй фронт открыл.

Обиженный Коля направился к лазарету продемонстрировать свое богатство медсестре Люде, которая относилась к нему с большей серьезностью, чем Бабич.

Через день прилетел самолет и забрал Эриха Клотцке — так звали пленного полковника. Коля переложил марки из шкатулки (которую он подарил Люде) в пустую табакерку и забыл о них.

Шла война.

XII

В ДОМЕ ОТДЫХА «ТАВРИЯ»

Весь день шел проливной дождь. Почему-то не привезли и новую кинокартину. Отдыхающие скучали, просматривали уже прочитанные газеты, играли в «дурачка», в шашки.

В музыкальном салоне собралось несколько человек, упросивших историка профессора Пахомова рассказать о своей коллекции марок.

Пахомов говорил о принципах собирания, о международных выставках, в которых участвовал, о редких марках, об интересных находках. Тема увлекла присутствующих — почти каждый из них собирал в детстве марки.

— Я признаю полезность собирания марок на определенном этапе, в определенном возрасте, — сказал один из присутствующих, — но, простите, не могу понять, что ценного, положительного, интересного находят в коллекционировании зрелые люди.

— О, марки — как любимые книги: их читаешь всю жизнь, — сказал профессор. — Спекулянтам они дают (профессор сделал ударение на этом слове) деньги. А честным людям приносят радость. Радость увлечения, радость познания, радость поиска. Я убежден, что тот писатель, тот художник или инженер, который в детстве собирал марки, живет более интересной жизнью, чем тот, кто прошел мимо них.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});